Сбежав по ступенькам, медвежонок оказался в просторной комнате, очень похожей на подземелье. Здесь было куда темнее, чем в других залах, и все же Паддингтон разобрал в полумраке, что перед ним открывается длинный, выложенный камнем коридор, в который выходят двери множества узких комнатушек и в каждой сидит по несколько фигур.

Голоса преследователей приближались с каждой секундой, и Паддингтону ничего не оставалось, кроме как перелезть через цепочку и застыть в подобающей позе в дальнем углу одной из комнатушек. Тут же в зал ввалилась целая толпа служителей, которые принялись обшаривать все закоулки.

Минута проходила за минутой, и Паддингтон уже пожалел, что не выбрал лежачую или хотя бы сидячую позу. Стоять на одной задней лапе, растопырив обе передние, оказалось не слишком-то приятно, тем более в душной комнатушке, где думать об удобствах было попросту некогда.

Наконец вопли и топот замерли в отдалении — преследователи снова умчались наверх. Паддингтон облегчённо вздохнул, но не успел он шевельнуть лапой или даже моргнуть глазом, как наступившую было тишину снова нарушили чьи-то голоса. Они всё приближались и вскоре приблизились совсем.

— В каталоге сказано, это Чарли Пис,[15] — сообщил дяденька. — Но я никогда не думал, что он такой мохнатый…

— Если это Чарли Пис, — отозвалась его спутница, — то я — царица Савская.[16] И потом, где на нём номерок? У всех остальных есть номерки.

— Может, это его друг? — предположил детский голосок.

— Экая страхолюдина, — продолжала тётенька. — Они тут все один страшнее другого. Просто все до единого. Не смотри на него, Лил.

— Может, и страхолюдина, — вмешался дяденька, — зато совсем как живая. Представляешь, каково лепить усы из воска? Странно, что они не растаяли от жары.

Этого Паддингтон уже не вынес. Он открыл глаза и уставился на говоривших. А перед комнатушкой появлялись всё новые и новые зрители, пока наконец любопытная толпа не запрудила весь коридор. Просто удивительно, в какую можно влипнуть историю, попросту попытавшись избавиться от липкой шоколадки!

— Никакой я не Чарли Пис, — сообщил медвежонок, приподнимая шляпу. — Я Паддингтон Браун из Дремучего Перу.

Что тут началось! Если сравнить, то Паддингтоново удивление, когда дяденька на лестнице вдруг заговорил, казалось просто пустяком.

Увидев, что рты у зрителей открываются сами собой, Паддингтон тут же принял прежнюю позу, закрыл глаза и даже пару раз всхрапнул для верности, но, как вы понимаете, было уже слишком поздно. Те, кто стоял поближе, ахали и охали, а те, кто стоял подальше, нетерпеливо гомонили, пытаясь выяснить, что произошло.

В разгар этой суматохи к общему шуму вдруг прибавился топот тяжёлых сапог, и на плечо медвежонку легла тяжёлая рука.

— Ага, попался! — сказал торжествующий голос. — Если не ошибаюсь, ты тот самый мишук, который перепутал меня с мусорной корзиной.

Паддингтон открыл глаза и упёрся взглядом в тёмно-синюю форменную куртку.

— Я ведь не знал, что вы настоящий, — попытался он оправдаться. — Мне просто надо было куда-то выбросить шоколадку…

— Я тут уже пятьдесят лет работаю, можно сказать, с малолетства, — горько поведал служитель, поднимая ладонь для всеобщего обозрения. — И вот дожил — медведи в меня свой мусор складывают. Пойдём-ка, дружок, повидаем директора. Уж он тебе покажет, где раки зимуют.

— Покажет, где раки зимуют?! — вконец растерялся Паддингтон.

— Вот-вот, — поддакнул служитель и, отвечая на вопрос, долетевший из толпы, добавил: — Да никакой он не Чарли Пис, а только всё равно злодей злодеем…

Пока дяденька разглагольствовал, Паддингтон встал на четвереньки и поглубже нахлобучил шляпу. Через несколько минут по Музею мадам Тюссо снова разнеслись крики и вопли, но на сей раз они двигались в сторону лестницы, по которой со всех лап взлетела маленькая мохнатая фигурка. Паддингтон любил, чтобы затраченные деньги окупали себя, но сегодня приключений и загадок ему хватило с лихвой, на все семь с половиной шиллингов.

