В просторных комнатах был беспорядок, контрастировавший с психикой обитателя. Вещи, бумаги, пленки были разбросаны в углах на мебели и даже на кухне. И, конечно, книги. Его немногие гости всегда обращали внимание на книги. Настоящие, отпечатанные на древесной бумаге.

Диски или пленки могут содержать и в тысячу раз больше информации, но держать их в руках — совсем не такое удовольствие. Настоящая книга дает еще и осязательное и зрительное удовольствие.

Он все собирался когда-нибудь навести здесь порядок. Подруги безуспешно пытались помочь ему в этом. Возможно, его резкие ответы, что так он ничего не сможет найти, мешали им провести эту работу полностью.

Может быть, дело было в том, что никто из них не задерживался дольше нескольких месяцев. Они обычно переходили в общество пусть менее блестящих, но более управляемых мужчин.

За исключением Марлы. Она была структуральным дизайнером, и довольно хорошим. И ей хватало ума, чтобы понимать его работу и поддерживать разговор с ним. Она отличалась от остальных еще и тем, что сумела проникать в его душу и понять, что при всем своем уме, в сущности, он был так же не защищен, как и всякий другой. Отношения их развивались медленно, но верно.

Еще год, и он, пожалуй, сделал бы ей предложение. Во всяком случае, оба они были слишком практичны, чтобы продолжать платить за два дома, проводя так много времени вместе. Зрелость их взаимоотношений проверялась кухней Эвана.

Там он позволил ей гораздо больше, чем другим, в смысле уборки. В результате там стало возможно готовить еду в полугигиенических условиях.

Следующей в повестке дня была ванная. Когда она дойдет до входной двери, придет пора жениться.

Она заслуживала того, чтобы знать, как прошла встреча. Марла тихо обрадовалась его звонку, признав, как важна эта командировка для его карьеры и их будущего. Еще она была, как всегда, осторожна, указав ему на потенциальные трудности и опасности, которые он просмотрел в порыве энтузиазма. Никаких криков и слез, только спокойное обсуждение. У Марлы было и еще одно отличие от других женщин, посещавших его квартиру. Можно много говорить о юной страсти, но когда тебе за сорок, надо трезво оценивать возможности. Жить с кем-то — вовсе не то же самое, что любить кого-то, тут требуется гораздо больше терпения и понимания.

Она пообещала присматривать за его коллекцией рыбок и другими домашними делами и пожелала ему скорого и благополучного возвращения, но без мелодраматизма. Добавила, что будет очень скучать. Он почувствовал теплоту и надежность, когда монитор на стене отключился. Пара нажатий кнопок наполнила комнату успокаивающими звуками Моцарта, а экран — пастельными тонами.

Потом он неторопливо разделся, поместив пустой панцирь одежды на держатель в загроможденном стенном шкафу и запрограммировав стандартную чистку и обработку. Раздевание всегда доставляло минуты неудобства, хотя, конечно, он был защищен своей квартирой, как большим костюмом. Можно было купить небольшой передвижной защитный комплект, но в этом районе пользование им запрещалось из-за большой плотности городского населения.

Это изобретение служило скорее для деревенских жителей и сторонников кочевого образа жизни.

Проверка принимающего устройства показала наличие большого количества информации, требующей обработки. Он сел за компьютер и стал изучать ее с помощью декодера.

Он уже дважды покидал свою планету: один раз был на Земле на важной конференции компании, другой — на Новой Ривьере, для дорогого, обеспеченного компанией, отдыха. Время путешествия было обозначено раньше, чем появились координаты Призмы. Они не должны были удивлять его, но все же он оказался несколько растерян. Так далеко от Самстэда он еще не бывал.

Предстояла длительная разлука с домом. Ничего, говорил он себе, с таким первоклассным МВМ нечего опасаться.

Посмотрев на монитор, он вспомнил о Марле. Он не был уверен, что ей будет приятно, если он ее навестит. Никто из них не думал о сюрпризах, оба по-своему планировали свободное время. Вот еще одна причина, почему им хорошо было вместе.

