Она лежала на такой постели, о какой даже мечтать не могла, постель приняла ее легкое тело, так приладившись к каждой косточке, к каждому мускулу, что Симса стала как бы частью этой постели, и удобство располагало ко сну. Однако где-то глубоко в ней была раздражающая необходимость двигаться, узнать больше, чем это ленивый коварно подкравшийся комфорт, что-то призывало ее вернуться в мир.

Симса открыла глаза. Она смотрела на что-то вроде облака, перекатывающегося, изменяющегося, медленно поднимающегося волнами. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой довольной, не замечающей своего тела, погрузившейся в мирную дремоту, в которой исчезли боль и усталость. Она медленно подняла руку, потому что ей, охваченной томностью, казалось, что она не может, не должна делать резких движений. Ее тело тоже двинулось за рукой. Она лежала не на прочном…

Медлительность и томность пропали. Симса взмахнула руками и перевернулась вниз лицом. Тело ее напряглось в испуге, она стала вырваться из того, что держало ее.

— Подожди… Лежи пока.

Симса еще больше испугалась и забултыхалась сильнее. Голова ее оттянулась назад от рывка за волосы. Она снова перевернулась лицом вверх и отдышалась. Теперь ее буксировали за волосы через эту жидкость, которая была много плотнее всякой воды. Она открыла рот и закричала, недавнее ощущение довольства исчезло.

Затем ее голова опустилась на что-то твердое, лицо не было в воде. Она вытянулась, и ее руки обнаружили, что в воде осталась только часть ее тела.

Она выползла на мелкий песок, такой же мягкий, как подушка, предложенная ей бассейном, и села. Ее черное тело резко контрастировало с серебряным песком, с непрозрачным блеском бассейна. И оно не было мокрым. Там, где кожа не была выставлена на воздух, она была чуть влажной, но эта влага казалась то ли вышедшим раньше потом, то ли принесенной воздухом. Даже волосы, когда Симса откинула их с лица, были гораздо менее влажными, чем бывали, когда она возвращалась из утренних вылазок по росистой жесткой траве.

Если вода не смачивала, значит, делала что-то другое, что было для Симсы комфортом, тем комфортом, который почти утратился при первом же ошеломляющем пробуждении Симсы. Кожа была крепкая и такая чистая, какой никогда не была. Симса посмотрела на ноги, освобожденные от грязных тряпок и износившихся сандалий. Они не имели ни синяков, ни ссадин, ни потертостей. Ее тело было полностью обновленным и здоровым.

Она медленно провела руками по этому телу, по маленьким высоким грудям, по тонкой талии, по узким, едва округлившимся бедрам. У нее появилось впечатление, словно она существо, которое ласково гладят, и это было так приятно, что она ответила певучим мурлыканием из глубины горла, как отвечала Засс, когда ее чесали вдоль челюстей и очень осторожно — у основания антенн.

Голод, жажда, которые Симса принесла сюда, стали туманным воспоминанием. Путешествие по пустыне как бы совершил кто-то другой. Девушка задумчиво оглядела руку: кольцо на большом пальце повернулось так, что гладкая полоса была к ладони, а снаружи поднималась высокая башня. Симса была права: белая непрозрачная тень неизвестного камня была того же цвета, что и жидкость в бассейне. Девушка громко засмеялась. Она почувствовала себя так, словно выпила полную порцию дорогого вина. Однажды жительница Нор, желая подольститься к Фривер, когда старуха болела, принесла ей бутылку, над которой тряслась, старуха отмерила себе вряд ли больше нескольких глотков. Когда она уснула, Симса расхрабрившись, выпила чуть-чуть из того, что оставалось у старухи. Вино было холодным во рту и горячим в животе. Симсе казалось, что стоит ей пожелать, и она полетит так же свободно, как и зорсалы в ночи. Теперь она чувствовала в себе такую же свободу. Она широко раскинула руки и пустила трель, созывая своих животных.

Они прилетели, пробившись сквозь туман, и закружились над ней. Когда она повернулась, следя за ними, она заметила, что ее волосы поднялись сами собой. Это жизненная сила в ней, казалось, ломала все преграды, стесняющие свободу. Она снова издала зов, и Засс поплыла через бассейн.

В зорсале было что-то необычное. Засс лежала грудью на поверхности, не погружаясь в нее, ее здоровое крыло широко распахнулось. Здоровое? Симса ошеломленно вгляделась. Крыло, всегда бывшее искривленным, теперь выпрямилось. Оно не так широко развернулось, как второе, но не было больше согнутым, каким в свое время срослось несмотря на все заботы Симсы.

Засс подплыла к краю бассейна и вылезла. Ее крылья поднялись, замахали в воздухе, поломанное когда-то крыло было почти как здоровое. Засс громко закричала и со всех четырех ног бросилась к Симсе, размахивая крыльями. Она совершенно явно просила девушку обратить внимание на ее излечение.

Теперь Симса полностью вспомнила все. Она была не одна. Она не входила в этот странный бассейн. Она не снимала своей изорванной в путешествии, пропотевшей одежды. Где же он?

Встав на колени, она быстро оглянулась вокруг. Ощущение пребывания в бассейне было еще очень сильно. Туман не рассеивался, даже, пожалуй, уплотнился. Серебряный песок не удерживал следов, и их не было. На некотором расстоянии лежала кучкой ее одежда.

Симса медленно оглядела бассейн кругом. Нигде не было никого. Последнее, что она помнила, — она видела инопланетника без одежды. Она быстро взглянула в том направлении, не лежит ли там его комбинезон. Нет.

Что же с ней было? Видимо, он раздел ее и отнес в бассейн. Она быстро бросилась к своей одежде, чтобы проверить, там ли два сломанных старинных украшения и мешочек с серебром, которые оттягивали ее рукав во время их путешествия.

Она сморщила нос, разворачивая рваную рубашку, брюки, тяжелый рукав куртки. Прикосновение к ним было неприятно, она словно бы и не хотела никогда больше видеть их. Однако все, что она искала, было здесь, мешочек и сверток с браслетом и ожерельем.

Здесь, в этом молочно-лунном и серебряном свете, Симса развернула сверток. Браслет она надела на свою тонкую руку. Это была массивная, очень широкая вещь. Он был сделан не для такой руки. Она взяла кусочек весового серебра, скрутила его в тонкий стержень и соединила порванную цепочку ожерелья с бледно-зеленными камнями, а затем надела отремонтированную драгоценность через голову. Ожерелье, прохладное на ощупь, легло на плечи, зеленные камни повисли между грудей, один, подвешенный ниже, почти касался ее талии. Ей было приятно носить это. Это был настоящий, хороший металл, так же как и кольцо. Когда она носила его, у нее было впечатление, что оно предназначено ей.