перь, что Устинов сам пошел к Черненко и "попросил" его выдвинуть Юрия Владимировича в Генеральные. Константин Устинович охотно согласился, тут уж и дураку ясно, в чем дело. (Хотя загодя они проговаривали с Предсовмина Н. Тихоновым, что тот выдвинет на грядущем заседании именно его.)

Собрание партийного ареопага вечером 10 ноября прошло буднично-спокойно и заняло всего около часа. Андропов уверенно занял председательское место за большим столом, хотя никто его в председатели не выдвинул. Молчание всех было согласием. Андропов монотонно продолжал чтение по бумажке: "Курс, выработанный нашей партией на ее последних съездах, это ленинский курс. Именно по этому пути Политбюро во главе с Леонидом Ильичом вело нашу партию и весь советский народ прямой дорогой к коммунизму.

Конечно, наши враги будут делать все, чтобы нарушить единство и нашу веру в будущее, поколебать наши ряды и стойкость. Они будут делать выводы из факта кончины Леонида Ильича. Никто из нас не может заменить Леонида Ильича Брежнева на посту Г ене-рального секретаря ЦК КПСС. Мы можем успешно решать вопросы, которые решает партия, только коллективно...

Сегодня на повестке дня Политбюро стоит вопрос о Генеральном секретаре ЦК КПСС. Какие будут предложения, прошу товарищей высказаться".

"Товарищи" дружно молчали, но один из них, не теряя много времени, пожелал высказаться. Разумеется, это был Константин Устинович. Слабым, задыхающимся голосом (у него была застарелая астма) этот невзрачный старичок, которому уже шел семьдесят второй год, произнес заранее затверженные в слабой памяти слова.

"Я вношу предложение, - продолжал самый приближенный в последние годы к Брежневу человек, - избрать Генеральным секретарем ЦК тов. Андропова Ю.В. и поручить одному из нас выступить с соответствующей рекомендацией на пленуме ЦК.".

Все члены партийного синклита дружно загалдели, закивали головами: "Правильно", "Верно", "Мы согласны".

Маршал Д Ф. Устинов поставил последнюю точку в обсуждении: "Я считаю, что надо поручить Константину Устиновичу Черненко выступить на Пленуме с соответствующей рекомендацией об избрании тов. Андропова Ю.В. Генеральным секретарем ЦК КПСС".

Все вновь дружно заговорили: "Правильно, поддерживаем".

Так вот творилась история в брежневско-андроповскую эпоху. Только и остается сказать: скучно! И действительно, среди двадцати одного человека не обнаружить ни одной яркой личности! В том числе, разумеется, и новоиспеченного Генсека. Интриганом он был великолепным, заговорщиком оказался удачным, окружение незаметно успел создать себе вполне определенное, но. и все. Однако этого оказалось довольно, чтобы выйти вперед среди окружавшей его такой серой толпы. Все произошло легко и быстро. А ведь совсем недавно.

7 ноября Брежнев, несмотря на плохую погоду, отстоял парад и отправился на дачу. Отдохнув, 9-го вышел на охоту, вернулся в хорошей форме и бодром настроении. Рано лег спать и велел дежурному разбудить его в восемь утра и приготовить документы к предстоящему Пленуму ЦК по науке. Лег, а под утро, тихо, не приходя в сознание, скончался. "Отошел", - как говорили в таких случаях в старину. И еще говорили: как жил, так и помер. Он, прожив в жуткое время, всегда оставался в душе добрым человеком, заслужив у Господа милость легкой кончины. Увы, его преемник скончался совсем иначе.

Смерть Брежнева наиболее достоверно и подробно описана в воспоминаниях Юрия Чурбанова: "9 ноября Леонид Ильич приехал из Завидова на свою дачу в Заречье. Он был в хорошем настроении, хорошо себя чувствовал. Вечером посмотрел программу "Время" -он никогда ее не пропускал. А до программы "Время" один или два документальных фильма. После этого сказал начальнику охраны:

- Разбуди меня завтра в 8 часов, поедем в ЦК, надо поработать над документами к Пленуму.

Врача и медсестру, которые дежурили на даче, Леонид Ильич всегда на ночь отпускал домой. По складу характера он не любил, чтобы медики его чрезмерно опекали.

