Джулия не ответила на его улыбку. Она даже не посмотрела на него. Она просто сунула ему сумку и позволила ему помочь ей слезть с повозки. Затем, не говоря ни слова, она направилась к хижине. За ней быстро пошел Маккьюиг.

Джиб удивленно приподнял пальцем шляпу и уставился вслед Джулии. Что за черт? Он посмотрел на Ли. — Я сделал что-то не так?

Ли почесал бороду. — Да, Джиб, боюсь, что ты поступил не совсем правильно.

Вскоре они доставили Вайли и Трэска в Стайлс и оставили их для лечения' в доме миссис Китчен. Джулия отклонила предложение Джиба отвезти ее домой. Она остановилась у Блюмов, чтобы проверить состояние Руг, а затем поехала домой на своем кабриолете. Она чувствовала себя совершенно измотанной и обессиленной. После всего, что случилось, она хотела побыть одна.

Вернувшись домой, Джулия тщательно вымыла все инструменты, использованные при перевязке Вайли и Трэска, и поднялась наверх. Чуть позже, когда она сидела за пианино, послышались шаги на веранде, , и в двери появился Джиб.

Он стоял в своем праздничном костюме с серебристой жилеткой. Он театрально снял шляпу и приложил ее к груди. — Добрый вечер, мадам. Я Джилберт Бут, друг доктора Эдварда.

Джулия хранила молчание и не улыбнулась. Затем она наклонилась над подоконником и посмотрела на Джиба. — Я думала, что ты пойдешь в Бон Тон, чтобы насладиться повышенным вниманием к собственной персоне.

— Я уже столько раз рассказывал всякие жуткие истории со стрельбой, что мне это уже не интересно. Тем более, что я выдохся на истории о мошенничестве на шахте «Континентал». И я подумал, что мне лучше приехать сюда и рассказать тебе о том, что случилось с деньгами. — Джиб тоскливо оглядел веранду. — Что-то здесь очень одиноко.

Джулия так устала, что ей не хотелось слушать очередную историю Джиба, даже несмотря на его веселое настроение. Тем не менее, она открыла зашторенную дверь и вышла на веранду.

Джиб облокотился на перила веранды и беззаботно подбрасывал шляпу рукой, мило при этом улыбаясь. — Барнет, начальник полиции и я пошли к миссис Китчен, — начал он. — Мы немного поговорили с Вайли и Трэском. Барнет забил им мозги своей юридической тарабарщиной, а Маккьюиг припугнул их тюремной решеткой, пока он не выяснит, не разыскивает ли их полиция других штатов. После этого им ничего не оставалось делать, как согласиться на небольшую сумму денег и быстрое исчезновение из этого города. Кулидж пообещал отдать им их долю, когда они будут уезжать отсюда.

Джулия села в кресло-качалку. — Я рада, что все проблемы были успешно решены.

— Еще бы. — Джиб бросил шляпу на стол и скрестил руки на груди. — Я также надеялся, что ты обрадуешься, увидев меня целым и невредимым на шахте. Эти шакалы могли накормить меня свинцовым завтраком.

Глаза Джулии наполнились слезами. Она вспомнила весь тот ужас, который испытала по дороге на шахту. — Разумеется, я была рада, — сказала сквозь слезы она. — Я благодарила Бога от всего сердца за то, что ты остался в живых. Я готова была упасть на колени и молиться за тебя. Но ты должен был сказать мне, что тебе угрожает опасность. Почему ты не сделал этого, когда видел меня в доме Блюма?

Джиб был ошарашен таким поворотом событий. — Я не хотел тревожить тебя, — сказал он, оправдываясь.

— Я имею право тревожиться за тебя! — Она была в ярости от того, что он скрыл от нее всю правду о своем затруднительном положении, видя, как она переживает за него. — Я имею право знать, что тебя могут убить! Может быть, я смогла бы хоть чем-нибудь помочь тебе. Может, я могла бы предотвратить беду. Во всяком случае я могла бы подготовить себя к худшему. Я бы просто могла попрощаться с тобой.

Она посмотрела на его красивое лицо, покрытое радугой синяков. Она подумала о том, как близко он находился от смерти, и слезы полились из ее глаз. — Я хочу, чтобы ты всегда сообщал мне обо всем заранее, а не после, — о деньгах, которые на самом деле были твоими, о Вайли и Трэске, приехавших убить тебя и даже о махинациях Гарлана на шахте. Не перебивай меня, Джиб! Не обманывай меня.

