«Да разве все мы не машины? — задумался Эван. Стоит только поменять расположение атомов в молекулах, и вы получите металл вместо человеческой плоти. Жизнь сама определяет, а все остальное — не более чем косметика».

Оставшиеся члены Ассоциативы разошлись по своим ежедневным делам, в то время как поисковая группа отбыла, хотя проводы их еще не закончились и кое-где слышались прощальные крики. Вместо того, чтобы просто дать путешественникам пройти, стены сформировали временную арку внушительных размеров, а тем временем за счет кривизны поверхности были созданы яркие радуги и фонтаны лучей. Затем стены сомкнулись за их спинами, арка исчезла, и маленькая экспедиция отправилась в путь, следуя по курсу, определенному представителями. Сигнальный огонь маяка на руке Эвана разгорался и ярко светил, в то время как они шли, убеждаясь в точности произведенных тригонометрических съемок.

После того как были побеждены от коллеги-исследователи, Эван думал, что он является единственной жизненной формой на Призме. Но вот шел уже второй день, когда он все больше и больше убеждался в обратном. Призма являлась домом для нескольких думающих форм, все они боролись с враждебными лесными видами, и в то же время шла борьба за превосходство между ними самими.

Неожиданно они услышали какой-то шум. Но причину этих звуков удалось обнаружить не сразу. Где-то шла битва. Наконец источник шума был найден.

Он исходил от равнины у горы, по которой они взбирались. Когда они поднялись на самый верх, перед ними открылись просторы равнины, и они увидели происходящее там сражение.

Эван не мог различить отдельные фигуры, потому что все это происходило внизу, на очень большом расстоянии от него. Его компаньоны смогли разглядеть не больше, чем сам Эван, за исключением Эже. Он давал подробные описания для всей остальной группы. Для разведчика очень важно было иметь острое зрение.

Пока Эже описывал все, что происходило внизу, библиотека делал записи, которые должны были остаться для потомков. В конфликте, происходившем на глазах участников экспедиции, не было ничего уникального, как сказали потом Эвану. Такие вещи постоянно происходили среди

Кью-Ваколии.

Из того немногого, что мог рассмотреть Эван, он заключил, что члены этой третьей мыслящей расы сильно-напоминают ввакоритов, которые нападали на Ассоциативу. Они являлись органосиликатными формами, и их тяжелый экстерьер защищал то, что находилось внутри. Они дрались копьями и дубинками, сделанными из сложных силикатных образований. Даже с такого расстояния на оружие было приятно смотреть, такое оно было красивое, хотя цель, с которой применялось это оружие, нельзя было назвать красивой.

— Из-за чего они воюют?

— Кто знает? — ответил библиотека. — Территория? Пища? А, может быть, у них идет борьба за право оставить после себя потомство? Все эти их бои крайне нерациональны, так как они могли бы достичь всех своих целей другими путями, через сотрудничество, а не воюя. Но они так не поступят, -

Эван почувствовал стеклянные линзы, уставившиеся на него. Они принадлежали не только члену библиотеки.

— А с вами такие вещи происходят? — задал Эвану вопрос библиотека.

— Иногда. Но мы стараемся находить решение в сотрудничестве. Нам это неплохо удается уже последние несколько сотен лет. Могу сказать, что мы преуспели в этом. Но, к сожалению, и до сих пор изредка случаются конфликты, в основном из-за всяких пустяков. Как вы говорите, лучше все решать в сотрудничестве.

— Понимаю, — библиотека повернулся и снова посмотрел на происходящее внизу сражение. — Одна группа передвигается на другой конец.

После тот, как рассеялась пыль, Эван разглядел отдельные группы, разбросанные по земле. Эже счел нужным прибавить свои комментарии.

— Они все очень похожи по форме. Они могут различаться по внешнему виду, но у всех одинаковое количество одинаковых конечностей, глаз и чувствительных органов. И тем не менее они воюют друг с другом, в то время как мы, так отличающиеся друг от друга, живем в мире.

