Мы успели! Не пустили этих крыс в разводы коммуникационных дворцов и площадей.

Главным фактором успешного передвижения по незнакомому городу, при том же отсутствии даже приблизительных карт, стали боевые машины из аэромобильного крыла «Алконост». Эти стремительные флайеры, напоминавшие своим внешним видом большие симметричные перья, поспевали везде. Их гравитационные двигатели позволяли многое: на несколько минут зависать над нужным местом, мгновенно набирать скорость и исчезать из виду, менять высоту или плавно опускаться на самую неприспособленную местность… и кроме всего – передавать чёткие видеоизображения на полевые экраны пехотинцев Ильма. Для моего подразделения Святополком Третьим было выделено пять таких воздушных супермашин.

После урока, преподанного нам в Эхтну, мы в первую очередь требовали от летунов непрерывной аэросъёмки чужой местности. Детальная съёмка незнакомых городов заменяла нам оперативные карты.

…Я внимательно осмотрел окружающую местность. Перевёл взгляд на своих подчинённых, сидевших на корточках, прислонившись спинами к прохладной стене из пластбетона. Захваченный пару часов назад спортивный комплекс очень напоминал земной стадион. С той лишь разницей, что центральная часть была прямоугольной и покрыта сверхпрочным материалом – даже снаряды, взрываясь, оставляли лишь небольшие ямки, издалека больше напоминавшие выщербленные участки. Две трибуны – центральная и восточная – были развалены до основания. Игровое поле или как его ещё назвать – сплошь исчерченное разноцветной разметкой, должно быть, в соответствии с неведомыми правилами соревнований – стало аэродромом для нашей пятёрки «алконостов».

У подножия северной трибуны разместился госпиталь под открытым небом. У западной – оперативный штаб соединения.

Я посмотрел на самого ближнего из соратников. На его поблёскивающие в сумраке глаза.

– Ильм… А почему всё-таки русский мат пустил корни и в вашем обновлённом обществе?

«Нет, ну вы посмотрите на него, охальника! Кому что, а курице – просо. Тут война, понимаешь, шнурует вовсю, так затягивает, что дышать нечем, а ему всё…» – встрял мой потельник.

«Ант, глохни! А то я Тётке Войне помогу шнуровать, причём начну с шеи!»

– Я имею в виду, что ваша вера, праведизм, не одобряет, мягко говоря, подобные словесные манёвры… Во всяком случае, почему ты его употребил так привычно, после того допроса?

– Ну-у-у, – осклабился Ильм. – Каков допрос – таков ответ. Знаешь, Дымыч, наверное, невозможно из человека выгнать вековые традиции. За столько тысячелетий не удалось искоренить в душах славян язычество – никакими крестами, никакими алтарями и молельнями. Всё равно к нему родимому и вернулись. Так и мат… Был и остался в качестве эмоциональной компоненты при психологической разгрузке. Конечно же, боролись, пытались искоренить, под предлогом чистоты языка, национальной культуры, помыслов обновлённого человека – тщетно! Добились обратного. А вот когда определились, что исторически это не грех, потому как неизвестно ещё – действительно ли нам он от монголов достался? Да ещё с одной существенной оговоркой… Тогда и результат появился – меньше стали мат употреблять бездумно, а значит, и мастерство подрастеряли.

– Ну-ка, ну-ка, ты давай интересные места-то не обходи! Это какая же оговорка была определена?!

Ильм опять усмехнулся. Но улыбкой это назвать было никак нельзя. Ни по содержанию, ни по внешнему виду. Блестящие глаза и зубы на искорёженном боевым гримом лице. Запёкшаяся кровь от рваной раны на щеке.

– А вот для общения со всякого рода нечистой силой – в самый раз, адекватный язык! Такая вот оговорка. Я, кстати, вас к этой нечистой силе и отнёс тогда… Когда в себя начал приходить.

– Ну вы, эстеты! Хрен вам за шиворот вместо позвоночника! – хриплый голос Упыря и вправду напоминал рык выходца с того света. – И темы же находите, заслушаться можно, если о наступлении не думать. За русский мат, конечно, приятно… Значица, выжил, несмотря ни на что? Полезнейшая штука, я вам скажу, дорогие мои долбодятлы. А вот нам, чтобы во все щели не законопатили извращённым способом – надо отсюда выбираться. Чует моя правая половинка и левой шепчет, ночевать в этом цирке нельзя, иначе нас здесь за клоунов поимеют. Слышь, Дым, я предлагаю оставить здесь блокпост, а самим отступить квартала на два. И «алконостов» назад в предместье отогнать, на свежий воздух, пускай подышат. Завтра им достанет работы по самые элероны.

