Том наконец решился. Он был настроен мрачно и готов на все. Друзей у него нет, все его бросили, никто его не любит. Вот когда увидят, до чего довели несчастного мальчика, тогда, может, и пожалеют. Он пробовал быть хорошим, старался – так нет же, ему не дали. Что ж, пускай, если им только и надо, что избавиться от него; конечно, он же окажется у них виноват. Ну и прекрасно! Разве всеми брошенный мальчик имеет право жаловаться? Заставили-таки, в конце концов! Ну что ж, придется вести преступный образ жизни. Другого выхода нет.

К этому времени он был уже на середине Мэдоу-лейн, и до него донеслось еле слышное звяканье школьного колокола, которое возвещало конец перемены. Он всхлипнул при мысли о том, что никогда-никогда больше не услышит этого звяканья; как ни тяжело, но что делать – его к этому принудили; если его гонят скитаться по свету, придется уйти. Но он всем прощает. И всхлипывания стали чаще и сильней.

Тут ему как раз повстречался его закадычный друг Джо Гарпер – с заплаканными глазами и, как видно, тоже готовый на все. Было ясно, что встретились «две души, живущие одной мыслью». Том, утирая рукавом глаза, начал рассказывать, что собирается бежать из дому, потому что все с ним плохо обращаются и никто его не любит; так лучше он пойдет скитаться по свету и никогда больше не вернется домой. В заключение он выразил надежду, что Джо его не забудет.

Оказалось, однако, что и Джо собирался просить своего друга о том же и шел его разыскивать именно с этой целью. Мать отодрала его за то, что он будто бы выпил какие-то сливки, а он их не трогал и даже в глаза не видал. Ясно, что он ей надоел и она хочет от него отделаться: ну, а если так, то ему ничего другого не остается, как уйти. Может, ей без него будет даже лучше и она никогда не пожалеет, что выгнала своего несчастного сына скитаться по свету, среди чужих людей, чтобы он там терпел мучения и умер.

Оба мальчика пошли дальше, делясь своими печалями, и по дороге заключили новый договор: помогать друг другу, как братья, и не расставаться до самой смерти, которая положит конец всем их страданиям. Потом они обсудили, как им быть дальше. Джо собирался стать отшельником, жить в пещере, питаться сухими корками и в конце концов умереть от холода, горя и нужды; однако, выслушав Тома, согласился, что в жизни преступников имеются кое-какие существенные преимущества, и решил сделаться пиратом.

Тремя милями ниже Сент-Питерсберга, в том месте, где река Миссисипи немногим шире мили, лежит длинный, узкий, поросший лесом остров с большой песчаной отмелью у верхнего конца, – там они и решили поселиться. Остров был необитаем; он лежал ближе к другому берегу, как раз напротив густого и почти безлюдного леса. Потому-то они и выбрали остров Джексона. Кого они там будут грабить, об этом они даже не подумали. После этого они разыскали Гекльберри Финна, и он сразу же к ним присоединился, потому что ему было все равно, чем ни заниматься; на этот счет он был сговорчив. Скоро они расстались, чтобы встретиться в уединенном месте на берегу реки выше городка в любимый час, то есть в полночь. Каждый должен был принести рыболовные крючки, удочки и что-нибудь из съестного, похитив все это самым таинственным и замысловатым образом, – как подобает пиратам. И еще до наступления вечера они успели распустить по всему городу слух, что очень скоро про них «услышат кое-что интересное». Все, кому они делали этот туманный намек, получали также предупреждение «держать язык за зубами и ждать».

Около полуночи явился Том с вареным окороком и еще коекакой провизией и засел в густом кустарнике на крутой горке, чуть повыше места встречи. Ночь была звездная и очень тихая. Могучая река расстилалась перед ним, как океан во время штиля. Том прислушался на минуту, но ни один звук не нарушал тишины. Потом он свистнул негромко и протяжно. Из-под горы ему ответили тем же. Том свистнул еще два раза; и на эти сигналы ему тоже ответили. Потом осторожный голос спросил:

– Кто идет?

– Том Сойер, Черный Мститель Испанских морей. Назовите ваши имена.

– Гек Финн, Кровавая Рука, и Джо Гарпер, Гроза Океанов. – Том вычитал эти пышные прозвища из своих любимых книжек.

