Членами экипажа являлись люди, которым предстояло участие в экспедиции. Итак, в пробный полет вылетели: Запнер, непосредственно участвовавший в конструировании корабля и избранный капитаном; два помощника – ван Хорст и Дорф, офицеры воздушных сил; Хайнс, навигатор-лейтенант; двенадцать инженеров и восемь механиков; негр-кок и два филиппинца, кают-юнги.

Руководителем экспедиции был Тарзан, заместителем – Джейсон Гридли.

Корабль взлетел над городом, и находившийся на контрольном пункте Запнер не смог сдержать охватившего его восхищения.

– Никогда не видел такого чуда! – восторженно воскликнул он. – Стоило прикоснуться к ручкам управления, как корабль уже набрал высоту!

– Ничего удивительного, – отозвался Хайнс. – В корабле я и не сомневался. Вот только, сдается мне команда слишком большая.

– Опять ты за свое, лейтенант! – рассмеялся Тарзан. – Наверное, думаешь, что команда такая большая из-за несовершенства корабля. Не забывай, ведь нам предстоит полет в незнакомый мир, надолго ли – никто не знает. Нас может подстерегать опасност, возможно, придется схватиться с неприятелем, о чем все вы многократно предупреждались. Будь нас даже вдвое больше, чем необходимо для экспедиции, едва ли мы сумеем вернуться домой без человеческих потерь. Нас ожидают неимоверные трудности, и все же я надеюсь, что вернемся мы в полном составе, однако нужно досконально все взвесить, учесть все возможности. А к тебе. Хайнс, у меня будет просьба – дай нам практические уроки по навигации, прежде чем мы встретимся с неприятностями.

Запнер засмеялся, а лейтенант согласно кивнул.

– Научу всему, что умею. За мной самый роскошный обед, когда-либо заказанный в Берлине, если корабль вернется, а я все еще буду его штурманом.

– Договорились, а пока поговорим о деле, – сказал Тарзан. – Как капитан отнесется к тому, чтобы позволить подчиненным помочь механикам и инженерам? Ребята подобрались толковые, все схватывают на лету и в случае необходимости помогут разобраться с моторами и вообще пригодятся в машинном отделении.

– Ты прав, Тарзан, – согласился Запнер. Огромный сверкающий корабль двигался на север и спустя час летел над узкой полоской Дуная.

Чем дольше они находились в воздухе, тем сильнее воодушевлялся Запнер.

– Я абсолютно убежден в успехе полета этой машины! – восклицал он. – С каждой минутой я все больше убеждаюсь, что ничего подобного прежде не видел. Потрясающий корабль. Он откроет новую эру в аэронавтике. Огромное расстояние до Гамбурга мы покроем за рекордно короткое время.

– До Гамбурга и обратно. Это основная задача нашего пробного полета, – уточнил Тарзан. – Только вот не совсем понимаю, зачем нам возвращаться в Фридрихшафен…

На Тарзана устремились удивленные взгляды.

– А и правда, зачем? – подхватил Гридли. Запнер пожал плечами.

– Просто мы прекрасно экипированы, у нас отличный запас провизии, ну и…

– Но тогда к чему нам делать ненужный крюк в 80 миль? Только для того, чтобы вернуться в Фридрихшафен? – наседал Хайнс.

– Если не возражаете, то летим дальше на север, – заявил Тарзан.

Таким образом пробный полет 0-220 неожиданно стал началом длительного путешествия в недра Земли.

К полюсу решили двигаться вдоль десятого меридиана к востоку от Гринвича. Но сразу лететь этим курсом было неудобно, и корабль, миновав западную часть Гамбурга, пересек Северное море и двинулся западнее Шпицбергена над ледяными полярными пустынями.

Корабль летел со скоростью приблизительно 75 миль в час и к полночи следующего дня до Северного полюса оставалось совсем немного. Через какое-то время Хайнс торжественно объявил, что они достигли полюса.

Корабль стал медленно кружить над окаменелыми льдами, покрытыми снегом.

– Мы должны узнать полюс по итальянским флагам, – с улыбкой произнес Запнер.

0-220 сделал правый разворот и взял курс чуть южнее, к 170-му восточному меридиану.

С этого момента Джейсон Гридли не отходил от Запнера и Хайнса, взволнованно наблюдая за приборами и всматриваясь в ледяную пустыню.

Гридли был убежден в том, что вход в северный полюс расположен в радиусе 85+ северной широты и 170+ западной долготы.

Из всех измерительных приборов Гридли сосредоточил свое внимание на компасе, которому отводилась немалая роль в теоретических разработках Джейсона для определения местонахождения полярного входа. В течение пяти часов корабль летел на юг. И вот настал момент, когда Гридли воскликнул:

– Капитан! Остановите корабль! Если мои подсчеты правильны, то мы сейчас как раз будем у полярного входа; дело в том, что компас отклонился, а что касается курса, то мы на верном пути. Чем ближе к искомому месту, тем страннее поведение компаса. Иначе говоря, по мере приближения к центру входа стрелка компаса движется все более беспорядочно и хаотично. Вообще-то здесь, над страной Пеллюсидара, компас становится ненужным. Давайте двигаться по спирали вниз, в найденный нами вход.

Запнер задумчиво покачал головой.

– Спуск возможен лишь при хорошей погоде. Если же разыграется вьюга, мы непременно собьемся с курса, ведь практически мы остались без компаса.

– Забирай вправо! – скомандовал Гридли. Обстановка накалилась настолько, что в течение последующих двух часов никто не промолвил ни слова.

– Глядите! – вскричал вдруг Хайнс, прерывая тишину. – Внизу под нами открытая вода!

– Что и следовало ожидать, – заговорил Запнер. – Входа нет и быть не может. Я всегда это знал, как бы вы меня не разубеждали. С того самого времени, как Гридли ознакомил нас со своей теорией.

– Пожалуй, из всего экипажа я единственный, кто поверил в эту гипотезу, – сказал Гридли с улыбкой, – только не надо называть ее моей. Она вовсе не моя. Однако не удивлюсь, если вам все же не удастся меня опровергнуть. Тот, кто наблюдал за солнцем в течение нескольких последних часов, думаю, согласится со мной в том, что именно в данной точке полярного входа в недра земли нет. На этом участке земной коры полагается быть огромной впадине и здесь, именно здесь, нам предстоит опуститься на большую глубину. Может, кое-кто из вас и заметил, что полуденное солнце стоит намного ниже, чем следовало бы, и по мере нашего движения оно опускается все ниже и ниже. Несомненно, оно вскоре сядет совсем, а мы с вами увидим полуденное солнце Пеллюсидара.

Вдруг зазвонил телефон, и Хайнс поднял трубку.

– