Витек, пятясь, отошел от двери, но гатлинг не опустил. В глубине автобуса послышалась какая-то возня, тихая ругань, шаги нескольких человек, быстро идущих в конец салона. Машин голос: «Ты в тех вон целься, а одиночного мне оставь», невнятное бурчание Витька.

Переговорщик, тем временем, остановился около двери, пару раз легонько стукнул, и громко, на удивление весело поинтересовался:

— Есть кто дома, добрые люди?

— А то! — ответил Миша, нажимая кнопку открывания двери, и косясь на неподвижный строй перед автобусом. Мало ли какой там у них план.

Мужик легко взлетел по ступенькам, и остановился. На вид лет сорок плюс-минус. Судя по задубелой, неровной морде со старыми шрамами, побывал не в одной драке. И, похоже, из большинства выходил победителем. Вон, сколько оптимизма на лице написано, как будто не в зараженном городе среди злобных мертвецов встретились, а на курорте с девочками.

— И снова здравствуйте! — поприветствовал он всех. — Куда путь держите?

— Здравствуйте! Дела у нас срочные, и весьма важные, — ответил Миша, подхватив манеру речи гостя.

Он никак не мог определиться со своим отношением к милиции. Если с военными и сопротивленцами все было более-менее понятно, то милиция вызывала у него самые противоречивые чувства. Начать с того, что во время диктатуры «черных полковников» одни милиционеры занимались репрессиями наравне с военными, и поднимали неплохие деньги на имуществе репрессированных, другие зарабатывали на мирных гражданах и всяких полулегальных делах, а третьи занимались своим прямым делом — борьбой с преступностью. В заварухе четвертого органы правопорядка разделились ровнехонько напополам: половина поддержала военных, а вторая сражалась на стороне сопротивления. С приходом новых социалистов милицию изрядно прошерстили, личный состав был обновлен наполовину. Были даже показательные процессы над некоторыми приспешниками хунты. Но оставалась еще вторая половина, и кто из них был «оборотнем», а кто честным сотрудником знали лишь они сами.

Поди пойми, что делал конкретно этот «дядька Черномор» до прихода новых социалистов. И что у него на уме — тот еще вопрос.

— Сегодня день такой, наверное, — предположил переговорщик. — Все торопятся, спешат…

Миша снова вспомнил про худший день года.

— Ну да хватит лирики, — приняв серьезный тон, продолжил мужик. — Я командир Подольского отряда милиции специального назначения, лейтенант Гуляев Василий Дмитриевич. А там, — он ткнул пальцем в окно, — мой отряд. Насколько я понимаю, вы тоже из города уезжаете?

— Как видите.

— Подвезёте нас? Ну, хотя бы до черты города. А лучше куда-нибудь километров за пятьдесят. В идеале, конечно, до Подольска, но я понимаю, что на это рассчитывать сложно. Место, я смотрю, у вас есть.

Да очуметь! Спецназ подвезти просит. Мир съехал с катушек, теперь точно.

— Товарищ лейтенант, вопрос, конечно, не вполне к делу относится, но разве у вас не должно быть своего транспорта?

— Хм… Мы считали, что да. Но вот с час-полтора назад, выяснилось, что нет. Почему-то никто нас эвакуировать не стал… Вообще, это как бы наше внутреннее, и мы сами с этим разберемся… Так что решили, добрые люди? И, кстати, как звать-то вас?

— Миша… И это, Василий Дмитриевич, вы же понимаете, что если вы решите тут внутри применить силу, то вам этот автобус крайне дорого обойдется?

Лейтенант поднял бровь. Миша кивнул вглубь салона:

— Тот, который с гатлингом — Витек. Там дальше в плаще Ярик, тот еще отморозок, вон на перчатки его гляньте, головы мертвякам раскраивает на раз.

Лейтенант кивнул Витьку и Ярику, задержал взгляд на Маше. Та встретилась с ним взглядом, и нарочито медленно, так, чтобы наверняка заметил, убрала «беретту» в кобуру.

— Девочек не обижай, — понизив голос сказал Миша. — Они, знаешь, тоже не промах. Темненькая, вон, пол-ноги отрубила парню, которого Док на заднем сиденье лечит. Просто потому, что сказал что-то не то… А светленькую я сам боюсь.

