Но никто не мог остановить волка, кроме нее самой… а она не знала, как это сделать!

Холодный нос двигался вдоль ее скулы. Зверь шумно сопел ей в ухо. Он обнюхивал Ханну, изучал ее, не спуская с нее глаз.

«Нет. Он смотрит не на меня. Он смотрит на мое пятно».

Это была еще одна из тех нелепых, причудливых мыслей… и она вдруг встала на свое место глубоко в сознании Ханны, будто последний, недостающий кусочек мозаики. Каким бы абсурдом это ни казалось, Ханна совершенно отчетливо поняла, что это правда. И вновь возникший, будто холодное дуновение ветра, внутренний голос отметил это. А затем спокойно и деловито прошептал: «Протяни руку. Оружие должно быть где-то рядом. Ты видела его в книжном шкафу. Найди его».

Волк, казалось, узнал все, что хотел, и остался доволен. Он поднял голову… и рассмеялся.

Рассмеялся как человек! Никогда еще Ханна не видела ничего более жуткого и нереального. Огромная пасть раскрылась, и зверь захохотал, обнажив зубы, а в желтых глазах его сверкнуло дикое животное ликование.

«Скорее, скорее!» – торопил ее голос.

Ханна беспомощно глядела, как к лицу ее приближаются острые белые зубы, но ее руки продолжали шарить вокруг, ощупывая гладкие сосновые доски пола. Пальцы скользили по книгам, листьям засохшего папоротника… и вдруг нащупали что-то прямоугольное и холодное, со стеклянной поверхностью.

Волк, по-видимому, не замечал этого. Он больше не смеялся – он ощерился, выставив напоказ короткие передние зубы и длинные изогнутые клыки. Ханна видела, как его лоб собирается в складки, и ощущала, как от глухого злобного рычания вибрирует все его тело.

Хладнокровный внутренний голос полностью завладел сознанием Ханны. Он говорил о том, что сейчас произойдет. Волк вонзит зубы в ее горло и сделает рывок, сдирая кожу и разрывая мышцы. Кровь хлынет фонтаном, заполнит дыхательное горло, легкие и рот. Ханна задохнется… или захлебнется, не успев даже истечь кровью.

Если только не… если не использует то, что держит в руке. Серебро. Серебряная рамка для фотографии.

«Убей его, – холодно прошептал голос. – У тебя хорошее оружие. Бей в глаз – углом рамки. Всади серебро прямо в мозг».

Ханна даже не попыталась понять, чем так хороша серебряная рамка. Впрочем, и возражать она не стала. Но тут в голове ее зазвучал еще один голос – отдаленный, слабый. Также не ее собственный, как и холодное дыхание того невозмутимого голоса… но и не вполне чужой. Кристально чистый голос, переливающийся, словно драгоценный камень.

«Ты не убийца. Не убивай. Ты никогда не убивала, и неважно, что с тобой случится. Не убивай».

«Тогда ты умрешь, – жестко произнес холодный голос. Он прозвучал гораздо громче, чем тот, прозрачно-кристальный. – Это животное не остановится, пока один из вас не умрет. С этими тварями иначе нельзя».

И тут волк разинул пасть. Молниеносным движением он рванулся к ее горлу.

Ханна не стала раздумывать. Она подняла рамку и ударила ею волка по голове. Но не в глаз. Удар пришелся в ухо.

Ханна ощутила этот удар – удар увесистого металла о чувствительную плоть. Волк пронзительно взвизгнул и отшатнулся, тряся головой и царапая морду передней лапой. На мгновение его грузное тело соскользнуло с Ханны, и этой доли секунды ей хватило.

Ханна торопливо метнулась в сторону – подальше от волка – и вскочила на ноги.

Серебряную рамку она по-прежнему крепко сжимала в руке.

«Так. Оглянись вокруг! Книжный шкаф… нет, ты не сможешь отодвинуть его. Окно! Быстро к окну!»

Но волк уже перестал трясти головой. Как только Ханна двинулась к окну, он заметил это. Один плавный скачок – и он встал перед окном, преграждая Ханне путь к спасению. Он не сводил с нее глаз; каждый волосок на его шкуре поднялся дыбом. Зубы вновь обнажились, уши встали торчком, глаза сверкали лютой ненавистью.

«Он готовится к прыжку», – услышала Ханна.

«Я не убийца. Я не могу убить».

