Элейн шла туда, и ее не оставляло чувство, что она сделала что-то непоправимое.

Хотя сделай она что-то непоправимое, ЛʼАррадон едва ли отпустил бы ее…

…Она проскользнула в приоткрытую дверь. Эреол вскинул голову, кивнул, и…

Элейн жестко схватили под руки. Хотя вокруг не было больше ни души.

Она вскрикнула от неожиданности. Пусто. В зале она видела только себя и Эреола, но это явно была не его магия, потому что его руки в ту же минуту вывернулись под неестественным углом.

И лишь секунду спустя из воздуха проступили фигуры.

Гвардия.

Десятки гвардейцев, оцепивших зал, стоящих вдоль стен и у входа, держащих за руки и Элейн, и Эреола…

…ЛʼАррадон едва ли дал бы ей уйти.

Он и не дал.

Их спонтанно избранная ловушка для ЛʼАррадона сослужила службу ему самому. А он основательно подготовился.

— Хорошо сработано, — произнес ЛʼАррадон, входя в пыточную. — А теперь предоставьте их мне.

В следующий миг Элейн резко подтолкнули к Эреолу, и вокруг них обоих из воздуха соткалась металлическая клетка.

— Гордись, мальчишка, — произнес ЛʼАррадон, подходя к прутьям, — ради того, чтобы схватить тебя, мне пришлось подумать и даже использовать магию. Ты меня почти перехитрил.

Он поднял руку, и зеркальный клинок вылетел из-за пояса у Эреола.

Элейн увидела, как наставник на миг прикрыл глаза, будто соглашаясь с неизбежностью. И тогда ей стало по-настоящему страшно.

Клетка. Гвардия. ЛʼАррадон в полном блеске и Эреол с мизерным запасом сил. Оружие у них отняли. Даже если сейчас активировать связной вадрит, реваншисты прибудут слишком поздно — и то, если смогут сюда попасть. Как-то же ЛʼАррадон понял, что задумали они с Эреолом. ЛʼАррадон умудрился отследить весь план… Хешшу, как ему это удалось? На это способны все сильные колдуны, когда не стеснены в магии?

Или о чем там полагается думать перед смертью?..

Элейн сжала в кармане накидки связной вадрит. Хотя и была уверена, что его немедленно отнимут. ЛʼАррадон бросил на нее рассеянный взгляд…

— Как ты это сделал? — вдруг спросил Эреол, и противник отвлекся.

— У Софии конфисковали твой вадрит, — сказал он. — Или ты думаешь, я не догадался бы, что он не мой?

— Я знаю, что после Софии ты догадался намного о большем, чем авторство вадрита. Я спрашиваю, как? — с раздражением повторил Эреол. — Я же стер свой магический след.

— Но ты не стер маскировочную магию. И не мог стереть. Что-то одно обязательно остается. Стирали магический след — осталась маскировка, убрали маскировку — обнажился след… Один из признаков магического воздействия всегда есть на любом магическом предмете. Только маскировку обычно воспринимают как чистый лист, ее не видят, на то она и маскировка. Я просто приподнял этот лист… А дальше все просто. Она уникальна. Мне оставалось только следить, кто еще, замаскированный той же магией, появится в окрестностях, — пояснил ЛʼАррадон.

Элейн видела, как раздуваются его ноздри. Ловила каждое движение рук. Любое могло стать смертоносным. Любое могло продолжиться вспышкой заклинания, а потом… оборвать все существующее, стереть в ничто, сделать ее саму ничем. Элейн не верила в Богиню Мира и загробную жизнь. Эреол не был религиозен, не прививал религиозности и воспитаннице. Она просто не задумывалась над этим, потому что все ее мысли с самой ранней юности занимала только подготовка к свержению Лерринтов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Которая так бесславно заканчивалась прямо здесь и сейчас.

Несколько минут, истраченные ЛʼАррадоном на объяснение, были просто данью уважения старому врагу.

Где-то за спинами гвардейцев, загородивших выход, открылась дверь. Элейн с изумлением увидела группу реваншистов. Быстро же они отыскали это место…

Надежда погасла сразу же.