– Чует, говоришь? Серьёзный фактор! Если задница бывшего начальника штаба Первой Земной Армии шепчет…

– Ну, в кого ты, Дымыч, таким язвительным уродился? – неожиданно расхохотался Упырь.

– Ты меня, Данила, смехом не пугай, – озадаченно посмотрел я на него, а Ильм на нас обоих. – Лучше уж крой. По матушке, по батюшке. Кровельщик ты наш.

– Угу, испугался, значит, что Упырь в дом «хи-хи» засобирался? А вот х-х-х-х…

– …х-х-х-хрен мне в шапку! Угадал?! Ну, вот и славно! – я сгрёб Данилу в охапку и прижал к себе. – Хорошо, к твоему совещательному органу прислушаемся. Совету его последуем. Ильм, распорядись по своим и «алконостам»: оставь десяток пехотинцев для блокпоста, а крылатых всех – на последний базовый аэродром. Отходим.

Всего за сутки, фактически, была захвачена большая часть города.

Мы уже не пускали по улицам танки. Благо, для этих целей у нас появились стремительные бронемашины восславян. Задействовав оперативную базу данных, при помощи пятёрки всевидящих вездесущих «перьев», бойцы Святополка завоевали в полную мощь. Крылатые обозначали цели. Координаторы мобильного подразделения обрабатывали данные и давали конкретные индивидуальные задания на уничтожение. Короче говоря, славяне будущего работали согласно своему Боевому Уставу – по первому уровню, то есть вели боевые действия соразмерно достижениям своей цивилизации. При отсутствии сколь-нибудь адекватных действий противника, способных нарушить систему координации целеуказания и одновременных боевых действий, они не оставляли черношлемникам ни единого шанса. Кроме непредвиденных ситуаций, типа замаскированных засад, в большинстве своём – на нижних этажах высотных домов.

Но для борьбы с возможными засадами уже имелась выверенная тактика: обработка всех подозрительных помещений при помощи газовых гранат. Этим уже занимались подразделения Первой Армии, под руководством Упыря. И занимались мастерски – выкуривали черношлемников изо всех щелей и подвалов, почти без брака работали.

В одном из таких захваченных подвалов, где располагалось большое убежище, мы и разместились, уйдя из полуразваленного стадиона. Выставили две линии постов. Остальным воинам разрешили отдохнуть.

Я подобрался поближе к Упырю. Присел на корточки рядом.

– Слышь, Данила Петрович… Может, это и бред, а может… Я вот, частенько нынче о Реке Времени думаю.

– А чего о ней думать? Живи, да и всё. Сколько отпущено живи. Время ж и без твоих размышлений будет ти?кать. И не собьётся, и не остановится.

– Да это раньше так было. А теперь-то вон как намутили, эти бледнолицые. То вброд пытались её перейти, то русло другое выкопать. А там ведь – каждая лопата, вынутая для нового русла, кому-то конкретной могилой оборачивается.

– Это точно, Дымыч, заварили кашу, уроды инопланетные. Теперича нам расхлёбывать придётся.

– Хлебаем уж, в полный рот… А ещё мне порой кажется, что, несмотря на это, Мироздание играет свою непостижимо сложную игру. Причём, умудряется сохранять основные тенденции, но так чудовищно их изворачивает – с ног на голову! Ты вот только вспомни смерть Чингисхана. Только не физическую сторону, что сгорел живым факелом, что ушёл из жизни героем… а фактическую…

– Та-а-ак. К чему это ты клонишь, Дым? Дай подумать… – глаза Упыря сузились, черты лица заострились. – Кажись, понял! На параллель со славянами намекаешь?

– Именно. Всё на лету схватываешь! Разве это не странно, что теперь, спустя сотни и сотни лет, предводителя и инициатора… э-э… того жестокого нашествия на Древнюю Русь разбил, и отомстил за трёхсотлетнее иго не марсианин какой-нибудь, а именно славянин!