«Если здесь еще и телевидение есть, — с замершим сердцем подумал Иль, — то мне несказанно повезло».

Практически во всех городах, конечно же включая Ростен, телевидение запретили давным давно. Слишком много людей оставили свой разум в иллюзорных реальностях. Телевизионные приемники заменили жалкие двухмерные киновизоры. Иль наслушался рассказов немногих престарелых счастливчиков, видевших телевидение в далеком детстве, когда еще не все телевизоры конфисковали.

Ему повезло. Телевидение, конечно, не транслировалось, но состоятельные люди могли насладиться его волшебством благодаря телеэлементам. Такой элемент нес в себе несколько телепрограмм и устанавливался либо в отдельный телевизор, либо применялся для местной трансляции в шикарных гостиницах или в богатых районах. В отеле, выбранном Илем, телепередачи транслировались. Иль дрожащими от понятного волнения руками одел телевизор.

Мягко и быстро кости его скелета изменили свою форму. Череп сплющился, а лицо как-то вытянулось. Пальцы укоротились и утолщились, ногти заострились и сузились, большие пальцы съехали к локтям и почти совсем пропали. Руки преобразились в самые настоящие лапы. Иль не видел своего тела и лица, но чувствовал неимоверную мощь в мышцах. Сзади он ощутил новый орган, выросший из копчика и могущий двигаться в соответствии с указаниями воли Иля.

Иль, покрытый коротким жестким мехом, стоял по шею в траве, упершись всеми четырьмя лапами во влажную землю, бывшую еще секунду назад полом. Над головой разверзлось прозрачно-голубое ослепительное небо. Вокруг, куда ни кинь взгляд, простиралась равнина, местами покрытая густой травой, блестели зеркальца водоемов. Великое множество невиданных зверей стояли, сидели, лежали или брели по своим делам. Иль оглядел равнину. Острый взор его зацепился за небольшое животное, одиноко пощипывавшее травку. Рот тотчас наполнился слюной. Иль, обретший способность различать всяческие запахи, описал в траве большой полукруг, выбрав то направление на животное, при котором сладкая вонь полностью заполнила ноздри. Иль подкрался совсем близко, когда животное заметило его и бросилось наутек. Иль погнался. Он пришел в экстаз от своей силы, скорости и реакции. Как ни уворачивалось несчастное существо, Иль сбил его с ног, вонзил острые зубы в шею. Струя теплой сладкой крови ударила ему прямиком в горло. Ничего вкуснее Илю еще не доводилось пробовать. Если и есть полное счастье, то он достиг его апогея. Громкий удовлетворенный рык вырвался на волю из его окровавленной пасти.

Тут еще одна перемена произошла с Илем. Он все еще находился в шкуре хищника, но другой — длиннее и нежнее. Он уже не излучал той мощи, не чувствовал себя настоящим хищником. Ни капли. Перед ним стояла большая тарелка, на дне белело молоко. Иль опустил в тарелку морду и лакая попил. Кругом громоздилась огромная мебель, подчеркивая всю его ничтожность. Вошел великан с пластиковым мешком в руках. Великан высыпал в тарелку твердые шары из мешка, на котором горели красные буквы «Еччи». Иль ткнулся носом в шары. Их запах вернул его память к травоядному из предыдущего состояния. Зубы незамедлительно впились в шар. Вкус свежей крови — ничто в сравнении со вкусом шариков «Еччи». Иль оскалил пасть в рыке силы.

Впечатление от рекламного ролика настолько поразило Иля, что, сдернув телевизор, он очумело уставился в никуда, переживая. Немало времени прошло, прежде чем перед ним прояснилась действительность. Справедливо опасаясь за свой рассудок, Иль, хотя это и стоило ему немало, поборол соблазн смотреть программу дальше. Хорошего понемножку. Он оглядел еще несколько интересных предметов, заставил покорного юношу принести обильный ужин и закончил день перед двухмерным экраном киновизора с бутылью вина в руке.

