— Вот только не надо разыгрывать передо мной мачо. Перед тем как так опрометчиво высказывать свое поспешное мнение в мой адрес, нужно было думать. — Джуд прекрасно сознавала, что он был прав: она действительно некомпетентна. Но зачем он разговаривал с ней так высокомерно и поучительно? — Вы нарочно оскорбляли меня, сказали, что я не женщина. — К своему ужасу, Джуд непроизвольно всхлипнула, потом еще и еще раз. Ее хрупкая защита дрогнула, на глаза навернулись слезы.

— Вы плачете?

— А как по-вашему, что я делаю?

Лука понял, что силы Джуд на исходе. Он ругал себя за то, что не заметил вовремя ее состояния. Она же была на грани срыва.

Он, конечно, сочувствует ее горю, но у него и своих проблем предостаточно. Не хватает ему еще принимать к сердцу чужие раны.

— Вы сказали, что у меня ничего не получается с детьми, — произнесла Джуд безжизненным голосом. — И вы совершенно правы! — Она неожиданно горько рассмеялась. — Все так. Я потерпела полное фиаско. Если бы не ваша доброта, не знаю, что случилось бы с Джозефом…

— Нет никакой необходимости строить предположения типа, что было бы, если бы… С Джозефом ничего плохого не случилось.

Джуд покачала головой, не желая, чтобы ее успокаивали.

— Можете презирать меня сколько угодно. Но я и правда ни в чем не виновата. У них нет никого, кроме меня, на всем свете, и мне придется так или иначе справляться! — Она наконец открыто заплакала.

Это повергло Луку в состояние полнейшего ужаса.

Джуд рыдала, закрыв лицо руками, сквозь пальцы потоком струились слезы. Всхлипнув, она с трудом проговорила:

— Я никогда не плачу.

И снова зашлась в рыданиях.

Джуд понимала, что потом горько пожалеет о том, что распустила нюни, но ничто не могло остановить потока ее слез. Она презирала себя за этот истерический припадок, но у нее не выдержали нервы.

Лука снова взглянул на закрытую дверь, откуда слышались громкие голоса детей, увлеченно играющих в компьютерные игры. Хрупкая девушка перед ним разразилась новым приступом безутешных рыданий.

— Все это так ужасно! Так ужасно! — Через минуту она подняла к нему залитое слезами лицо и неожиданно для себя выпалила:

— Мало того, я никогда больше не смогу заниматься любовью! И это совсем не смешно!

— Господь всемогущий! — пробормотал потрясенный Лука, глядя на нее. — Иди сюда, — велел он странно отрешенным голосом.

Джуд безропотно прижалась к нему. Она была удивительно женственная. Громко вздохнув, Джуд содрогнулась всем телом и шумно выдохнула. Лука рассеянно погладил ее по спутавшимся волосам, и она доверчиво спрятала на его груди лицо. Лука, знавший всевозможные запахи дорогой парфюмерии, никак не мог определить дразнящий и возбуждающий аромат, который исходил от нее.

Некоторое время они стояли молча. Наконец Джуд немного успокоилась и вдруг резко отстранилась от Луки.

— Не знаю, почему я повела себя так глупо.

Видно было, что порыв удивил ее саму.

— Наверное, вам долго пришлось сдерживаться, — предположил Лука.

Похоже, он прав, думала она, утирая остатки слез тыльной стороной ладони. Потом настороженно заглянула в его до неприличия красивое лицо.

Должно быть, такие сцены ему не новы. Ей стало неприятно, что она попала в список многочисленных женщин, рыдавших на его груди.

— Да, наверное, но я сожалею о своей несдержанности. — Джуд снова шмыгнула носом. Теперь она уж точно пожалеет о своей выходке, потому что испытала тепло его объятий.

— Почему англичане всегда считают своим долгом извиняться за всплеск эмоций? — сухо поинтересовался Лука. — Если бы все были сдержанными, некого было бы утешать.

— Извините, не поняла.

Не смотри на него, приказала себе Джуд. Идиотка! И она быстро опустила голову.

Лука одним пальцем приподнял ее подбородок и начал внимательно изучать заплаканное лицо.

— Когда вы в последний раз высыпались по-настоящему? — спросил он.

