Возглавив «Зенит», Садырин произнес слова, ставшие крылатыми: «Хочу выйти в высшую лигу и обыграть там "Спартак"».

«Культовая фраза!» — восклицает Михаил Шац. Красно-белые были тогда в положении российского футбольного Эвереста, питерский клуб же казался маленьким холмиком, до поры до времени — надгробным. И Шац, который, будучи поклонником «Зенита», играл роль спартаковского болельщика Мишгана в популярнейшей юмористической телепрограмме «Назло рекордам», понимал это как никто другой.

Даже Андрей Аршавин признался мне, что в те годы он, воспитанник школы «Смена», во время матчей подавал мячи «Зениту», но больше любил «Спартак». «Зенит» же тоже любил — но как команду родного города. Не более. Для Аршавина и его сверстников «Спартак» и «Зенит» в ту пору были клубами из двух разных измерений.

Тем не менее уже весной 2006-го обе провозглашенные Садыриным цели будут реализованы.

Сказать, что я с безоговорочным восхищением отношусь к многолетнему президенту «Зенита», а ныне — руководителю РФС и министру спорта Виталию Мутко, значило бы погрешить против истины. Виталий Леонтьевич соткан из противоречий.

Но отрицать огромный вклад Мутко в то, что «Зенит» восстал из пепла, — глупо и бессмысленно. Если бы не этот неугомонный, постоянно ставящий невозможные цели человек — вероятно, никакого возрождения и не случилось. Клуб попросту не вышел бы на ту орбиту, где им заинтересовались сильные мира сего. Мутко начал заниматься «Зенитом», когда тот нищенствовал в первой лиге, — а закончил, когда в активе команды были Кубок России, бронзовые и серебряные медали чемпионата страны. Во всех рассуждениях о его роли в истории питерского клуба никогда нельзя забывать о стартовой и финишной точке Мутко в «Зените».

Поздней осенью 2008 года мы разговаривали с ним о крахе московского «Торпедо». В том числе и о том, что хозяин этого клуба Владимир Алешин вовремя не согласился продать команду олигарху Александру Мамуту. Когда я спросил об этом президента РФС, Мутко не упустил возможности напомнить:

— Руководитель должен чувствовать изменение ситуации. В какой-то момент я понял, что мы — средний клуб, способный занять третье место, выиграть Кубок, но не более. Стало понятно, что для решения новых задач нужно привлекать нового собственника. И я пошел на то, чтобы такого собственника привлечь, а в перспективе передать клуб «Газпрому».

В этой цитате — весь Виталий Леонтьевич. Описанная им история была в тысячу раз сложнее, и нужно обладать наивностью двухлетнего ребенка, чтобы поверить, что Мутко добровольно, исключительно из альтруистической мечты о прогрессе любимой команды, отдал ее в чужие руки. Может, такие люди действительно есть, но на каких-то других планетах. Он был слишком любящим отцом, чтобы расстаться со своим дитятей без ревности и борьбы. Что на самом деле вовсе не плохо. Поскольку подчеркивает: «Зенит» для него был (а скорее всего, в глубине души и остается) не местом службы, а частью сердца. И весомой частью.

В той же цитате — весь его эгоцентризм. «Я понял», «Я пошел»… Мутко обожает быть на первом плане и произносить местоимение «я». Мутко много, порой — невыносимо много говорит, что, мне кажется, снижает весомость каждого отдельно взятого слова. Мутко заполонил телеэкраны и страницы газет. Мутко раздает громогласные обещания, но не всегда их выполняет: скажем, придя к власти в РФС, он пообещал провести жесточайшее расследование допинговой истории с Егором Титовым и наказать виновных — но результаты «расследования» не оглашены по сей день, а фигуранты того дела спокойно работают в футболе.

Мутко склонен лезть не в свою епархию: памятна, скажем, конфликтная ситуация осени 2006 года, когда Гус Хиддинк в интервью автору этих строк для «Спорт-Экспресса» выразил недовольство, что президент РФС перед играми заходит в раздевалку сборной и произносит долгие, раздражающие команду речи. С Мутко, как считает немало людей в футбольном мире, невозможно работать — оттого так велика в РФС текучка кадров. Ему ничего не стоит унизить подчиненного, наказать невиновного под горячую руку. А заранее назначенного приема у Виталия Леонтьевича иногда приходится ждать часами, если не днями.