«У тебя нет выбора…»

Волк взвился в воздух. И тут что-то стремительно ворвалось в окно и сбило зверя в полете.

На этот раз Ханна с первого взгляда поняла, кто перед ней.

«Еще один волк… Боже мой, что происходит?»

Новое животное было серо-коричневого окраса, не таким крупным, как черный волк, и не таким внушительным. Ханне бросились в глаза его ноги – удивительно изящные, как у скаковой лошади.

«Это волчица», – откуда-то издалека шепнул Ханне внутренний голос.

Оба волка уже поднялись на ноги и, ощетинившись, глядели на нее. В воздухе стоял терпкий запах зверинца.

«Теперь я действительно пропала, – подумала Ханна. – Вдвоем они разорвут меня на куски».

Она все еще стояла, вцепившись в свою рамку, но уже понимала, что у нее нет никаких шансов отбиться сразу от двух волков. Сейчас они растерзают ее, а потом сцепятся между собой, деля добычу.

Сердце Ханны гулко колотилось, в ушах звенело. Волчица пристально глядела на нее. Ханна как завороженная уставилась в ее янтарные глаза, понимая, что сейчас все будет кончено.

Еще мгновение волчица рассматривала лицо Ханны – левую сторону лица. Левую щеку. А затем повернулась к волку.

И зарычала.

«Она защищает меня!» – ошеломленно подумала Ханна.

Это было невероятно… но Ханна уже готова была поверить во что угодно. Ее привычный мир сошел с ума и рушился, а там, где она оказалась, обитали по-человечески разумные волки. И единственное, что ей оставалось, – ждать, что произойдет дальше.

«Сейчас они будут драться, – подсказал холодный внутренний голос. – Как только начнут, беги к окну».

И в этот миг все будто взорвалось. Серая волчица в бешеной ярости бросилась на черного волка. Комната наполнилась рычанием и щелканьем зубов…

Волки кружили, метались и прыгали, увертываясь друг от друга. Ничего более ужасного Ханна никогда не видела. Хуже самой неистовой собачьей драки или пиршества голодных акул. Оба зверя впали в исступление и сражались, как берсеркеры.[2]

Внезапно волчица взвизгнула от боли. Хлынула кровь, заливая ее серый бок.

«Она слишком маленькая, – с тоской подумала Ханна. – Слишком легкая. У нее нет шансов».

«Помоги ей», – прошептал прозрачный чистый голос.

Что за безумный совет! Ханна даже не представляла себе, как она может вступить в этот рычащий хаос. И все же ноги сами понесли ее вперед. Вот она уже стоит за спиной серой волчицы. И неважно, что она сама не верит в то, что делает, и совершенно не понимает, как объединиться с волчицей против волка. Важно только, что она стоит здесь, рядом с ней, и высоко держит серебряную рамку.

Черный волк отскочил, уставившись на Ханну.

Они замерли, тяжело дыша: Ханна – от страха, волки – от напряжения. Все трое застыли, как живая картина, посреди разгромленного кабинета, не спуская друг с друга глаз. По одну сторону – черный волк с грозно сверкающими глазами. По другую – серая волчица. Бок ее был окровавлен, шерсть висела клочьями. А совсем рядом с волчицей, чуть позади нее, стояла Ханна, зажав в высоко поднятой трясущейся руке серебряную рамку.

В ушах у Ханны все еще звучали раскаты волчьего рычания.

А затем раздался оглушительный звук.

Звук выстрела.

Черный волк взвизгнул и пошатнулся.

Ханна так сосредоточилась на происходившем в комнате, что ее потрясла сама мысль о том, что и снаружи тоже что-то происходит. Она смутно помнила, что Пола уже какое-то время не было слышно, но только сейчас ей стало ясно почему.

– Ханна! Отойди в сторону! – раздался крик.

Возбужденный, раздраженный голос, полный страха, гнева… и решимости. Голос из темноты за окном.

У разбитого окна стоял Пол с ружьем. Его лицо было бледным. Он целился в волков, и руки его дрожали. Если он выстрелит снова, то может попасть и в волчицу!

– Отойди в угол! – Ружье в руках Пола нервно подпрыгивало.

– Не стреляй! – хрипло выдохнула Ханна и шагнула к окну. – Не стреляй. А то попадешь в серую.

вернуться

2

Берсеркер – древнескандинавский витязь, неустрашимый, неистовый воин. (Примеч. ред.).