— Точно.

— Где ты учился?

— В Кенте и Лос-Анджелесском университете.

— На каком факультете?

— Управления.

— Когда ты закончил университет?

— А я его не заканчивал. Меня выгнали.

— Как?

— Ну, официально это называется — отправили в академический отпуск.

— За что?

— За пьянство и дурное поведение.

— Нет, серьезно?

— А я и не шучу. Я набил морду четверым парням за то, что они вылили мне на постель соус для спагетти.

— С чего бы это?

— Наверное, решили, что это смешно. Впрочем, к тому времени я уже утратил интерес к учебе. Я часто ездил в Лас-Вегас, играл, ну, словом, развлекался. А учеба и Лас-Вегас несовместимы.

— Я никогда не была в Лас-Вегасе.

— Как-нибудь я возьму тебя с собой.

— Почему они разошлись? Твои родители.

— Не знаю. Жизнь развела.

— А по чьей инициативе? Отца или матери?

— Ни того, ни другого. Просто так сложились обстоятельства.

— Как раз сейчас моя сестра разводится.

— Знаю. Она хорошенькая.

— Да.

— Но ты лучше.

— Спасибо.

Некоторое время Сара хранила молчание. Затем возобновила разговор:

— Не надо было тебе покупать мне это кольцо.

— Но мне так хотелось.

— И как я смогу его носить?

— Надевай, когда приходишь сюда. Что ты с ним делаешь в другое время, мне все равно. Но здесь пусть всегда будет у тебя на руке.

— Договорились.

— Пока ты здесь, я хочу, чтобы ты сняла второе кольцо. Хочу, чтобы здесь ты носила только мой подарок.

— Ладно. Я найду, где его спрятать. Я с удовольствием его вообще бы не снимала, оно такое красивое...

— Нет, только когда ты здесь, — повторил он и добавил тихо: — А теперь сними другое.

— Ладно.

Сара сняла обручальное кольцо и положила его на ночной столик рядом с телефоном. Она совсем не чувствовала себя виноватой. Кольцо соскользнуло с пальца так легко, словно Майкла больше вовсе не существовало. Эндрю поцеловал место, где оно было секунду назад.

— Теперь возьми в руку мой член, — приказал он. — В правую руку, на которой мое кольцо.

— Опять начинают, — прошептал Реган.

— Лучше выключи, — предупредил его Лаундес.

— Ш-ш, — прошипел Реган.

В спальне «жучок» располагался внутри телефона на столике в изголовье кровати. Такие же «жучки» размещались в телефоне на кухне этажом ниже и в комнате для совещаний в самом низу. Нью-йоркская телефонная компания сообщила, что в квартире над лавкой портного имелось три не внесенных в справочники телефонных номера. Фредди Култер выжал из компании всю необходимую информацию и установил линию доступа в том же распределительном щите, куда сходились все квартирные телефоны. Перед повторным визитом в лавку он отключил все три телефона, а затем за девять минут установил «жучки».

Но, оказавшись внутри, он обошел всю квартиру, нашел подходящую стену, разобрал электрическую розетку и поместил внутри нее одноваттный радиопередатчик. Со стороны по-прежнему казалось, что это обычная действующая розетка. Впрочем, так оно и было. Однако под крышкой скрывалась замысловатая плата, передающая звуковые сигналы. Каждый передатчик действовал в радиусе двух-трех кварталов и требовал отдельного приемника. Култер установил их на всякий случай, если вдруг по каким-то причинам телефоны выйдут из строя. В спальне лжерозетка находилась рядом со шкафом. Фредди снова воткнул в нее вилку от лампы, убедился, что лампа горит, и начал собирать инструменты.

Доводы новой заявки на ордер оказались на сей раз более весомыми, и детективы получили разрешение не только на установку «жучков», но и на прослушивание и запись телефонных переговоров. Следовательно, теперь они могли слушать обоих участников телефонных бесед, а также регистрировать, по каким номерам звонили из квартиры, равно как точное время и длительность вообще всех звонков, как входящих, так и исходящих. Правда, прежние требования минимизации по-прежнему оставались в силе. Если, например, мамаше Фавиола вздумается сообщить сынку о том, какой вкусный она приготовила обед, следователям придется моментально отключать оборудование.

