Завтра же, — ещё большим холодом повеяло от приказного голоса. — Место тебе укажут.

Предложишь своему посмотреть пару мест где можно какое-то время перекантоваться. Без оплаты, раз у него денег нет. А за стол и кров расплатятся работой. Починят обветшавший забор и пару крыш соломой перекроют. Чай парни у него не городские, деревенские, дело должны знать.

Заодно и представишь рысканье по городку как поиск места где можно голову приткнуть.

— По-моему, надо было останавливаться в предыдущих развалинах.

Ехидный комментарий Васьки того что во всей красе предстало перед ними, ясно показал обуревавшие всех чувства. Больших чем эти развалин трудно было себе даже представить. А уж на фоне всего остального в этом городке, где и так всё было какое-то неказистое, жалкое и убогое, даже здесь убожество это выделялось.

— Да-а-а, — задумчиво протянул Димон. — Те же яйца, только сбоку.

— Зато даром, — бодро возразила "Лия" разом обоим критикам. — Ты же Димочка, сам сказал, что трактирщик требует или немедленной платы или нашего выселения, раз денег на оплату проживания нет.

Вот, — протянула она руку вперёд. — Это всё что можно было в городе найти на заданных тобой условиях: без денег, только за работу, за мелкий ремонт. Крышу почини, и живи сколько хочешь. Хоть на веки вечные здесь поселись, хозяева и слова не скажут.

— А кто у нас хозяева? — нейтральным тоном полюбопытствовал Димон.

— Моя старая подруга ещё по воинской школе. Это её родовое гнездо. Сама-то она живёт теперь у мужа, там поместье получше, а с этим домом не знает что и делать. То ли чинить, то ли сломать и заново всё здесь отстроить. Забросила одним словом.

Димон едва сдержался, чтоб не нахамить. На что уж он был непритязательным к условиям временного проживания, но "Лия", кажется, переплюнула его самые смелые предположения.

Догадывался он, что если её попросить, она найдёт жильё. Но чтоб такое…

Старый гнилой перекошенный плетень, держался, казалось, на одном честном слове, и натурально раскачивался, тихонько поскрипывая от слабого, задувавшего со стороны степи ветерка.

Непонятная куча каких-то низких глинобитных построек с тёмными провалами на месте бывших когда-то ранее окон смотрелась как что-то… сюрреалистичное. Дверей не было вообще. Нигде! По крайней мере, всё, что можно было бы назвать этим словом валялось рядом с входной дырой на земле, рядом с тёмными провалами в стене, чуть большими размером чем лаз в собачью будку.

Окна же являлись таковыми лишь номинально.

Но всё равно, к сожалению тут было намного больше места чем во всех остальных развалинах, осмотренных ранее. Как это было ни неприятно, но, похоже, придётся соглашаться на эту помойку.

— Как она тут жила? — в искреннем недоумении поинтересовался Димон. — Твоя школьная подруга, — уточнил он, повернувшись в сторону "Лии". — Тут же свиньям место, не людям.

— А она тут и не жила, — бодро отозвалась "Лия", не замечая что противоречит только что самой сказанному. — Её дом чуть дальше, в сторонке будет. Но он пару месяцев назад сгорел. Так что для проживания предлагаются лишь эти строения. Это ферма, где у неё ранее жили сезонные рабочие. Дом сгорел, а бараки — остались. Их она и сдаёт.

Бесплатно, — сердито уставилась она на Димона, понимая уже что тому не понравилось её последнее предложение.

Это всё что можно найти в городе на твоих условиях. Не нравится — ищи сам. Только вряд ли что найдёшь. За городом — пожалуйста. Всё что угодно. А в стенах — только это. И скажи спасибо, что хоть это есть.

А в предыдущем месте — рядом были городские бойни — возмущённо ткнула она пальчиком в сторону изумлённого перспективой проживания в ЭТОМ Васьки. — Там вам воздух не понравился, запахи видите ли не те. Тут — дверей, видите ли нет. Вам не угодишь.

А хотя бы и нет, — флегматично пожала она плечами. — Ну и что. Зато внутри довольно уютненько. И если затянуть оконные проёмы бычьими пузырями, которых навалом задаром набрать можно на городской бойне, денёк там поработав, то, вполне даже ничего.