Утром Иль нашел себя лежавшим, уткнувшись отекшим лицом в пышную сорбирующую подушку, укрытым толстым, но легким одеялом. Минуту полежал, переваривая в своем сознании отпечаток мира грез, пока в него не вошла реальность. Иль открыл глаза, перевернулся на спину и вновь, как вечером, стал разглядывать завораживавшие узоры на потолке, призванные вгонять постояльцев в сон. Теперь, при солнечном свете, пробивавшемся сквозь полупрозрачные занавески, разглядывание затейливых переплетений линий вызывало особое состояние мироощущения, в котором сочнее виделись краски и находило стойкое чувство оптимизма. Не без помощи воли Иль поднялся. Постоял под освежавшими струями водопада, приводя в порядок мысли.

После упоительного завтрака он выехал в город. Красота и величие Торнагау вызывали восхищение и веру в присутствие смысла жизни. Утром город особенно впечатлял. Белизну огромных домов-общежитий, имевших очертания конусов-сталагмитов, причудливо орошало оранжевыми бликами просыпавшееся солнце. Кое-где острые вершины зданий скрывали низкие молочно-белые облака, также участвовавшие в игре шалуна-солнца. Автокар, издавая приятное слуху шуршание, мчался по дороге, проходившей то по улице, образованной старинными трехэтажными строениями, то по туннелю, оказавшемуся трубой, висевшей высоко над землей, то по красивому парку, радовавшему прохожих и проезжающих множеством самых затейливых цветов.

Перво-наперво Иль отправился в городскую администрацию: получать разрешение на жительство. Когда он прошел все необходимые инстанции и выходил из здания, держа под мышкой объемистый список адресов продаваемых квартир и домов, к нему подскочил юркий человек. Человек скороговоркой выпалил невразумительную фразу.

— Повтори свои слова еще раз, только помедленнее. Я мало что разобрал.

— Я предлагаю вам присоединиться к счастливцам, которые весело проводят время в городах развлечений. А вам идеально подойдет Сосма. Веселье — это как раз то, чего вам не хватает.

— А ты откуда это взял? Такой проницательный?

Человек развел руками:

— Какой есть.

— Ладно, продолжай.

Человек ловким движением выудил из-за пазухи открытку и подал Илю. На открытке сменяли друг друга яркие картинки, заполненные морем, солнцем, красивыми женщинами.

— За умеренную плату я решу все вопросы устройства развлечения.

Иль, уже обменявший свое разномастное золото на стандартные золотые пластинки, имевшие хождение в Торнагау, протянул человеку несколько пластинок. Человек взял только четыре, остальные вернулись в глубины тяжеленького футлярчика.

— Я честный сотрудник и лишнего не беру.

Возмущение сильно отдавало наигранностью. Иль насторожился:

«Небось, этот „честный сотрудник“ облапошил меня на одну пластинку».

Человек с торжественным выражением на не вызывавшем доверия лице вручил ему кусок блестящего картона, на котором горели буквы «приглашение на отдых».

Преисполненн(й радостн(ми предвк(шениями, Иль поехал по указанному на картонке адресу. Автокар остановился у небольшого дома в центре города. Фасад дома заполоняли движущиеся картинки с содержанием аналогичным уже виденным у юркого человека. Внутри сидели люди, выражение доброжелательной готовности помочь на чьих лицах превышало все мыслимые пределы хорошего отношения. Один из этих медовых людей подлетел к вошедшему Илю, изнывая от нерастраченного дружелюбия.

— Добрый день!

— Добрый.

— Зайдя к нам вы нисколько не ошиблись!

— У меня вот… — Иль протянул картонную карточку.

— О! Вас заинтересовала наша реклама. Такие карточки вместе с открытками раздают дети. Не правда ли мило, когда человек с младых ногтей начинает заботиться об отдыхе своих сограждан.

Давешний юркий человек простился с детством очень много лет назад. А получение за никчемный кусочек картона золотых пластинок нисколько не напоминало раздачу. Никому не нравится когда его обманывают. Иль не являл собой исключения из этого правила. Нехорошие эмоции охватили его.

— Ваш мальчик не дал мне открытки! — трагически, как ему казалось, объявил Иль, разворачиваясь чтобы уйти.

Но не такими глупцами были устроители развлечений, чтобы просто так отпустить богатого деревенского простака, даже слегка задевшего их цепкую сеть.