— Никогда в жизни я не был так потрясен, как несколько минут назад, — сказал Александр. — Я был уверен, что Омра сошел с ума и хочет, чтобы носорог убил его.

— Мне казалось, что не может быть и речи о его спасении, — сказал Суинтон. — Оказывается, мы еще мало знаем его. У него был чудный план. Здесь мы видим, как при помощи человеческого разума можно осилить самое страшное животное. Носорог может уничтожить слона, на льва он обращает столько же внимания, сколько на какую-нибудь кошку. Это действительно самое могущественное из всех животных. Он не боится никакого врага, даже человека, если разозлен или ранен. И здесь он побежден хитростью этой маленькой обезьянки-бушмена. Вы удовлетворены, майор?

— Да, я вполне доволен сегодняшней охотой. Пусть готтентоты захватят, сколько возможно, убитых животных. Вы позаботились о своих образцах, Суинтон?

— Да, Бремен знает, какие животные мне нужны, и пошел уже отобрать их. Омра, беги и скажи, чтобы нам привели лошадей.

— Скажите, Суинтон, могут птицы и животные говорить или нет? — спросил майор. — Я спрашиваю это, потому что видел громадные гнезда дубоносов. Ведь это же настоящие города с сотнями домов. Эти птицы также разумны, как бобры, муравьи, пчелы и тому подобные виды насекомых и животных. Может быть они имеют какой-нибудь способ для обмена мыслями?

— Без сомнения, все животные понимают друг друга, — сказал Суинтон. — Но я уверен, что только человек обладает способностью речи. У животных есть инстинкт, но нет разума. У некоторых животных, стоящих ближе к человеку, развивается даже способность соображения, но оно касается большей частью только их потребностей.

— У нас будет прекрасный ужин сегодня, — сказал Александр. — На выбор несколько сортов мяса.

— Только до ужина еще надо распорядиться, чтобы эти канальи готтентоты не забыли приготовить топливо на костры. Если они начнут есть, так про все забудут.

— Совершенно верно. Пусть они сделают это до начала пиршества. Позови Бремена, Омра.

Отдав необходимые распоряжения, друзья поужинали, и затем Александр попросил Суинтона рассказать что-нибудь о носорогах.

— Опасные это животные, — сказал Суинтон. — Я сам был свидетелем смерти одного здешнего жителя от носорога. Но только прежде я расскажу вам историю, которую рассказал мне один намана про льва. Я вспомнил замечание майора относительно способа, посредством которого животные обмениваются мыслями друг с другом. Во время моего путешествия в стране намана я обратил однажды внимание на одно место, испещренное следами львиных лап. Когда я стал рассматривать их, начальник намана сказал, что, очевидно, здесь упражнялся лев в прыганье. На мою просьбу объяснить, что это значит, он сказал, что, если льву не удалось допрыгнуть до намеченного животного, он идет вторично на то же место и делает прыжки для упражнения. Потом начальник рассказал мне один случай, свидетелем которого он был сам. Однажды он был около крутого холма, из которого выдавался кверху голый утес, футов десять или одиннадцать высоты. Около утеса прыгало стадо зебр. В это же время около холма бродил лев, намереваясь полакомиться одним из животных. Он нацелился на самца, который стоял ниже всех, и прыгнул. Прыжок был неудачен, самец отскочил и побежал вверх, помахивая хвостом. Стадо поднялось на недосягаемую для льва высоту, а он снова прыгнул на пустую уже скалу и так прыгал до тех пор, пока не допрыгнул до того места, где стояла прежде зебра. В это время пришли еще два льва, и первый заревел, как бы желая рассказать им что-то. Некоторое время они ревели поочередно, точно разговаривая, причем первый лев обвел товарищей несколько раз вокруг скалы. Затем он опять сделал прыжок на скалу. «Очевидно, — прибавил начальник, — они все время разговаривали между собой, но я не понял о чем, хотя разговор и был достаточно громкий».

— Да уж наверное они не шептали, — смеясь сказал майор. — Спасибо за историю, Суинтон, а теперь расскажите нам о носорогах.

— Я охотился однажды с одним грикуа, по имени Гендрик. Кроме нас было еще два или три охотника. Мы ранили прыгуна и, преследуя его, напали на большую черную самку носорога, лежащую в кустах.

— А есть носороги разного цвета?

