По всей вероятности, зрительная телепатия тоже имеет место на Тибете. Жизнеописания знаменитых лам в интерпретации тибетцев дают нам множество примеров подобных явлений. Но в этих «житиях» истина и вымысел так тесно переплетаются, что в отношении описываемых чудес невольно перевешивает сомнение в их правдивости.
Тем не менее и в наши дни можно найти людей, утверждающих, будто у них самих были видения, переданные на расстоянии средствами своеобразной телепатической связи. Эти видения не имеют решительно никакого сходства со снами. Иногда они возникают во время медитации, а иногда и вовсе когда человек занят посторонними делами.
Один лама-тсипа (астролог и математик) рассказал мне о том, как однажды во время трапезы он вдруг увидел своего друга — ламу-гиюд (лама, окончивший школу магического ритуала), с которым не виделся уже много лет. В видении этот лама стоял у дверей своего дома с незнакомым молодым трапа, который имел вид собиравшегося в дорогу путника. Молодой монах, прощаясь, распростерся у ног ламы, а тот, улыбнувшись, сказал ему несколько слов и указал пальцем на север. После этого монах повернулся на север и вновь распростерся у ног ламы. Поднявшись, он перекинул через плечо свой плащ, на одной из пол которого лама-тсипа заметил дыру. После этого видение рассеялось. А через несколько недель к нему пришел тот самый юноша. Его прислал лама-гиюд для того чтобы лама-тсипа обучил молодого монаха различным астрономическим вычислениям. Трапа рассказал, что при прощании с учителем тот сказал ему: «Вы отправляетесь теперь к новому наставнику, а потому вам следует приветствовать его». С этими словами лама-гиюд указал на север, где находилось жилище ламы-тсипа.
Выслушав этот рассказ, лама не особенно удивился, увидав дыру на плаще своего нового ученика…
Я спросила, хотел ли лама-гиюд таким образом предупредить своего друга о прибытии нового ученика, но лама-тсипа не смог дать мне ответ на этот вопрос. Рассказанный им случай произошел не так давно, и у него еще не было возможности расспросить об этом своего друга.
Надо заметить, что тибетцы совсем не стремятся к расследованию психических явлений, и это является одним из главных препятствий в работе исследователя. Тибетцы склонны рассматривать психические явления как факты, если и не совсем обычные, то, во всяком случае, не настолько из ряда вон выходящие, чтобы возбудить у свидетелей непреодолимое желание анализировать эти факты. В сознании тибетцев они не нарушают сложившихся представлений о законах природы, о том, что «возможно», а что «невозможно», как это принято решать на Западе. Большинство тибетцев — причем в равной степени как невежественные, так и ученые — свято верят, что все возможно для того, кто умеет, и поэтому чудеса, свидетелями и исполнителями которых они являются, не пробуждают в них самих никаких чувств, кроме восхищения ловкостью и умением совершающего эти чудеса человека.
Психическая зараза
По словам великого русского психиатра В. М. Бехтерева, если бы можно было сосчитать те жертвы, которые прямо или косвенно обязаны своими страданиями влиянию «психического микроба», то вряд ли их число оказалось бы меньшим, чем число жертв, погубленных физическим микробом во время эпидемий. В работе «Роль внушения в общественной жизни», написанной в 1898 году, ученый объясняет механизмы внушения, самовнушения и взаимовнушения, лежащих в основе многих трагедий как в прошлом, так и в настоящем.
Внушение — это способ влияния одних лиц на другие. Оно может осуществляться как намеренно, так и ненамеренно со стороны влияющего лица, либо совершенно незаметно для человека, воспринимающего внушение, либо с его ведома и при более или менее ясном сознании.
Внушение заключается в непосредственной передаче тех или иных психических состояний от одного человека к другому.
Внушение как способ психического воздействия имеет ряд отличий от убеждения, производимого посредством логического мышления и при участии личного сознания. Среди способов психического воздействия одних лиц на другие наряду с убеждением и внушением есть еще приказание и пример. Но два последних оказывают действие подобно внушению.
Следует иметь в виду, что вопреки словесному убеждению, влияющему на другое лицо силой своей логики и непреложными доказательствами, внушение действует путем непосредственного прививания психических состояний, то есть идей, ощущений, чувств, не нуждаясь вообще ни в каких доказательствах и не требуя логического обоснования.
Внушение действует прямо и непосредственно на психическую сферу другого лица посредством уговора, яркой и взволнованной речи, жестов и мимики.
Пути передачи психических состояний с помощью внушения гораздо более разнообразны и многочисленны по сравнению с путями передачи мысли с помощью убеждения.
Вот почему внушение является более распространенным и нередко более могущественным способом воздействия, чем убеждение.
Последнее может оказывать влияние только на лиц, обладающих здравой и сильной логикой, тогда как внушение распространяется на тех, чья логика недостаточно крепка — например, на детей и простолюдинов.
Среди рядового населения внушение играет более значительную роль, чем логическое убеждение.
Всякий, кому доводилось общаться с народом, хорошо знает это из собственного опыта. Ему также известна цена логическому убеждению, которое если и имеет порой успех, то лишь временный, тогда как внушение или приказание в этом случае всегда действуют безупречно.
Влияние команды в войсках также сводится не к убеждению, а к внушению и приказанию, которые и тут оказываются сильнее всякого убеждения. Но и интеллигентные лица с хорошо развитой логикой склонны поддаваться внушению ничуть не меньше, чем дети и простолюдины.
Опыт показывает, что внушение достигает наилучших результатов, когда объект внушения пребывает в особом состоянии сознания, которое называется гипнозом и которое есть не что иное, как искусственно вызванное видоизменение нормального сна.
Загипнотизированный находится в особом состоянии пассивности, в силу чего внушение действует на него подавляющим образом.
Во время неоднократных исследований таких людей, я сам убедился, что они по существу ничем не отличаются от всех прочих, за исключением разве что большей нервности и впечатлительности.
При этом их восприимчивость к внушениям происходит в психически нормальном состоянии.
Однако суть заключается в том, что эти лица по отношению к производимым внушениям не могут оказать никакого психического противодействия. Поэтому внушения попадают в их психическую сферу помимо их личного сознания, прививаются в самые ее недра и действуют на субъект так же неотразимо, как внушения, производимые в состоянии гипноза.
Разумеется, у такого рода лиц внушением в состоянии бодрствования можно пользоваться с тем же успехом, как в состоянии гипноза.
Показательным может быть следующий случай. Осенью 1896 года к нам поступил молодой человек, страдавший тяжелыми судорожными истерическими приступами и полным параличом нижних конечностей, который развился во время одного такого истерического приступа.
Паралич имел место уже более полутора месяцев, не поддаваясь никаким терапевтическим приемам и грозя перейти в те хронические параличи, которые длятся годами.
Во время обследования этого больного он был загипнотизирован и затем благодаря внушению полностью излечен от паралича. Еще пребывая в состоянии гипноза, он начал ходить.
Когда пациент был разбужен, то, к немалому своему удивлению обнаружил, что может не только стоять на ногах но и свободно перемещаться. Больной сам отправился в свою палату и привел в изумление всех тех, кто совсем недавно видел его в состоянии полного паралича нижних конечностей.
С этих пор у пациента остались лишь истерико-эпилептические припадки, которые случались с ним довольно часто и в течение продолжительного времени, если своевременно не останавливались соответствующими внушениями.