Сразу, как только Элейн разглядела конвой. Гвардейцев было так много, что они смешались в глазах, и на какую-то отчаянную секунду могло показаться, что Дарн, Таренн и Итилеан идут сами по себе и с каким-то чудодейственным способом все исправить в арсенале… хотя она отлично знала, что никаких способов не было и быть не могло. Даже если предположить, что ЛʼАррадон никак не влиял на реваншистов. Против такого сильного колдуна и такого количества гвардии ничего не поделаешь.

Последней ввели бледную до синевы и трясущуюся Софию.

И неизбежность снова встала во весь рост.

***

— Сопротивлялись? — небрежно спросил ЛʼАррадон.

— Пытались, — глава отряда гвардейцев дернул Таренна за скованные руки, и непривычно толстая цепь, связывающая наручники, нехотя звякнула. — Мы сделали все, как вы сказали…

— Ладно. Присмотрите за ними пока.

Дарн дернулся, но руки были сведены за спиной, а вокруг толпились гвардейцы.

Итилеан поймал взгляд Софии и что-то сказал ей одними губами.

Нет.

Нет, нет, нет! Ведь невозможно, чтобы все это сейчас исчезло в одночасье. Жизнь просто не может закончиться вот так и вот здесь. Без шансов выбраться. В этом безнадежном спокойствии, скользящем во взгляде ЛʼАррадона, устремленном на узников. Так буднично и обычно… так беспомощно. И даже Эреол стоял тихо, обреченно ожидая развязки. Хотя ему лучше знать, может ли он что-то сделать. И если он понимает, что не способен спасти ни себя, ни Элейн…

ЛʼАррадон чуть склонил голову:

— Мне будет в чем-то даже недоставать тебя, Эреол. Ты был достойным противником.

Эреол молча смотрел на него исподлобья. Спокойно. С ожиданием.

С едва различимой насмешкой.

И никто не пришел на помощь. Чуда не произошло. Реваншисты так и остались скованными, никто не ворвался в дверь, ничто не потревожило молчания. А ЛʼАррадон резко вскинул руку, и с пальцев сорвалась ослепительная молния…

Эреол вдруг с силой толкнул Элейн в сторону. Она отлетела в угол, больно ударившись о решетку.

А он махнул рукой и прыгнул в противоположный угол. Молния вдруг изменила траекторию… и врезалась в заднюю стенку клетки. И Элейн почувствовала, как металл под боком исчезает. А потом увидела, что клетка вспыхнула белым пламенем, которое слепило, но не обжигало. И все решетки разом растворились в воздухе!

ЛʼАррадон больше не тратил времени на слова. Он метнул в Эреола новую молнию. И еще одну. И еще.

Гвардейцы сзади бросились на перехват, но отлетели к стене точно так же, как Элейн. Одного из них молния задела на излете, а Эреол мельком оглянулся, и Элейн показалось, что в глазах его что-то слабо вспыхнуло. Гвардеец не устоял на ногах и рухнул прямо на нее. Ругнулся, вскочил…

Элейн не поняла, что произошло. Но что-то все-таки произошло. Приятели гвардейца уставились на нее с разинутыми ртами. Она даже на миг отвлеклась от неравного боя колдунов. Взгляд скользнул ниже…

Элейн не увидела собственного тела. Оно исчезло! Но она прекрасно чувствовала и руки, и ноги, и ноющую боль от ушиба. Она была невидимой!

Абсолютно невидимой, как эти гвардейцы в ту минуту, когда она сюда вошла!

Она вскочила и отбежала от того места, где только что еле копошилась, пытаясь встать. Встряска придала сил. Она была невидимой! Эреол как-то сделал это! Или не Эреол, а… Элейн осторожно провела по телу ладонями, посматривая в сторону гвардейцев. Те пока слепо размахивали руками в нескольких метрах от нее. Пальцы наткнулись на что-то острое на поясе. Крючок! Нет, сломанное крепление. Элейн потянула за него. В руке оказалось что-то круглое… точно такое же, как пряжки на ремнях гвардейских мундиров.

Все понятно. Это были вадриты невидимости. Эреол ей немного помог. ЛʼАррадон изготовил их для гвардии или для одного отряда. И вот один из них оказался в руках Элейн.

Эреол немного помог ей… спасти только себя. Но никак не его и не других.

Вспышки и суматоха не давали рассмотреть, что творится в противоположной части зала. Ее наставник все еще сопротивлялся. ЛʼАррадон воздел уже обе руки…

Эреол воспользовался этим и бросился на него врукопашную.