Она ожидала, что он скорчит гримасу недовольства или даже вспыхнет гневом, но он только смотрел на нее своими большими и удивленными глазами.

Джулия вытерла щеки. — Ты понимаешь, о чем я говорю?

Он сделал несколько шагов по направлению к ней и положил руки на подлокотники ее кресла. — Конечно, понимаю. — Он мягко улыбнулся. — Ты не хочешь, чтобы я тебя обманывал.

Она кивнула и вытерла нос платком. Он наклонился еще ниже и поцеловал ее в лоб, отчего она заплакала еще сильнее.

— Я думаю, что мне нужно рассказать тебе еще кое о чем, что я держал при себе, — сказал он. — Прежде всего, когда я был в Бате, я разыскал там Мэри Херли и уговорил ее вернуться в Стайлз. Она сказала, что Бат — слишком грубое место для жизни. И, во-вторых, я решил сделать окончательный выбор. Мне очень хотелось бы, чтобы мы с тобою поженились, если ты, конечно, не возражаешь. Вот и все.

Джулия откинулась на спинку кресла и недоверчиво посмотрела на Джиба, стараясь подавить в себе всхлипывания. — Джиб…

— А поскольку ты хочешь знать обо всем, что ожидает нас в будущем, я могу сказать тебе, что у меня на уме. 'Я хочу продвигать дальше дело на Ратлинг Роке вместе с Отисом. Я также хочу воспитывать детей, которые у нас будут. А когда я состарюсь, я хочу сидеть на этой вот веранде с моей дорогой принцессой на коленях и укачиваться в этом кресле до смерти. — Джиб поднял брови. — Как тебе мой план?

Джулия молча покачала головой, чувствуя себя совершенно беспомощной перед такими доводами. Она попыталась прислушаться у своему сердцу, чтобы обнаружить там хоть какие-нибудь сомнения или недоверие к нему. Но сердце ее радостно трепыхалось и подсказывало ей лишь одно-единственное решение.

— Твой план божественно чудесный, — сказала она шепотом.

Джиб улыбнулся. — Джулия, я сделаю тебя счастливой. И я никогда не подведу тебя.

Она заметила безграничную нежность в его глазах и что-то еще, что-то новое и совершенно замечательное — что-то вроде гордости. Она поднялась с кресла, чтобы обнять его. — Я люблю тебя, Джиб.

Он притянул ее к себе и поцеловал, обещая ей свое сердце на веки вечные. Где-то вдалеке она услышала слабый голос. Затем что-то шлепнулось ей на колени. Это была кошка Би, которая сделала несколько поворотов, прежде чем улечься спать.

— Па!

— Да, Сэм?

— Мэри сердится на меня.

— Это потому что ты всегда дразнишь ее, — сказала Джесси, с бесконечным терпением старшей сестры.

— Но я хотел развеселить ее.

Джиб погладил белокурые волосы сына. Обычно Мэри Херли мирилась с шалостями Сэма — она даже поощряла их в своей добродушной манере. Но только не в эти дни. — Весенняя уборка — это серьезное дело, Сэм. Для шалостей сейчас нет времени.

Их троих вместе с кошкой попросили удалиться с переднего крыльца, где они сидели на верхней ступеньке. А внутри дома Мэри раскрутила настоящий вихрь уборки.

— Мама сказала, что когда ты убирал дом, то был сладким, как праздничный пирог, — сказал Сэм.

— Это из-за того, что папа был влюблен в маму, — ответила ему Джесси, разглаживая густую, оранжевого цвета, шерсть Расти. — Он делал за нее уборку, чтобы она его больше любила.

Джиб обменялся улыбкой со своей дочерью. Джесси была его точной копией, хотя унаследовала и лучшие черты матери — острый ум и легкую непосредственность.

— Не только поэтому, — сказал Джиб. — Раньше мне помогал Мосси, до своего отъезда на восток, а он никогда не дразнил меня во время уборки. — Джиб хлопнул себя по коленям и встал с кресла. — Я полагаю, мне лучше пойти в дом и предложить свою помощь.

— Мама!

Сэм показал рукой на кабриолет Джулии, двигавшийся по дороге. Он вскочил с места и бросился вниз по ступенькам, а затем через весь двор к воротам. — Мама! — кричал он, когда кабриолет въезжал во двор. — Я положил жабу в ведро Мэри, а она ударила меня веником!