— Гетофикус. Это он нас собрал и повел куда-то, мрр.

— Где это подлое существо, которое порочит своим недоверием, — воскликнула я грозно, — таких чудесных и добропорядочных кошепусов?! — добавила я уже мягче и встала, уперев руки в боки, гневно нахмурив брови и всем своим видом показывая, насколько я негодую.

Среди армии пушков возникло некое движение, и пару мгновений спустя откуда-то с дерева, в трех метрах от меня, с диким воплем шлепнулся толстый кошепус. Злобно зыркнув наверх и потерев лапой свою пушистость в области хвоста, он наконец-то удостоил меня взглядом.

— Я не знаю, чем ты тут пленила некоторых моих собратьев (как будто сам тут не находился!), — он выразительно взглянул на кошака, балдеющего у моих ног, явно желая испытать это «что-то» на себе, — но мы все равно будем отстаивать свои права! — высокопарно заявил этот «жиртрест».

— Какие права вы собираетесь отстаивать, милый Гетофикус, чья серебристая шерсть подобна шелку? — обнажила я все свои тридцать два зуба.

— Право на уважение и почитание! — произнес он уже более добродушно, бочком подбираясь поближе.

— Невероятно! И как такой почтенный кошепус с его незаурядным умом мог усомниться в уважении к себе окружающих?! Давайте разберемся. Итак, что такое уважение? Во-первых, ваше право на охоту и отдых — уважаем. Во-вторых, право на проживание в любом месте и в любое время — уважаем. В-третьих...

— Не-ет, — перебил сильно уважающий себя Гетик, — мы еще хотим почитания, чтобы нас не только уважали, но и не считали нас пустым местом.

— Что за глупость! Какого почитания вы еще хотите? О вас пишут стихи, снимают фильмы, поют песни!

— О нас? Песни?!! — Вокруг меня образовался сплошной серый пушистый (почти персидский) ковер жутко заинтересованных мурзиков. — Можно послушать?

— Конечно, сейчас что-нибудь припомню... Хотя бы вот:

— А почему «кота»? — недоверчиво прищурился кошачий подстрекатель.

— Чтобы песни складней получались, так как КО-ШЕ-ПУС — это длинно, а КОТ — коротко. К примеру, у меня есть друг ФА-РА-ВУЛ. Я его люблю, поэтому называю ласково и коротко — Фар. Так и в вашем случае. Песня выражает свою любовь и восхищение, вроде как восхваляет, а разве можно это делать грубо?! Конечно, нет! Следовательно, появляйся ласковое обращение «кот». — Мое красноречие било через край, еще пара выступлений этого толстяка против общественности, и я созрею, чтобы избавить мир Зубар от нескольких толстых серых кисок, то есть сорву мирные переговоры и не оправдаю доверия Кемтеса. — К тому же разве вы слышали подобное ласковое обращение к кому-нибудь еще? Это ваше, индивидуальное, специально придуманное исключительно для вас! — Ух...

— А еще песни про нас есть? — явно съехидничал толстопузый предводитель.

— Сколько угодно! — Я забралась на поваленное дерево, чтобы меня могли видеть все желающие кисы. — Вот:

Или еще:

и так далее.

И еще множество разных песен! — устав петь, решилась я на небольшой блеф, поскольку больше песен про кошек вспомнить не могла. — Как вы думаете, стали бы сочинять столько песен, если бы вас не уважали и не любили?!! Нет! — В политику, что ли, пойти, уже речь готовая... — Тогда в чем, собственно, проблема, а чуваки? — Что-то немного не из той оперетты проскользнуло. — Неужели вам охота, вместо того чтобы нежиться на солнышке, утруждать свои пушистые лапки этим глупым походом? — Я вопросительно уставилась на серую толпу.

Что тут началось! Кошепусы орали, прыгали с дерева на дерево и даже отдельные личности поцарапали друг другу несколько морд. Эти мяудебаты продолжались примерно минут пятнадцать, затем наступило некоторое затишье. Наконец, под всеобщее одобрение одним из кошепусов мне была выражена благодарность за то, что я не просто прошла мимо, а вникла в суть их ошибки, приоткрыла глаза и тем самым спасла доброе имя всех кошепусов.

Порадовавшись за поумневших кошаков, я попросила выдать мне для «разъяснительной беседы» их главного оратора. Пришибленный и поникший Гетофикус абсолютно не возражал против этого, так как сейчас ему было просто необходимо заручиться чьим-то покровительством. Все остальные кошепусы тут же растворились в лесу, направляясь по домам.

— Итак, — грозно сдвинув брови, взглянула я на кошачьего революционера, как только последний «солдат кошепусовой армии» скрылся из виду, — как я поняла, столь благородный кошепус не мог сам додуматься до такого извращения, как глупый поход за самоутверждением? — Гетик радостно закивал, полностью соглашаясь со мной, а его шерсть и толстый подбородок вторили ему с удвоенной силой. — Следовательно, напрашивается вывод: кто-то подло обманул великородного котика, ввел в заблуждение, сбил с пути праведного! Так? — Снова серия старательных кивков, при которой уже и его щеки смешно закачались в такт голове. — На повестке дня вопрос: КТО это подлое создание?

— Это сурка! Это она ввела меня в заблуждение. Она сказала, что нас никто не любит, не ценит, не уважает. И если бы мы заявили о себе, то получили бы все сразу, а то и больше, — скороговоркой промяукал толстячок.

— Хорошо, ты доказал свою тонкость ума и лояльность по отношению к властям, — похвалила я его, снисходительно почесав за ушком, — я разберусь с этой подстрекательницей! Объясни-ка мне очень подробно, где ее можно найти.

И пушистость стал описывать (чуть не до травинки!) место пребывания этой «нарушительницы спокойствия кошепусов, которую он непременно съест, если она будет иметь неосторожность попасться ему вновь!». Поблагодарив Гетика за исчерпывающую информацию и трогательно с ним попрощавшись, я позвала Фара. Он появился почти сразу, будто сидел за соседним кустиком.

Сделав короткий доклад о сокрушительной подрывной деятельности в стане врага, которая принесла свои плоды, я сразу же осведомилась, знает ли он некоторую гражданочку сурку, которая, как показало проведенное мной расследование, напрямую замешана в этом деле и является косвенным организатором пушистого бунта.

Сурка (как я могла бы узнать из многочисленных книг, если бы уделяла им больше времени) оказалась птицей, умеющей разговаривать и по характеру напоминающая нашу сказочную сороку. Эти пташки селились отдельно друг от друга, и каждая имела свою территорию, то есть в описанном кошепусом квадрате была только одна подозреваемая. Блеск! Эрудиция плюс каторжный труд рождают современные бриллианты отечественного сыска. Как, к примеру, в моем случае.

Отправив коротенькую «депешу в Центр Юстасу», типа «В Багдаде все спокойно...», Фар повел меня производить отлов и допрос подозреваемой. Добрались мы туда за полдня. «Ходить намного полезней и веселей, чем перемещаться, к тому же можно заполнить некоторые пробелы в познаниях о местной флоре-фауне, которые ты не соизволила заполнить прочтением книг!» — напутствовал меня Фар. Гнездо этой болтливой особы нашли довольно быстро, но в означенной жилплощади гражданки сурки не оказалось. Поэтому мы устроили засаду.

— Что ты им сказала? — спросил нан спустя полчаса нашего молчаливого сидения.

— То, что они хотели услышать. Что они удивительно серенькие, очаровательно пушистенькие и ужасно уважаемые. А еще я им пела песенки, в качестве доказательства их исключительности. Жаль, что ты не присутствовал на моем сольном концерте.