– Хорошо. Скажите пароль!

Во мраке ночи два хриплых голоса шепотом произнесли одно и то же страшное слово:

– Кровь!

После этого Том скатил с горы окорок и сам съехал вслед за ним, причем пострадали и штаны, и его собственная кожа. Под горой вдоль берега шла удобная, ровная тропинка, но ей недоставало препятствий и опасностей, столь ценимых пиратами. Гроза Океанов принес большой кусок свиной грудинки и выбился из сил, пока дотащил его до места. Финн, Кровавая Рука, стянул где-то котелок и пачку недосушенного листового табаку и, кроме того, захватил несколько маисовых стеблей, чтобы сделать из них трубки. Надо сказать, что, кроме него самого, никто из пиратов не курил и не жевал табак. Черный Мститель Испанских морей заметил, что не годится отправляться в путь, не запасшись огнем. Мысль была мудрая: спичек в те времена почти не знали. В ста шагах выше по реке они увидели костер, тлеющий на большом плоту, подобрались к нему украдкой и стащили головню. Из этого они устроили целое приключение: то шикали друг на друга, то вдруг останавливались и прикладывали палец к губам, то клали руку на воображаемую рукоятку кинжала, то отдавали глухим шепотом приказания насчет того, что если «враг» зашевелится, то «вонзить ему кинжал в грудь по самую рукоятку», потому что «мертвецы не выдадут тайны». Мальчикам было как нельзя лучше известно, что плотовщики сейчас в городе, ходят по лавкам или бражничают, и все-таки им не было бы никакого оправдания, если бы они вели себя не так, как полагается пиратам. Скоро они отчалили: Том командовал, Гек стал у кормового весла, Джо на носу. Том стоял посредине плота, скрестив руки и нахмурившись, и отдавал приказания глухим, суровым шепотом:

– К ветру! Держать по ветру!

– Есть, есть, сэр!

– Так держать!

– Есть, сэр!

– Поворот на полрумба!

– Есть, сэр!

Так как мальчики гребли равномерно и медленно, выводя плот на середину реки, то само собой разумеется, что эти приказания отдавались только так, «для красоты слога», и ничего особенного не значили.

– Какие подняты паруса?

– Нижние, марселя и бом-кливера, сэр!

– Поставить трюмселя! Эй, вы там! Послать десяток молодцов на фор-стень-стакселя! Шевелись!

– Есть, есть, сэр!

– Отпустить грот-брамсель! Шкоты и брасы! Поживей, ребята!

– Есть, сэр!

– Руль под ветер – с левого борта! Приготовься взять на абордаж! Лево руля, еще левей! Ну, ребята, дружней! Так держать!

– Так держать, сэр!

Плот миновал середину реки, мальчики повернули его по течению и налегли на весла. Уровень воды в реке был невысок, и скорость течения была не больше двух-трех миль. Прошло три четверти часа или час; все это время мальчики почти не разговаривали. Теперь плот проходил мимо Сент-Питерсберга. Дватри мерцающих огонька виднелись там, где над широкой туманной гладью реки, усеянной отражающимися звездами, дремал городок, не подозревая о том, какое важное совершается событие. Черный Мститель все еще стоял со скрещенными на груди руками, «бросая последний взгляд» на те места, где он когда-то был счастлив, а потом страдал. Ему хотелось бы, чтоб «она» видела, как он несется по бурным волнам навстречу опасности и смерти, не зная страха и приветствуя свою гибель мрачной улыбкой. Сделав совсем небольшое усилие воображения, он передвинул остров Джексона подальше, так, чтобы его не видно было из города, и теперь «бросал последний взгляд на родной город» с болью и радостью в сердце. Остальные пираты тоже «бросали последний взгляд», и все они смотрели так долго, что едва не дали течению снести их плот ниже острова. Однако они вовремя заметили свою оплошность и сумели исправить ее. Около двух часов утра плот сел на мель в двухстах ярдах выше острова, и мальчики вброд перетаскали на берег все свои пожитки. На маленьком плоту нашелся старый парус, и они растянули его между кустами вместо навеса, чтобы укрыть провизию, сами они были намерены спать под открытым небом, как и полагается пиратам.