Нет, они уже попрощались. Следующий раз должен быть уже по возвращении домой, когда он расскажет ей о необыкновенных приключениях в чужом мире. Он займется Призмой, как и всеми проблемами которые ставила компания, разберется с этим, устроит дело на исследовательской станции, отдохнет, пока за ним прибудет корабль и подготовит речь на презентации, которую его, конечно, попросят произнести перед Мачокой и Советом директоров.

Он уже планировал, как они с Марлой будут тратить полученные им деньги.

Корабль с двигателем КК, забравший его с орбитальной станции летал нерегулярно. Его полет в район солнца неизученной системы не вызовет вопросов.

В от секции было много разъездных служащих компании, забрасываемых, как семена, то в один, то в другой мир в надежде, что взойдет прибыль.

Он отдыхал в салоне первого класса, глядя на проделки выдр и рыбок в аквариуме, когда его наблюдениям помешала соломенного цвета блондинка.

Кожа ее была почти прозрачной, а голубые глаза излучали ласку. Словно в противоречие со своей нежной кожей, она была крепкого сложения, но при всем том очень женственна в розовато-лиловом платье, покрывавшем ее от колен до шеи. Вдоль шеи оно было окаймлено гранатами, вшитыми в материал.

Самым интересным была изменчивая прозрачность материи: от плотного лилового до красноватой дымки, скрывавшей, много открывая. Он вспомнил девушку с рекламой, которую недавно видел. Интересно, прозрачность можно регулировать или это фиксированное свойство самой ткани?

Заметив его внимание, она улыбнулась и пошла прямо к нему.

— Привет. — Голос ее был удивительно низким. — Первое путешествие?

— Нет, третье. Замечательный у вас наряд, он вроде и есть, и как будто нет.

Она захихикала, и это заставило его пересмотреть оценку ее возраста, чуть понизив его. Она вошла сюда одна. Не замужем, без приятеля. Может, с родителями?

То ли она прочла его мысли, то ли выражение его лица его выдало, но она сказала:

— Не волнуйтесь. Я одна и я — совершеннолетняя. Показать вам документы?

— Да ну, зачем мне они? — Ситуация была двусмысленной. Тут она может повернуть по-разному. Ее реакция также была двусмысленной. Она села рядом, и они стали болтать, будто старые друзья. Кажется, ей нравилось просто флиртовать и дразнить. Это и ему подходило, тем более, что остальные пассажиры казались слишком скучными. Трудно завязать интересный разговор, будучи гораздо красноречивее других. Особенно, пытаясь, как Эван, рассказывать по большей части о себе и своих достижениях. Но девушка, кажется, была рада сидеть и слушать все рассказы о его удивительных приключениях. Звали ее Милит.

— Значит, вы до конца, до Реплера?

Он рассмеялся:

— Никто не следует до конца.

— А корабль?

— Просто доставляет груз.

— О, я не подумала об этом. — В одной руке у нее было полдюжины соломинок из стекла, соединенных вместе. Каждая была особого цвета и с особой жидкостью. Пока они разговаривали, она потягивала жидкость то из одной, то из другой. Платье никогда не было больше, чем молочно-прозрачным. Игра в угадывание в связи с этим была по-прежнему интригующей.

— Так куда вы направляетесь? — спросила она.

— На Интер-Канзастан. Конференция по генетике.

Она сделала гримасу:

— Звучит скучно.

— Должно быть, и будет скучно. Но это — не наше дело, наше дело — выполнять указания компании.

— Понятно. Я не такая энтузиастка, — она положила руку на его колено.

— А где вы бывали? Вы говорите, что это ваше третье путешествие.

Он рассказал о конференции на Земле и об отдыхе на Новой Ривьере, и она больше не задавала ему вопросов о командировке, но он почему-то чувствовал себя неудобно. Просто какая-то нервозность. Разговоры о командировках, поездках — что может быть естественнее на борту кораблей.