Димон задумчиво покосился на неё. Его явственно передёрнуло, как только он вспомнил запахи в том краю города.

— А дверь можно сплести из лозы, — невозмутимо вещала меж тем "Лия". — Её у реки полно.

Бесплатно, — ехидно добавила она, глядя на Димона с ухмылкой.

Пошли, посмотрим что там внутри, — соскочила на со своей лошади. — А ты здесь оставайся, — вдруг резким жёстким голосом одёрнула она собравшегося было спешиться Ваську. — На улице подождёшь, посмотришь, чтоб никто с тыла не подобрался, — неожиданно весьма двусмысленно расхохоталась она.

— У, вредина, — сердито проворчал Васька, тем не мене оставшись сидеть в седле.

Незаметный жест Димона намертво припечатал его к седлу.

Раз барышня не хочет чтоб кто-то ещё смотрел на эти развалины кроме него, то не стоит ей в том сопротивляться. Да и вообще. Что-то его жёнушка уж слишком упорно весь день тянула его в этот дальний, самый глухой угол города, где они в конце концов и упёрлись в эти развалины. А теперь не менее упорно и аккуратно, как ей, наверное, кажется, постаралась избавиться от Васьки, как от ненужного свидетеля. Явно девонька что-то задумала, раз развела подобную таинственность.

И судя по той деловой уверенности, с которой она быстро направилась к дальнему низкому строению, ничем не отличавшемуся от двух стоящих по соседству точно таких же развалин, Димон в своих предположениях был прав. Девонька явно что-то задумала. Гадость какую вряд ли, но поберечься всё ж стоило. И хоть их невидимо для "Лии" сзади сопровождала группа поддержки, в составе всех наличествующих на данный момент в городе егерей, бережёного, как говорится, и Бог бережёт.

Тихий щелчок сдвоенных дуг старого испытанного ящерового арбалета, остался неслышим в хрусте уверено спешащей по захламлённому двору "Лии", и привычное ложе старого испытанного оружия, привычно легло в руку.

На стрельбу в городе из огнестрельного оружия городские власти смотрели крайне неодобрительно. Да и самому ему шуметь не хотелось, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. В таком раскладе, старый верный товарищ арбалет прекрасно подходил.

Нырнув низко нагнувшись в невысокий узкий проём, лишь по какому-то недоразумению называемый здесь входной дверью, Димон сразу же убедился что прав был на все сто процентов. Его тут ждали.

— Проходите, Дмитрий Александрович, проходите. Присаживайтесь. Что ж вы застыли то в дверях, как просватанный.

Так, кажется, в ваших краях называют неуклюжих, не знающих как себя повести гостей?

— Где-то, как-то, — согласно кивнул Димон, наконец-то размораживаясь и медленно проходя вглубь неожиданно просторной, залитой слепящим светом от низкого солнца горницы, раскрывшейся внутри такого внешне неказистого помещения.

— Извините за непритязательность обстановки, — с ехидцей прокомментировала его нерешительность принимающая сторона. — Присаживайтесь, Дмитрий Александрович, присаживайтесь.

— Как у нас говорят: "В ногах правды нет". Так что садитесь на пенёк и давайте поговорим.

— Садись на пенёк, съешь пирожок, — вроде как не к месту вспомнилось Димону.

— Как вы уже, надеюсь, поняли, встреча наша с вами здесь совершенно не случайна. А обстоятельства, — широким жестом собеседница повела рукой вокруг себя, — сугубо вынужденные. В другое время и в другом месте я бы вас встретила совсем не так, — несколько двусмысленно заметила она, чем вызвала на лице Димону откровенно саркастическую ухмылку.

— Да-да, — покивала головой собеседница. — Не делайте такое лицо, Дмитрий Александрович. В иное время и в ином месте мы бы с вами по-другому встретились бы, но, как я уже сказала, обстоятельства.

— И что же это за обстоятельства такие, что вы, сударыня, оказались вдруг здесь и сейчас, когда, по моим сведениям вы должны находиться сейчас там. Где-то там, далеко.