— Что-то там рыбкам рассказывал.

— Ага, рассказывал. Это он давал наше описание!

Я ахнула и уставилась на взволнованную русалку.

— Ты хочешь сказать, что он формирует поисковые отряды по наши души?!

— Именно!

— Но откуда он узнал, что мы именно в море?

— А я знаю? И еще. Если учесть, как он быстро вернул свой обычный облик (ему еще предстояло той шкурой минимум час наслаждаться!), то есть нейтрализовал водное волшебство, как он разговаривал с местным населением, то можно предположить, что он здесь не последнее лицо, к тому же обладающее большой силой и влиянием. Так что, если нас поймают, нам несдобровать, — заключила она.

— Ничего страшного. Выберемся, — постаралась я приободрить ее и заодно себя. — Где здесь выход?

— Ты права. Бежим! Нам туда. — И она взяла ТАКОЙ старт, что мне ее удалось догнать лишь пару минут спустя.

Бешеный темп мы держали некоторое время, пока Алези резко не остановилась и не стала подозрительно озираться по сторонам.

— Что случилось? — спросила я, полная самых дурных предчувствий.

— Кажется, я немного заблудилась.

— Что значит это «немного»?

— Ну, или просто сбилась с пути, — промямлила русалка.

— Что по сути одно и то же, — констатировала я. — Что будем делать?

— Надо ненадолго укрыться, а потом, когда все уляжется, я найду берег.

— Мысль дельная. Где будем пережидать?

— Поплыли, что-нибудь найдем.

И мы поплыли на поиски временного убежища. Двигались мы осторожно, просматривая все впереди и по бокам. Тем не менее пару раз нам приходилось резко менять направление из-за того, что в нашу сторону кто-то плыл.

Скоро на нашем пути замаячило несколько подводных пещер, сказать точнее, их было четыре. Подумать о выборе мы даже не успели, так как из правой средней резко посыпались пузырьки, обещая появление кого-то на нашем пути и заодно отрезая нам для изучения и правую крайнюю. А из левой пещеры высунулся большой серый хвост, сообщая, что пещера занята.

— Может быть, поплывем дальше и поищем еще? — предложила я.

Моя подруга пожала плечами, и мы стали подниматься вверх, чтобы миновать эту гору, но тут Алези схватила меня за хвост и, вновь приставив палец к губам, указала рукой на вершину горы. Там появились тени стаи больших рыб, которые вот-вот должны были проплывать прямо над нами. Недолго думая и не сговариваясь, мы разом нырнули в среднюю левую пещеру.

Пещера была огромной. Если бы она была на суше, то в нее поместился бы большой слон или даже парочка. Мы проплыли метров двадцать, когда неожиданно попали в еще больший зал. И наши две пары глаз сразу прилипли к одному и тому же объекту — в самом центре на уступе стены, как на троне, восседал наш до боли знакомый рус!

Он обворожительно нам улыбнулся и кивнул кому-то вверху. Резко подняв головы, мы только и успели заметить, как на нас падает большая сеть. Сделать, увы, ничего мы не успели, поэтому оказались пойманными. Сразу на ум пришло запоздалое прозрение — на всех наших путях «неожиданно» кто-то появлялся, тем самым постоянно меняя наше направление. Вывод напрашивался сам собой — нас просто ненавязчиво «гнали» в сторону этой пещеры, где спокойненько и поймали.

Сеть была из волокон водорослей и очень прочная, так что порвать ее двум хрупким созданиям (то есть нам) не представлялось возможным. Как-то вдруг припомнилась мне золотая сетка Черного колдуна, — словом, попалась в сети второй раз.

пропела я, подгоняя старую песенку под нашу ситуацию.

— Что? — спросила Алези, выходя из своих мыслей.

— Я говорю, рыбку бы золотую сюда!

— Зачем?

— Ну как? Мы бы ей желания загадали.

— А смысл? Ну есть у нас в озере золотая рыбка. Подплываешь, загадываешь ей желания...

— И что, выполняет?

— Нет, — удивилась русалка моему непониманию.

— Отгадывает?..

— Нет! — уже улыбалась дочь водяного.

— Тогда что?