Леонид Ильич поднялся к себе в спальню и лег, принял традиционные таблетки, которые ему постоянно подсовывала медсестра Коровякова. Комитетский человек. Там, начиная с кухарки, все были комитетчики.

Ночью, как говорила потом Виктория Петровна, около 4 часов Леонид Ильич вставал в туалет, затем снова лег в постель. Спал он на двух подушках: внизу большая плоская, сверху маленькая. Утром Виктория Петровна встала, как обычно, раньше всех. Это было связано с приемом лекарств. Шторы на ночь опускались, в спальне было темно, она ничего не заметила; приняв лекарства, выпив кофе, позвонила начальнику охраны: пора будить Леонида Ильича.

И когда пошли будить, увидели, что он сполз с этой маленькой подушки. Поза была неестественная, он не подавал признаков жизни. Как могли, в меру своей обученности, охранники начали делать искусственное дыхание. Но всем было ясно, что помочь уже ничем нельзя.

Тут же было сообщено Чазову. Внучка Леонида Ильича позвонила мне в машину около девяти:

- Срочно приезжайте, с Леонидом Ильичом плохо.

Я заехал за женой, она тогда работала в Министерстве иностранных дел, и мы со всей возможной скоростью направились на дачу. Виктория Петровна сказала, что уже приезжал Андропов и взял портфель, который Леонид Ильич держал в своей спальне. Это был особо охраняемый "бронированный" портфель со сложными шифрами. Что там было, я не знаю. Он доверялся только одному из телохранителей, начальнику смены, который везде его возил за Леонидом Ильичом. Забрал и уехал.

После Андропова прибыл Чазов, зафиксировал смерть".

Конечно, свидетельство Чурбанова может быть пристрастным, у него не было оснований любить Андропова. Но портфель все же был, а изъял его именно Андропов, да еще довольно-таки бесцеремонно. Будем надеяться, что о содержимом портфеля мы когда-нибудь узнаем...

Смерть Брежнева, хотя она всеми ожидалась чуть ли не со дня на день, произошла все-таки внезапно. Однако, исходя из общей обстановки на вершине власти, все просто и объяснимо: кроме Андропова не имелось никаких реальных претендентов.

Конечно, Андропова многие не любили, но "старики", толпившиеся около Черненко (Гришин, Тихонов, Соломенцев), не успели организоваться (они сделали это через год, но уже было поздно). Провинциалы, включая Романова, в игру, как обычно, не включались. Устинов свое ведомство смог бы поднять в любую сторону, но он предпочел Андропова. Громыко - слишком стар и равнодушен.

А Андропов был готов, и его люди готовы. Сильный Щелоков без Брежнева перестал уже быть фигурой, к самостоятельной роли, да еще в попытке силовой борьбы, он был никак не способен. Не теми силенками он располагал.

Вот и все.

По интриганскому своему коварству Андропов немедленно занялся кремлевской чисткой. Мигом исчезли Щелоков (сперва на пенсию, то есть в "райскую группу", как называли отстойник безработных маршалов). Затем Федорчука ставят шефом МВД. Надо знать нравы и традиции советских карательных органов, чтобы понять всю унизительность этого назначения. Уже с 1918-го ЧК и "лягавка" (милиция) тайно враждовали меж собой, но огромный перевес все 70 лет был за Лубянкой. И вот главного шефа КГБ - в "лягавку"... Впрочем, и там он просидел недолго. А во главе Лубянки Андропов поставил днепропетровца Чебрикова, который ему, видимо, в чем-то важном услужил. Военного бюрократа Устинова Андропов совсем не опасался. Итак, "органы" были подтянуты сразу.

Об этих важнейших перемещениях на высших государственных постах сохранилось любопытное свидетельство относительно скромного кремлевского чиновника О. Захарова, оставившего воспоминания с весьма характерным заголовком "Из записок бывшего секретаря трех Генсеков". Точное название для материалов, которые им собраны. Он с внимательностью камердинера к подробностям описывает, как Андропов издал указ "об освобождении Щелокова от обязанностей министра внутренних дел СССР. Вместо него назначался Федорчук. Через некоторое время Федорчук был приглашен к Андропову, и я, находясь в тот момент в кабинете по вызову Генсека, стал невольным свидетелем произошедшего разговора.