— Слава богу, что мы так удачно столкнулись, — сказал мистер Крубер чуть позже, когда они пили чай в его лавке. — Я искал вас по всему музею, но мне и в голову не пришло заглянуть в Комнату Ужасов.[17]

Паддингтон принялся заново пересказывать нею историю, а мистер Крубер только посмеивался.

— То-то они удивились, когда вы сняли шляпу, мистер Браун! — веселился он. — Они, верно, решили, что вы один из ужасов!

Тут мистер Крубер кашлянул и поспешно переменил тему, чтобы медвежонок, чего доброго, не обиделся; но тот глядел в окно и пропустил шутку мимо ушей.

Дело в том, что мимо как раз проходил мальчишка-газетчик с целой кипой листков последних новостей. Поперёк листка было крупно-крупно напечатано: «НОВОСТИ ИЗ МУЗЕЯ ВОСКОВЫХ ФИГУР. ЕЩЁ ОДНА ЗАГАДКА?»

Газетчик шёл слишком далеко, и разобрать текст было невозможно, но в одном из заголовков явственно различалось слово «медведь».

— Ну и дела! — поразился мистер Крубер, поглядев в ту же сторону. — Давайте-ка, мистер Браун, поскорее купим такой листок. И лучше даже несколько. Один — для вашего дневника, остальные — подарить на память. От желающих, я уверен, отбою не будет.

— Ведь в конце концов, — добавил он, когда медвежонок побежал к дверям, — одно дело — поехать за загадкой на автобусе, а совсем другое — устроить её самому, да ещё по возвращении прочитать о ней в газетах!

Мистер Браун стоял в дверях дома номер тридцать два по улице Виндзорский Сад и щурился на яркое солнышко, выглядывавшее из-за соседних крыш.

— Кто за поездку к морю — руки вверх! — кликнул он, оборачиваясь через плечо.

— Делать такие предложения — значит напрашиваться на неприятности, — укорила его миссис Браун, когда замерли вопли и взвизги, а три пары ног умчали своих владельцев наверх — собираться.

— Я что-то заметил, что вы с миссис Бёрд рук не подняли, — обиженно проговорил мистер Браун. — Не понимаю почему.

— Знаю я твои поездки, Генри, — тяжело вздохнула миссис Браун. — Мне потом неделю не оправиться.

— А кое-кому, между прочим, приходится делать бутерброды на всю честную компанию, — с намёком добавила миссис Бёрд.

— Бутерброды? — повторил мистер Браун. — Какие ещё бутерброды? — Он залихватски взмахнул рукой. — Мы сегодня обедаем в ресторане! Кутить так кутить! Мы уже сто лет никуда не ездили.

— Гм… — Миссис Браун с сомнением покачала головой. — Ну что ж, мы тебя предупредили.

Может быть, она собиралась добавить и ещё что-нибудь, но тут новый взрыв топота возвестил о прибытии Джонатана, Джуди и Паддингтона, навьюченных пляжными принадлежностями. Больше всего вещей оказалось у медвежонка. Кроме чемодана и неизменной шляпы, при нём были соломенная панамка, надувной мяч, плавательный круг, ведёрко, лопатка, вертушка на длинной палке, бинокль и целый рулон карт.

Миссис Браун придирчиво осмотрела его багаж.

— У покорителей Эвереста и то было меньше поклажи, — вздохнула она.

— Просто они не брали с собой медведей, — пояснила миссис Бёрд. — И кроме того, вряд ли оставляли по всей лестнице след прошлогоднего песка.

Паддингтон огорчённо поглядывал из кучи своих вещичек, выслушивая все эти колкости. Он твёрдо знал, что всегда лучше заранее приготовиться к любой неожиданности, а если судить по предыдущим поездкам, на пляже могло случиться всё, что угодно, — и обычно случалось.

— Ну, вперёд! — выручил его мистер Браун. — Надо трогаться, а то попадём в час пик и вообще никуда не доедем. Денёк на свежем воздухе всем нам пойдёт на пользу. Поможет тебе стряхнуть пыль с ушей, Паддингтон.

Паддингтон насторожил упомянутые уши.

— Пыль с моих ушей, мистер Браун? — растерянно повторил он и с совсем уж унылым видом поплёлся к машине.