— Да, есть белые носороги, крупнее черных, но не такие опасные. Но все они тупые и злые. Итак, продолжаю. Гендрик подполз из-за кустов, выстрелил и ранил носорога в переднюю ногу. Носорог поднялся и бросился на нас. Мы все бежали, но один отстал, и животное стало уже нагонять его, но он ловко вывернулся почти из-под рог и отбежал в сторону. Носорог пробежал мимо него, и мы все остались позади. Не теряя времени, мы забрались на ближайшее дерево. Остановившись и не видя своего врага, носорог, прихрамывая, ходил кругом дерева и обнюхивал воздух, стараясь узнать, где мы. Наконец одному из охотников надоело сидеть на дереве, и он предложил нам выстрелить в носорога. «Стреляй, если хочешь, сказал ему Гендрик, только все ружья лежат на земле под деревом». Не долго думая, охотник слез с дерева, достал ружье, подошел к носорогу и, выстрелив, тяжело ранил его в челюсть. Оглушенное животное рухнуло на землю. Думая, что оно теперь убито, мы слезли с дерева и собрались вокруг него. Охотник гордился тем, что убил носорога и хотел уж начать распоряжаться его телом, как тот зашевелился и начал подниматься. Гендрик закричал, чтобы мы бежали изо всех сил, и первый подал пример. Носорог встал и бросился с яростным ревом на человека, который стрелял в него.

Несчастный, видя, что ему не убежать от разъяренного врага, хотел прибегнуть к тому же маневру, благодаря которому только что спасся его товарищ. Он остановился прямо перед носорогом и хотел внезапно отскочить в сторону, чтобы тот пробежал мимо. Но носорог не попался во второй раз. Он зацепил охотника рогом за левое бедро и отрезал ему ногу, как топором, подбросив его высоко в воздух. Когда несчастный упал на землю, он снова бросился на него, распорол ему горло, грудь и живот и снова подбросил в воздух, затем сам грохнулся на землю. Гендрик осторожно приблизился к нему и, заметив, что он еще шевелился, выстрелил и на этот раз добил его окончательно.

— Этакая живучая скотина, — сказал майор, — не всякой пулей прошибешь его.

— Да, большею частью пуля сплющивается о многие части его тела. Но, кстати, я вспомнил один случай, как трусливая гиена справилась с носорогом.

— В самом деле?

— Да, терпение и настойчивость помогли гиене. Носорогу трудно поворачиваться назад, потому гиена и напала на него сзади. Она прокусывала ему заднюю ногу выше связки, пока не перекусила все мускулы. Обессилевшее животное упало на землю, тогда она пожрала его заживо, перегрызая понемногу ноги. Но пока носорог потерял силы и упал, она должна была пройти несколько верст по его кровавому следу. А теперь, если вы думаете, господа, начать завтра охоту с рассветом, то пора идти спать. Доброй ночи.

На рассвете следующего утра, наскоро позавтракав, Александр и майор отправились снова в долину. Суинтон остался препарировать образцы. Когда охотники приехали к долине, над ней расстилался густой туман; пришлось сделать остановку и спуститься только через некоторое время, когда туман рассеялся. В долине, как и накануне, паслось множество разнообразных животных. Но так как главной целью сегодняшней охоты были сернобыки, то надо было высмотреть их среди движущейся массы животных. Охотники стояли некоторое время на возвышенном месте и пристально смотрели вниз. Наконец Омра, зрение которого было острее даже, чем у готтентотов, указал на три сернобыка в противоположном конце долины, под акацией. Тотчас же пришпорили лошадей и поскакали по указанному направлению, разгоняя по пути стада гну, куагг и антилоп. Земля задрожала под топотом многочисленных копыт, как будто ехала громадная кавалерия. Но намеченные животные оставались спокойны, пока охотники не подскакали к ним шагов на триста. Тогда сернобыки, несмотря на свою тяжесть и неповоротливость, пустились в галоп и быстро удалились на порядочное расстояние. Но такая скачка не могла продолжаться долго, и майор с Александром скоро были возле бедных запыхавшихся животных. Их гладкая шерсть приняла сначала голубоватый оттенок, а потом сделалась совершенно белой от пены. Они сбились вместе и стояли неподвижно, тяжело дыша и пугливо озираясь, пока выстрелы не уложили их. Охотники слезли с лошадей и подошли к добыче.