— Я вполне верю вам, Суинтон, — сказал Александр, — но в чем же обвиняли миссионеров?

— Многие считают вообще всех миссионеров фанатиками, думающими об узких богословских вопросах, не согласующихся с широким милосердием религии нашего Спасителя. Говорят, что большинство из них — люди невоспитанные, грубые, нетерпимые и несправедливые, совершенно неспособные ввести в среду дикарей чувства человеколюбия и стремления к знанию. Может быть они и правы, что среди миссионеров очень мало людей образованных и воспитанных. Многие из них даже только ремесленники. Но мне кажется, что люди простые, подчас даже грубые, но честные и искренние, могут принести большую пользу дикарям, чем люди с утонченным, но отвлеченным образованием. Язычник-дикарь отнесется с большим почтением к человеку, который научит его починить оружие, построить дом или даже испечь как следует хлеб. Но для него будет долгое время чужд образованный миссионер, толкующий с ним о разных отвлеченных и непонятных для него вопросах. Миссионеру с высшим образованием и воспитанием всегда труднее войти в жизнь дикаря, чем простому практическому работнику. Кроме того, где взять высокообразованных и воспитанных миссионеров? Согласятся ли молодые люди из университетов идти на жизнь, полную лишений и труда? Согласятся ли они иметь дело с грубыми и кровожадными дикарями, быть в постоянной опасности и не знать спокойного часа? Боюсь, что таких найдется очень немного. Да и приходится ли говорить о талантливых и образованных проповедниках христианства, когда известно, что первые двенадцать апостолов были только простые рыбаки? Кто подумал бы при виде этих людей, закидывающих сети в озеро, что им суждено служить обновлению мира? Разве не способствовали они уничтожению язычества в образованнейших государствах древности? Они не были образованны, но божественное вдохновение помогало им учить и просвещать людей. Та же сила вдохновляет и простых миссионеров, искренно проповедующих здешним язычникам слово Божие. Ведь здешние уроженцы вообще смотрят на нас, как на людей высшей расы, и каждый хороший пример с нашей стороны приносит им пользу. К сожалению, нельзя отрицать, что не всегда они видят этот хороший пример. Часто, наоборот, наталкиваются на жестокость, корыстолюбие и нечестность, которых не встречают даже в своей среде. Конечно, если среди миссионеров встречаются люди с такими качествами, то они приносят громадный вред, роняя веру в благотворность христианского учения. И такие миссионеры играют роль Иуды среди апостолов. Но лично я мало знал таких миссионеров. Наоборот, мне приходилось только поражаться стойкостью, милосердием и терпением, с какими несли свои тяжелые обязанности здешние миссионеры. Некоторые из них забирались в самую глухую пустыню, отказываясь от всего необходимого для жизни, чтобы провести слово Божие в среду самых закоренелых язычников. Вот это-то усердие и считают диким фанатизмом многие, остающиеся дома и говорящие, что деньги, жертвуемые на просвещение дикарей, все равно что бросаются в печку.

— Несомненно, что дикари, живущие около миссионерских станций, очень отличаются от своих соотечественников, — сказал майор. — Но приходилось ли вам видеть, что христианское учение имеет влияние на поступки этих дикарей? Я хочу сказать, относились ли они сознательно к этому учению, полюбили ли его или их отношение осталось равнодушным?

— История одного из начальников, Африканера, ясно доказывает влияние христианства на дикарей, — ответил Суинтон.

— Может быть, вы расскажете нам и эту историю, Суинтон? — спросил Александр.

— С удовольствием. И я хотел бы, чтобы вы рассказывали ее всем, нападающим на миссионеров. Африканер был вождь и потомок вождей готтентотов, которые пасли свои стада на собственных землях, в ста милях от Капштадта. Колонисты размножились, забирая земли у готтентотов, оттесняя их все дальше и дальше.