«Это точно, подумал Эван. Трудно представить себе более сильно различающихся существ, чем библиотеки и воины», — мысленно усмехнулся он.

— Похоже, что специализация порождает гармонию, в то время как многосторонность приводит к вражде, а не к сотрудничеству, — произнес он вслух.

— Может быть, мы более продвинулись вперед в таких вещах, мы привыкли преодолевать многие из наших древних инстинктов. Хотя физически я, скорее всего, гораздо ближе к тем воинам, что участвуют в сражении, что идет сейчас там, внизу. Но с другой стороны, у меня гораздо больше сходства с вами. Это сходство духовного и морального свойства.

— Я достаточно этого насмотрелся, — библиотекарь был не в состоянии скрыть отвращение, которое он испытывал. — Мы не задержимся здесь ни на минуту дольше.

Пока они шли, Эван обдумывал все то, что он сейчас увидел и услышал.

Действительно ли то, что устройство, которое они вставили ему в голову, лишь способствовало облегчению общения? Не решили ли они поработать над его разумом вместо его тела? Не исказили ли они его сознание, чтобы иметь гарантию его дружбы?

Нет, это был бы нонсенс. Его мнение на все осталось таким же, его мышление по-прежнему основывалось на холодном анализе того, что он видел вокруг. Он остался самим собой, Эваном Орджеллом. Трансляционно-приемное устройство, которое было встроено в его голову, и костюм с органическим оружием не изменили его. Он не стал бы говорить об этом только потому, что его новые друзья хотели это слышать. Он сказал так, потому что это было правдой.

Он посмотрел вниз на свое блестящее белое обмундирование. Оно выглядело, как обыкновенная одежда. Он мог свободно двигать любой его частью. Но ему просто не хотелось, вот и все. Вооружение было очень красивым и в то же время обладало отличным практическими качествами.

Их путь проходил через рощу, в которой росли растения, похожие на гигантскую спаржу изумрудно-зеленого цвета. Эван сказал, что намерен взять образцы с одного из этих огромных растений. Его компаньоны не имели ничего против этой странной просьбы, даже выказали желание помочь ему. Но стволы растений не поддавались даже очень значительной режущей силе челюстей воинов. Все усилия ни к чему не привели, несмотря не то, что стволы были внутри полыми. Внутри этого растения жили маленькие животные красного и голубого цвета. Они ползали вниз-вверх по внутренним коридорам. Это был еще один вид жизни. К сожалению, у Эвана не было времени для того, чтобы исследовать его.

По мере того, как часы бежали один за другим, Эван становился все более и более уверенным в том, что с его телом происходят какие-то перемены. Его мускулы обычно получали небольшие нагрузки. Длинные прогулки, которые он совершал, помогали, на протяжении последних дней, проведенных им на Призме. Небольшой живот, которые он наел себе за последние месяцы, исчез. Ноги и живот стали значительно более крепкими, дав таким образом реакцию на необычную для Эвана деятельность. Эван чувствовал себя таким сильным и здоровым, как никогда до этого. А все это являлось результатом того, что он освободился от прежнего костюма.

На самом же деле он не остался совсем без костюма. Он просто обменял свой бывший комплект МВМ на более примитивный местный аналог. Этот новый костюм больше поддерживал, чем подавлял развитие самого организма. Его теперешний костюм не мог делать то, на что был способен прежний образец

МВМ, но, с другой стороны, теперь тело Эвана получило гораздо большую свободу по сравнению с теми временами, когда он был упакован в сверхвысококачественный продукт технологии Самстэда. Какая комбинация лучше подходила для путешествий по чужим мирам: суперкомплект и слабое тело или более сильное тело и примитивный костюм?

В любом случае, у Эвана не было выбора.

Когда он проснулся на следующее утро, его немного покачнуло. Он еще больше удивился, когда увидел одного из воинов, стоящих рядом с ним.