— А спалив крепость в Кейвелле и заняв туннели…
— …он обеспечил бы себе надежный тыл, — закончил Джеймс. Он встал и стал быстро спускаться по лестнице. — Мы должны немедленно идти.
— Куда? — Горат и Оуин поспешили вслед за ним.
— Я отправляюсь в Северный Форт, чтобы предупредить барона Габота об атаке, — ответил Джеймс. — А вы отнесете эти документы Аруте. — Он передал Оуину три свернутых в трубочку листа.
— Каким образом? — Оуин покачал головой. — Без цуранийского шара мы будем добираться до Крондора несколько недель.
— Принц сейчас не в Крондоре, так что шар нам не нужен, — Джеймс направился к выходу из-под водопада. — Он сейчас с большей частью своей армии стоит лагерем у северного края Сумрачного леса, ожидая атаки, так что если он поспешит на помощь, то окажется возле Тайр-Сога, Высокого Замка или Северного Форта через неделю после того, как получит известие.
— То есть ты хочешь, чтобы мы попросили его отправиться в Северный Форт?
— Вот именно, — сказал Джеймс, спускаясь по влажным камням к тому месту, где они привязали лошадей.
— А если он нам не поверит? — засомневался Горат. — Он весьма недоверчиво отнесся к тому, что я рассказывал ему в прошлый раз.
— Гораздо менее недоверчиво, чем это могло показаться, — улыбнулся Джеймс. — Послушай моего совета: если он начнет сомневаться, стоит сказать ему: «У мамы вечеринка», — и он будет уверен, что это сообщение от меня.
— Странно, — пожал плечами Оуин, — но мы так и скажем.
— Джеймс, — нахмурился Горат, — если принц в Сумрачном лесу, значит, где-то там же передовые силы армии Делехана. Если конечная цель — Сетанон, значит, множество моих сородичей просочились вниз по оврагам и ущельям Зубов Мира и готовятся к приходу основных сил весной.
— Догадываюсь, — кивнул Джеймс. — Я помню, как мы эвакуировали Высокий Замок и мчались через Высокие Пределы и вниз через Сумрачный лес.
— А если нас поймают или убьют?
— На это могу ответить лишь одно, — сказал Джеймс, вскакивая в седло.
— Что? — не отступал Оуин.
— Сделайте так, чтобы этого не произошло, — Джеймс развернул лошадь и ускакал прочь.
Оуин также оседлал лошадь.
— Давай сделаем остановку, — попросил он темного эльфа. — Я хочу убедиться, что Юджина благополучно отправилась к моим родителям. Заодно запасемся едой.
— Мудрая мысль, — поддержал его Горат.
— Похоже, это единственная мудрая мысль во всем нашем плане, — вздохнул Оуин.
11
Бегство
По склону покатились мелкие камни.
Горат выхватил меч еще до того, как прекратился шум, и крикнул:
— Оуин!
Юноша из Тимонса пытался всмотреться в темноту, ослепленный светом костра. Из тьмы раздался голос — речь была Оуину непонятна. Несколько стрел шлепнулись в грязь рядом с ногой молодого чародея, подчеркивая бесполезность сопротивления.
— Не сопротивляйся. Мы окружены, — мрачно проговорил Горат.
Группа людей и моррелов приблизилась к костру. Один из моррелов подошел к Горату, посмотрел ему в глаза и вдруг изо всех сил ударил по лицу. Оуину показалось, что он уже видел этого моррела, но он не мог вспомнить где.
Затем моррел подошел к Оуину и заговорил на языке Королевства:
— Ты, должно быть, сговорился с этим ходячим мусором убить моего брата.
Внезапно боль обожгла Оуина — его тоже ударили по лицу.
Оглушенный, юноша опустился на землю. Голова у него кружилась. Он понял, что это брат колдуна Наго, которого они убили в Желтом Муле.
— Я бы с радостью насадил твою голову на копье, человек, — заявил Нараб, — и не снимал бы ее оттуда, пока не доставлю этого предателя, стоящего за мной, в Сар-Саргот, но я собираюсь предоставить это удовольствие Делехану.
Повернувшись к остальным, он приказал:
— Свяжите их и приведите лошадей!