Лишенные земель и скота, готтентоты стали служить покорившим их бурам. Они пасли отнятый у них же скот. И если бы буры хотя обращались по-человечески с порабощенными людьми, все обошлось бы довольно мирно. Но они относились к работавшим на них готтентотам, как к вьючным животным, не считая их за людей. Африканер видел, что народ его страдал и вымирал, под владычеством жестоких европейцев. Для защиты скота от нападения бушменов готтентоты были всегда хорошо вооружены. Поработители всегда боялись возмущения и потому решили разделить народ Африканера, послав часть его в более отдаленные места, чтобы ослабить весь клан. Но Африканер угадал их намерение и решил сопротивляться. Распоряжения за распоряжениями посылались в хижины клана. Все отказывались исполнять их. Они требовали платы за долгую службу и позволения уйти внутрь страны. На требование получился отказ, и затем было приказано явиться в колонию. Боясь сопротивляться, Африканер пошел с братьями в колонию. Но один из братьев спрятал под плащ ружье. Когда они пришли, к ним вышел бур и ударом свалил Африканера на землю. Тогда брат выхватил ружье и застрелил бура. Жена, видевшая из окна убийство мужа, начала кричать и звать на помощь. Но готтентоты запретили ей кричать и потребовали, чтобы она выдала им все оружие, какое есть в доме. Она не смела ослушаться и исполнила их требование. Африканер тотчас же поспешил в клан, собрал весь народ и повел его к реке Оранжевой. И только этим убийством бура отомстили они за целый ряд обид и насилий людям, ограбившим и поработившим их. Один из начальников племени намака уступил Африканеру часть земли, на которой он и поселился со своим народом. Таких примеров нехристианского отношениях колонистов к местным жителям я знаю очень много, но о них поговорим в другой раз. Теперь уж поздно и пора спать.

— Мы будем к вам милосердны, Суинтон, и не будем злоупотреблять вашей добротой, — сказал майор. — Покойной ночи, и желаю вам не слыхать серенады львов.

— Да, это было бы недурно. Их музыка слишком оглушительна, чтобы быть приятной. Доброй ночи.

Сообразительность Омра. Охота на львов. Молчание и осторожность. Неприятный сюрприз. Самопожертвование антилопы. Суинтон продолжает рассказ. Беседа о львах. Анекдоты. Толстый Адамнаказан.

На рассвете следующего утра, наполнив водою бочонки, караван оставил берега Черной реки, чтобы продолжать путь к северу через области бушменов. Но так как путешественникам было известно, что до реки Желтой они не встретят никакой воды, то они решили некоторое время держаться направления к западу по течению Черной реки. Около реки Желтой они рассчитывали найти много всякой дичи, особенно жирафов и носорогов.

Несмотря на то, что в это время года река почти высыхала, по берегам ее оставалась еще кое-какая скудная растительность, состоящая большею частью из камыша и высокого тростника. Пропитание для скота было достаточное, но и опасность немалая, так как кругом то и дело шныряли львы и другие дикие звери, всегда находящиеся во время засухи вблизи берегов рек, чтобы доставать воду.

К полудню караван прошел около пятнадцати миль к западу и во все время этого пути имел совершенно достаточно воды. Быков не выпрягали, давая им есть по дороге, так как отпускать их на ночь было бы опасно. Спешить было некуда, потому путешественники ехали только в продолжение дня, вечера проводили в охоте, а ночью усиленно караулили быков, лошадей и овец.

Таким образом животные не утомлялись, а путешественники имели достаточно времени, чтобы охотиться за дикими зверями и мелкой дичью для снабжения каравана свежей провизией.

Проехав довольно большое пространство, караван остановился у подножия небольшой возвышенности, в четверти версты от реки и на опушке густой рощи из мимоз и других деревьев. Быков выпрягли и пустили к реке пить, а путешественники поднялись на возвышенность, чтобы осмотреть окрестности.

Когда они пробирались через рощу к вершине, Омра указал на сломанные ветви многих деревьев и сказал:

— Слоны были здесь недавно.

Бремен подтвердил его слова, говоря, что, вероятно, слоны были здесь около недели назад и пошли теперь по течению рек. В это время Омра указал на следы какого-то животного и, не зная, как назвать его по-английски, стал изображать его разными телодвижениями.