— Слушай, не пугай. Моим парням сейчас не до романтики все равно. Вывезете из города куда-нибудь, где транспорт ходит, и разойдемся как приличные люди. Я обещаю. И за своих я ручаюсь. Все серьезные, дисциплина железная. Зараженных тоже нет.

— Ладно, грузитесь. Только быстрее. — Миша сомневался в правильности своего решения, но не бросать же пятьдесят живых людей на съедение мертвецам.

Лейтенант выскочил из автобуса, махнул рукой, что-то прокричал. Спецназ двинулся к автобусу сплоченным строем, и лишь у двери от квадрата стали отделяться безликие фигуры и по одному быстро входить в салон. Вся погрузка заняла от силы две минуты.

Последним в автобус вскочил лейтенант.

— Готово! — отрапортовал он, садясь на откидное место рядом с водительским сиденьем. — Едем?

— Поехали! — Миша воткнул передачу, и нажал на газ.

Мощный движок заурчал громче, и автобус медленно вырулил на Московскую.

Команда Гак-клуба расположилась в самом конце салона автобуса.

Маша сидела рядом с Витьком и мрачно вертела в руках пустой магазин. Идея брать с собой отряд милиции, или кто они там, ей совсем не нравилась. Но раз Миша решил, то пусть так и будет. Да и не оставлять же людей в этом рассаднике.

Несколько десятков здоровенных безликих мужиков с дубинами и щитами заняли все сидячие места перед ними, и еще пара осталась стоять в проходе. Их главный, что характерно — единственный, снявший шлем, о чем-то переговаривался с Мишей, сидя рядом с водительским местом.

Сзади неё Степаныч что-то тихо обсуждал с незнакомым мужиком в одежде строителя. Еще один выживший. На последнем ряду Док и Катюша занимались Колей. «Мистер Сексуальные Девиации» Ярик сидел по другую сторону прохода, отстраненно смотря в окно. За ним расположились Олины родители. Сама Оля попыталась было помочь Доку, однако тому сейчас явно было не до неё, и Оля потерянно стояла посреди прохода.

— Оль, садись, они там сами справятся, — почему-то приглушив голос, сказала ей Маша, и, повернувшись к Витьку, — Человек-качок, уступи место девушке. Вон, к рыцарю иди, вам там веселее вдвоем будет.

— Ээ… Ну, ладно… — протянул Витек.

Лязгнув железом, он встал. Протиснулся мимо Маши, аккуратно, даже нежно держа гатлинг стволами вниз. Уселся рядом с Яриком.

— Прикинь, засада, — обрисовал вкратце свое отношение к сложившейся ситуации.

— Да вообще, — согласился с ним Ярик.

Оля села на место Витька.

— Оль, теперь все хорошо уже. — Похоже, они поменялись ролями, и наступила Машина очередь приводить в чувство подругу. — Родителей ты забрала, все целы. Стоп… А где Юля?

— Нету больше Юли, — послышался тихий голос Степаныча с заднего сиденья. — Током убило.

— Как??? — одновременно спросили Маша с Олей.

— Да как-то так. Случайно. Электричеством, — не сказать, чтобы прояснил ситуацию Степаныч.

Все притихли. Маша пыталась как-то осознать смерть Юли, вдвойне странную, если разобраться. И в обычных то условиях люди редко гибнут от удара током, а уж посреди эпидемии оживших мертвецов это просто уникальный случай. Надо быть или полной дурой, или попасть в крайне необычное стечение обстоятельств, чтоб вот так умереть.

Хотя, с Юлей это точно первый вариант. Конечно, нехорошо так о мертвых говорить. Так она и не говорит, а лишь думает.

Пока Маша осмысливала нелепую гибель знакомой, мимо неё прошуршали двое людей в белых халатах, которые были со спецназом. Она обернулась. Врачи что-то оживленно обсуждали с Доком. Послышался удивленный и негодующий возглас: «Укушен!».

Укушен! Слово пронеслось по рядам во внезапно наступившей тишине, заставив обернуться всех пассажиров сумасшедшего рейса.

Один из сидевших поблизости безликих сорвался с места, и уверенно направился к импровизированному лазарету. Резко дернул рукой, расправляя железную дубинку.

Очевидная догадка не оставляла Маше времени на раздумья. Она одним движением выпрыгнула в проход, и встала, перегородив дорогу черной фигуре, сжимая в руках неизвестно как там оказавшиеся «беретты». Оружие Маша выхватывала уже рефлекторно, сама этого не осознавая.