Вот так же он когда-то стоял на берегу большой реки, и вот также суетилась рядом толпа народа, нагружая камышовые плоты хабаром для переправки на тот берег. И также надо было прощаться. Только теперь уже с дорогим тебе человеком

— Я всё знаю, — отвернувшись, тихо проговорил он.

— Что всё? — не менее тихо донеслось в ответ.

— Что ты никакая не Лия и не Лэя, а их сестра Лая. Третья сестра из тройняшек. И тоже с именем из трёх букв на "Л". Та самая, про которую они много чего говорили, но ни разу так и не показали, — грустно усмехнулся Димон. — И которая, как оказывается, меня всё это время обманывала, представлявшись чужим именем.

— Я не обманывала, — тихо прошелестела Лая одними губами. — По крайней мере, не во всём, — запнулась она. — И не всегда, — подняла она голову, буравя его горящим взглядом.

— Да ну? Может, напомнишь мне, в чём именно? Хотя бы — когда это мы с тобой познакомились? — стараясь скрыть раздражение проворчал Димон. — Если только постель можно назвать знакомством.

— В прошлой жизни, — тихо откликнулась Лая, вдруг неожиданно тепло улыбнувшись слабой робкой улыбкой. — Когда наше официальное посольство приезжало к вам в город на переговоры по выкупу пленных. Тогда мы и увиделись с тобой в первый раз. Правда, тогда ты так ничего и не заметил.

Подумаешь, какая-то невзрачная молодая девчонка из вражеского посольства. Внешне не яркая, как некоторые, не богатая, никакая. Третья безродная сестра. Сирота, мышь серая. Кто на такую обратит внимание, — со скрытой горечью проговорила она.

— Точно, постель знакомством можно не считать, — разозлился Димон. — Перепихнулись с мышкой и адью. Мимо пробежала, хвостиком махнула.

"Вот, значит как. Значит, тогда ему точно ничего не показалось. Выходит действительно была у него тогда связь ещё с одной женщиной, а не только с двумя его жёнами, не смотря на то что те обе старательно тогда уверяли его в обратном. Значит, тогда они действительно подсунули ему в постель третью свою сестру, как он одно время и предполагал".

Вот три прохиндейки, — вдруг почему-то совершенно беззлобно выругался Димон. Злиться на своих девчонок он почему-то совершенно не мог.

Выходит, трофейщик был прав, — задумчиво пробормотал он.

"Блин, — холодок пробежал по спине. — А трофейщик выходит что не ошибся. Это я чего-то недопонял. Значит, у меня действительно шестеро детей".

"А ещё это значит, что за мной, также как и за Сидором внимательно следят, отслеживая каждый мой шаг, — мрачно подумал Димон. — Оп-па-па. Плохо. Всё это очень плохо. С чего это я-то удостоился такой сомнительной чести. Сидор то понятно, он влез не в своё дело, баронство жены на собственную шею повесил, и с ним всё ясно. А меня-то чего пасут? Неужто с ним на пару? Зачем?

Или они на самом деле считают меня этаким удачливым сукиным сыном, которого нельзя ни в коем случае убивать, а надо только внимательно за ним следить, а потом отбирать то что он найдёт?

Это что? Амазонки — как местный аналог Головы со Старостой, только уже для Правого берега? Очередное доилово? Фигово.

Это я вообще без добычи останусь. Нет, конечно понятно, что периодически будут кидать кусок, другой, чтобы совсем не бросил промысел и не затосковал от безденежья. Не без того. А вот к большой, серьёзной добыче подпускать не будут. Типа того же Ведуна, что норовит отобрать самое вкусненькое, а тебе подсунуть оставшийся хлам. А будешь возмущаться, ещё и попеняют, что недоволен. Не нравится — гуляй дальше. Здесь вам не тут. Здесь иные есть, более достойные.

А это не есть хорошо, — ещё больше помрачнел он. — Удивительно, как с этой-то добычей проскочили.

Хотя. Тут-то как раз ничего удивительного.

Учитывая то, что осталось ещё на болотах Плато, достались нам сущие крохи. Да и от того треть, считай что уже хапнули. А вот действительно жирный кусок всё одно уйдёт амазонкам. Как действовать они теперь поняли. Так дальше и будут регулярно отщипывать от княжеской добычи по кусочку малому, но зато долго и плодотворно.