— Крутит плавником у виска и уплывает!

— Неправильно это.

— Почему неправильно? Она же только по окраске золотая, а так — самая обыкновенная!

— Да я не об этом!

— А о чем?

— Да так...

Мы замолчали. Между тем «рыбак» протяжно свистнул, и на его зов тут же приплыл большой серый кит (?), к которому были крепко прикреплены концы нашей сети, и в таком виде нас начали куда-то транспортировать. Рус плыл рядом, держась за плавник нашего транспортного средства. Я посмотрела на свой хвост и спросила у русалки, сколько мне еще осталось времени до того, как я не смогу дышать под водой. Ее ответ меня несказанно обрадовал: моя способность дышать под водой исчезнет только тогда, когда я выйду на берег. Живем.

Пока нам ничего не угрожало. Поэтому я воспринимала это как новую игру. К тому же в нашу сторону то и дело бросались какие-то озорные взгляды со стороны нашей «жертвы». Хотя роли поменялись — жертвами теперь были мы. Алези же очень злилась и всячески пыталась порвать эти оковы, чтобы скрыться. Рус спокойно наблюдал за нами сверху. Наконец, дочь водяного, поняв тщетность своих усилий, успокоилась и, скрестив руки на груди, села на дно сетки, бросив на парня взгляд, не предвещающий ему ничего хорошего. На что он лишь пожал плечами и крикнул нам:

— Сам ее плел. Не выберетесь!

— Ох-ох-ох! Какие мы мастеровые, — съязвила русалка и тут же повалилась от резкой остановки. Последовало несколько «добрых» пожеланий и киту и русу.

— Как только я выберусь, я ему такое устрою! — закончила она свою насыщенную речь.

— Не будь злопамятной.

— А я и не злопамятна. Отомщу и забуду!

Я усмехнулась и стала оглядываться. Мы прибыли.

Подводный дворец, а это был именно он, представлял собой монументальное сооружение, украшенное только кораллами и водорослями, произрастающими по бокам. Нас провезли через главные ворота, которые были не что иное, как две поперечные жерди, торчащие по обе стороны дороги, ведущей к дворцу. Не знаю, что в этот момент думала Алези (она молчала), но мне было очень интересно, в каком статусе нас сюда доставили — как гостей или же преступников. Как-то получить «судимость» у подводного правительства нам не хотелось, впрочем, как и в любом другом месте.

Мы проплыли всю дорожку. У дверей нас наконец-то отцепили и не очень ласково приземлили на дно. «Шутник» опустился рядом с нами и принялся освобождать нас из сети. Мы молчали и не делали никаких попыток помочь. Зачем? Если уж он взялся за это дело, то, вероятно, доведет его до конца. Когда сеть была с нас сброшена, мы так и остались сидеть. При этом я, по примеру Алези, тоже скрестила руки на груди и серьезно воззрилась на пленившего нас невежу.

— Что, девушки, так и будете молчать? — весело поинтересовался он.

Посмотрев на русалку, я поняла: сам факт, что этот юноша оказался не простым, а неподдающимся ее озерным приколам, ее страшно злил. Она пока вырабатывала политику общения или просто дулась. Поэтому пришлось взять инициативу в свои руки. Точнее свой язык.

— Будьте любезны объяснить, на основании чего нас в принудительном порядке доставили в местную администрацию, даже не заручившись нашим согласием? — грозно спросила я, переменив местоположение рук с прежнего на бока. Алези внимательно меня выслушала и важно кивнула.

— Ну, вы даете! — обалдел наш конвоир. — Девчонки, вы, вообще, такие откуда?

— От верблюда. Но ходить к нему не советую. ТАКИХ там уже нет. Мы были в единственном экземпляре, — снова вставила я.

— А я бы не пошел, — улыбнулся он. — Мне и вас достаточно.

— Ах, нас достаточно! — не вытерпела Алези и резко вскочила на хвост, тоже уперев руки в боки, а свой пылающий взор в этого весельчака. — А нам уже достаточно слушать эту чушь! Мы уходим! — Она бросила взгляд в мою сторону, и мы, очень медленно, демонстрируя оскорбленное самолюбие, направились в сторону ворот.