Оуина грубо дернули вверх и попытались напоить какой-то горькой жидкостью. Он выплюнул ее и опять получил удар по лицу. Потом ему запрокинули голову, зажали нос и просто влили жуткую смесь прямо в горло. Он был вынужден проглотить ее. Ноги налились свинцом, сознание помутилось, и перед глазами все поплыло. Он обнаружил, что руки его скручены за спиной, а глаза закрыты повязкой. Кто-то грубо посадил его в седло, и лошадь тронулась.
Кошмарная ночная поездка началась.
Лошадей меняли несколько раз. Оуин смутно запомнил недолгие — на минуту? на час? — остановки. Он точно знал — время шло. Зелье, очевидно, спутывало сознание, так что, какими бы магическими способностями он ни обладал, магия была ему недоступна. Иногда он приходил в себя и понимал, что действие зелья истекает, но его сразу же заставляли выпить еще. Один раз он неуклюже выпал из седла и повис на веревках, привязанных к ногам. Захватчикам пришлось остановиться и, вернув пленника в вертикальное положение, привязать посильнее.
Время от времени в нем пробуждались жажда или голод, но все это было как-то отдаленно и размыто. Он находился в каком-то сером тумане, и этот туман прорезало лишь мерное цоканье лошадиных копыт. Затем его стащили с лошади, привели в холодное и сырое место и бросили на камни.
Он то приходил в сознание, то опять отключался. Но в какой-то момент смена состояний прекратилась, и он очнулся. Его пронзила сильная боль. Слабо пошевелившись, он обнаружил, что ноги свободны от пут, однако руки по-прежнему связаны и на глазах повязка.
Оуин сел и подвигал ногами, которые затекли и очень болели. Внутренняя сторона бедер была покрыта синяками, и Оуин понял, что проделал долгий путь в неудобном седле. Будь он в сознании, он, наверное, не выдержал бы такой убийственной поездки. Насколько он мог вычислить, прошло семь или восемь дней, и лошади под ним менялись много раз. Нелегко было выжить с затуманенными мыслями и будучи привязанным к седлу — видно, боги помогли ему.
Послышался стук тяжелых сапог по камням. Звук открывающейся двери подсказал ему, что прибыли его тюремщики. Оуина подняли на ноги, и он застонал от боли.
С глаз сняли повязку, и даже относительно неяркий свет факела, находившегося за решеткой, заставил пленника заморгать. Кинжалом ему разрезали веревки на запястьях, и он попытался пошевелить руками, но плечи тут же пронзила адская боль. Юноша чуть не упал, но два охранника подхватили его под руки.
Подошел Нараб и встал перед Оуином.
— Он не опасен, дурман еще не вышел, — бросил он, развернулся и удалился.
Оуина вывели из его темницы, и в тот же момент из соседней клетушки вывели Гората. Оуин заметил, что темный эльф выглядел не лучше, чем он, хотя и держался увереннее.
Туннель был длинным и темным, Оуин понял, что находится глубоко под землей. Хотя его магические способности были отключены, он сразу же понял, что когда-то здесь обитала могущественная сила. Было что-то древнее и ужасное в этом месте — Оуин вздрогнул.
Их провели сквозь несколько туннелей до площадки, с которой поднимались вверх широкие ступени. Они прошли по лестнице, затем по широкому коридору и оказались в огромном зале с массивным троном в центре, в данный момент пустым. Справа стоял трон поменьше, на нем восседал крупный, крепко сбитый моррел. Это не мог быть никто иной, кроме Делехана.
— У меня для тебя подарок, хозяин, — сообщил Нараб.
Стражи толкнули Гората и Оуина вперед так, что оба упали прямо у ног Делехана.
— Кто это? — спросил Делехан, встав перед Гератом.
— Горат из арданьенов! Я захватил его. Предоставь мне честь вырезать ему сердце, чтобы я смог отомстить за убийство моего брата.
— Твой брат был идиотом! — заорал Делехан.
Оуин взглянул на возвышавшуюся над ним фигуру и с удивлением отметил прямые, грубые черты лица, что было странно для эльфа. Ярость полыхала на лице Делехана, и это было самой выразительной гримасой, которую юный маг когда-либо видел на лице темного эльфа.
— И ты такой же недоумок! — добавил Делехан. — Опять ты все провалил, паршивый пес!