Если конечно князья не спохватятся и не наведут у себя порядок, — ехидно отметил он про себя. — А это вряд ли, учитывая то, сколько раз в году они там появляются, и как ведут дела.

И если я не ошибаюсь", — вдруг озадачился он.

— В чём? — донёсся до глубоко задумавшегося Димона голос женщины. — В третий раз тебя спрашиваю. В чём трофейщик был прав?

— В том, что у меня шестеро детей, — невозмутимо проговорил Димон, словно надолго и не замолкал в своих раздумьях.

Ведь, не зря же ты приезжала к сёстрам в наш город. Значит, детей собиралась завести.

Чувствовать себя быком осеменителем, Димону, при всех его многочисленных связях с разными женщинами, было весьма странно. И неприятно. Раньше женщины его в таком сугубом качестве осеменителя никогда не рассматривали. И не использовали.

— Скоро будет восемь, — со смешком донеслось до него. — Ты так старался, пока мы были вместе, что твои труды не пропали даром. У тебя ещё будут дети.

Собственно здесь я именно из-за них.

— То есть? — внимательно наконец-то взглянул на неё Димон.

Такой красивой Лаю он ещё никогда не видел.

— Понимаешь, Дима, — с трудом подбирая слова, тихо начала амазонка. — Мы, амазонки, умеем в некотором роде планировать пол будущего ребёнка, как и время зачатия. Поэтому первая двойня от тебя у меня и были девочки. Они останутся со мной.

Сотник пограничной стражи, даже если погибнет, сумеет обеспечить своим дочерям и достойное образование, и мощный рывок на старте. Даже если они воспитываться будут в приюте.

А вот сейчас, в отличие от прошлого раза, я была неосторожна. Ты меня совсем закрутил, так что я даже голову потеряла, — улыбнулась смущённо Лая. — И у меня должны будут теперь родиться мальчики.

А судьба мальчиков в женском обществе незавидна. Прислуга, в лучшем случае. А чаще — муж-приживал или топтун по вызову. Получить разрешение завести собственную семью или собственное дело, как и поселиться где-нибудь на земле — никто ему не позволит. Даже если он вдруг этого захочет, что крайне сомнительно. Воспитание не то будет.

Детей, рождённых сотником пограничной стражи никто и близко ни к какому серьёзному делу не подпустит. Тем более от такого отца. Побоятся генов.

Поэтому, я тебя прошу. Когда они родятся, возьми их к себе.

В принципе, с сёстрами я обо всём договорилась на подобный случай. Так что с этой стороны проблем у тебя не будет. Нужно только твоё согласие.

Димон изумлённо смотрел на амазонку. Такого он совершенно не ожидал. Всего чего угодно, но не такого. Чтобы мать сама отказывалась от своего будущего ребёнка, тем более от двоих? И это в патриархальном то обществе?

— Ты хочешь отказаться от детей? Подкинуть мне парочку близнецов? — потрясённо выдохнул он.

— Если бы только парочку, — смущённо проговорила амазонка, мило покраснев. — Вполне может родиться и тройня, как у нас с сёстрами. Ты уж очень старался, — ещё больше смутилась она. — Поверь мне, вполне может быть и тройня.

— Упс, — едва слышно прошептал Димон.

— Во всяком случае, в нашем роду, тройня всегда шла вторыми помётом.

Димона явственно перекосило. Собачий сленг, регулярно прорывавшийся в речи подруги, весьма характерный для всего сообщества амазонок, всегда его коробил. Сейчас же просто вывернул наизнанку.

— Можешь об этом не беспокоиться, — сухо проворчал он. — Детей я заберу.

А тебе вот что скажу. Сама больше на Плато не суйся и подруг своих не пускай. По крайней мере тех, кого хочешь ещё хоть раз увидеть в живых. Тем более по той тропе.

Карту я вам конечно оставлю, можешь не беспокоиться. Как говорится: "Уговор есть уговор".

Оставлю, оставлю, — грустно улыбнулся он всё понимающей улыбкой. — Знаю что ты обязательно об этом напомнишь, поэтому сразу и говорю. Передай своим, что если ты сама туда сунешься, или тебя заставят туда сунуться, никакого сотрудничества в будущем меж нами больше не будет. Так им и передай.