Последнее описал, в частности, журналист Иван Жидков в их совместной с Властимилом Петржелой книге «Однажды в России»: «Обычно аудиенции у Мутко приходилось ждать часа по три, по четыре, даже если было необходимо решить какой-то срочный вопрос. От этого постоянно страдал работавший в то время пресс-атташе Игорь Ленкин, который с утра выстаивал у кабинета босса в гигантских очередях, чтобы подписать какую-то жалкую бумажонку. Любопытно, что Игоря привел сам Виталий Леонтьевич. После чего их отношения стали, мягко говоря, другими. Об этом говорил не только Игорь, но и прочие люди, которые по жизни неплохо ладили с Мутко, но стоило им попасть в его прямое подчинение, как вся идиллия нарушалась».

Все это трудно отрицать. Но не менее, а, наверное, более важно другое. При Мутко, человеке с гигантским запасом энергии, с чудовищной требовательностью не только к другим, но и к себе, всегда движется дело.

Так было и в «Зените», и в РФС. Можно сколько угодно говорить, что сборную России тот же Хиддинк возглавил благодаря Роману Абрамовичу — в целом так и есть. Но на решающем этапе к переговорам подключился Мутко. И если бы он произвел на голландца отталкивающее впечатление, то о бронзе Euro-2008 мы бы не могли и мечтать. Недаром в марте 2009 года, давая мне интервью для «Спорт-Экспресса», Хиддинк подчеркнул, что тремя годами ранее отказался от предложения возглавить сборную Англии, поскольку к тому времени уже дал слово Абрамовичу и Мутко. Да, первой из его уст прозвучала фамилия владельца «Челси». Но была и вторая.

В изданной в Голландии книге «Хиддинк: это мой мир» тренер вспоминал о своем первом впечатлении от президента РФС: общительный, энергичный Мутко напрочь опроверг стереотип о мрачных нелюдимых русских. Хиддинку это понравилось. Как и то, что полтора года спустя Мутко предложил ему продлить контракт еще до двух решающих матчей отборочного цикла Euro-2008 против англичан. Чем, по мнению голландца, доказал, что обладает не сиюминутным, зависящим от отдельного результата, а стратегическим взглядом на футбол. К личности Виталия Леонтьевича знаменитый тренер относится неоднозначно — но если бы с Мутко цивилизованному европейцу действительно было невозможно работать, Хиддинка в России давно бы уже не было.

А потому, на мой взгляд, рассуждения в «черно-белом» формате, хорош Мутко или плох — поверхностны и неактуальны. Это мощная фигура, которая многое уже доказала. Раз так — то и минусы этой личности следует воспринимать с пониманием: все мы, в конце концов, не идеальны. Да и не родной человек, и не друг нам Виталий Леонтьевич, чтобы мы его нежно любили. Наше дело — оценивать результаты его работы.

Один из неписаных законов публичной деятельности таков: если кто-то оказывается несостоятелен на своей должности, то никому уже нет дела до того, какой это хороший человек. Если же он успешен — то имеет право на недостатки, без которых, возможно, не было бы и успеха. Второй случай — как раз про Мутко. К его личностным качествам можно относиться по-разному, но вектор во всякой его работе (по крайней мере, в футболе) — однозначно положительный.

— Виталий Леонтьевич всегда выглядел человеком, который хочет быть в центре любой картины, фотографии, телевизионного плана, — заметил я в разговоре с Розенбаумом. И услышал:

— Наверное, это естественная вещь. Есть люди, которые предпочитают находиться в тени, а других тянет в самый центр. Ничего не имею ни против тех, ни против других, если их позиция не мешает делу и ведет к победе. Когда человек садится в центре, ничего при этом не делая, — это смешно. Когда же он делает много и хочет, чтобы это видели и ценили, — ничего ненормального в этом нет.