— Со мной все в порядке.

Он смотрел на нее, как на Джозефа, с той же взрослой снисходительностью. Но она совершенно не чувствовала себя ребенком.

— Учтите, меня считают довольно вспыльчивым человеком.

На это заявление она невольно рассмеялась:

— Да неужели? Вот удивительно!

— Так когда же?

Она наморщила лоб, вспоминая.

— Прошлой ночью мне удалось поспать пару часиков.

— Знаете, мир показался бы вам не таким унылым, если бы вы спокойно спали по ночам. Неужели нет никого, кто смог бы заменить вас хотя бы на время и дать вам возможность восстановить силы? Может быть, ваша мать?

Джуд горько усмехнулась. Впервые об этом с ней заговорил Дэвид, когда они были еще подростками.

Он сказал так:

— Мама хочет воспитать нас независимыми и самостоятельными, Джуди, чтобы мы не мешали ей жить и не приставали к ней со всякими мелочами.

У Дэвида был свой философский взгляд на воспитательные методы матери. Он все понял правильно.

— У мамы назначена встреча, — неловко произнесла Джуд, ругая себя за неискренность тона.

— Похоже, для вас это вечная тема. Вы убедили себя в правоте матери.

— Каждый живет, как умеет.

— А что касается секса, то я не думаю, что вам необходимо полностью от него отказаться, cara[2].

Услышав его слова, Джуд застыла на месте. От стыда ей захотелось провалиться сквозь землю.

— Вам легко говорить, — хрипло прошептала она.

Глаза Джуд широко распахнулись, когда Лука заключил ее лицо в свои ладони, а большим пальцем начал нежно поглаживать щеку. Джуд задрожала, зачарованная призывным взглядом его темных глаз.

Увидев, как расширились ее зрачки, Лука почувствовал, что у него участилось дыхание.

Он резко убрал свои ладони.

— По части секса можешь положиться на меня, проговорил Лука напряженным голосом.

Джуд не смогла бы объяснить, откуда у нее взялась храбрость сделать то, что она сделала.

Скорее всего, Джуд смутило прикосновение Луки, а сознание, что в будущем ее ждет незавидная судьба старой девы, окончательно лишило ее благоразумия.

По крайней мере у меня будет что вспомнить, подумала она.

Джуд смело обняла темноволосую голову Луки и погрузила пальцы в густые волнистые волосы, как ей этого хотелось с самого первого момента их встречи, когда она открыла перед ним дверь. Притянув его лицо к себе, Джуд встала на цыпочки. Перед тем как прикоснуться губами к его губам, она на мгновение заглянула в темные глаза. То, что она там увидела, придало ей смелости.

И тут неожиданная мысль пронзила ее мозг: «Зачем ты это делаешь?»

Она уже приготовилась благоразумно отступить в сторону, когда Лука пробормотал что-то нечленораздельное на своем родном языке. Воздух буквально наэлектризовался напряжением. Накопившейся энергии необходим был выход.

Она стояла неподвижно, глядя на него огромными печальными глазами, а он заключил ее лицо в свои большие ладони и неожиданно для себя обвел языком контур ее губ.

— Господи! — вздохнула она, смиряясь перед неизбежным, но делая последнюю попытку отстраниться.

— Минуту назад ты думала иначе, — упрекнул Лука, задыхаясь от растущей страсти, чувствуя, как бешено застучало его сердце.

— Я уже не способна думать. Такого со мной еще не было, — невольно проговорилась она.

В ответ на ее наивное признание Лука рассмеялся, но это не сняло ее напряжения.

— Может быть, ты прекратишь наконец говорить без умолку? — заметил он, осторожно просовывая язык между ее раздвинутыми в готовности губами.

Неизъяснимо сладостное чувство, пронзив, охватило все ее тело, все ее чувства до крайности обострились, прерывистое дыхание рвалось из груди. Она обмякла и растворилась в его объятиях.

Вместо того чтобы подхватить, он медленно повел ее к стене, которая была в нескольких шагах.

Джуд почувствовала спиной твердую поверхность. Она резко вздохнула и замерла. Ее груди, прижатые к груди Луки, напряглись, соски ныли от сладкой муки.