Прослушивающую аппаратуру установили накануне Дня Святого Валентина.

Сегодня Реган и Лаундес впервые услышали женский голос.

— Сожми покрепче, — попросил Фавиола.

— Хорошо, — ответила она.

— Она меня возбуждает, — пожаловался Реган.

— Лучше выключи, — всполошился Лаундес.

— Ты видишь, как кольцо двигается по твоему члену?

— Профессионалка, наверное, — предположил Реган.

— Как черное кольцо, которое ты мне подарил, двигается вверх и вниз по твоему большому, твердому члену?

— Ну выключай, — нервничал Лаундес.

— Я пока не хочу, чтобы ты кончил, — прошептала она.

— Тогда ты лучше...

— Я хочу, чтобы ты умолял меня позволить тебе кончить.

— Если ты не перестанешь...

— Нет, нет, еще рано, — повторила она.

— Она над ним издевается, шлюха этакая, — заметил Реган.

— Ты все испортишь! — вскипел Лаундес.

— И она тоже, — хохотнул Реган.

— Ради Бога, Джонни, ну выключи же, наконец!

— Давай проверим, насколько твердым он у тебя может стать, — предложила женщина. — Посмотрим, что с ним может сделать мое древнеримское кольцо. Моя рука твердо сжимает его, кольцо все плотнее и плотнее...

— Наверное, у нее волшебное колечко, — заметил Реган.

— Джонни, ну прошу тебя!

— Сатир и птица, — прошептала она.

— О Боже!

— Ты ведь мой сатир, не правда ли, Эндрю?

— Боже, ты...

— А я твоя птица, верно? Нет, нет, еще рано, милый. Только когда я тебе разрешу. Я скажу, когда можно. А пока не отводи взгляда от кольца. Моя рука и кольцо, оно движется, движется...

— Достаточно, — сказал Реган и щелкнул тумблером.

Как только мистер Хандельманн увидел кольцо, его глаза сузились. Сара не пошла ни в один из ближних к ее дому магазинов, потому что не хотела, чтобы кто-то из знакомых сообщил Майклу, будто его жена наводит справки о каком-то кольце. После долгих раздумий она остановила свой выбор на магазине братьев Хандельманн на углу Шестьдесят третьей и Мэдисон, неподалеку от школы, потому что уже покупала там кое-какую бижутерию, в последний раз — сережки для Хите на Рождество. Эндрю сказал, что кольцо римское, но она хотела узнать побольше. Из какой части Римской империи? Когда его сделали? Вдруг Майкл случайно найдет его — надо же будет что-то отвечать. Хотя Сара считала такую ситуацию крайне маловероятной. Она спрятала подарок Эндрю в самом дальнем конце ящика со своим бельем, под стопкой трусов, которые она уже давно не носила. Но в случае чего она скажет ему точно то же, что сейчас рассказала Хандельманну. Она купила кольцо в антикварной лавке за городом и заплатила за него семь сотен. А потом сообщит ему детали, которые надеялась узнать сейчас.

— Семьсот, вот как? — протянул Хандельманн и полез в карман жилетки за увеличительным стеклом. На вид ему уже перевалило за семьдесят.

В свое время родители в спешке отправили их с братом в Лондон, когда после Хрустальной Ночи любому здравомыслящему еврею стало ясно, что вскоре произойдет в Австрии и Германии. Юные годы братья провели в приюте на Виллес-ден-Лейн, а после войны, узнав, что их родители погибли в Аушвице, перебрались в Америку. Из них двоих Сара предпочитала иметь дело с Максом, но он сегодня был выходной, и ей пришлось довольствоваться Абрамом.

— Значит, семьсот? — повторил он, разглядывая в увеличительное стекло черное кольцо. Затем, после долгого молчания, во время которого он крутил его и так и сяк, ювелир произнес: — Ну что ж, миссис Уэллес, поздравляю с очень удачной покупкой.

— В самом деле? — переспросила она.

Сара надеялась, что он скажет, что она переплатила. Она редко тратила на себя такие деньги.

— Очень удачная покупка, — снова пробормотал он, не отрывая взгляда от кольца.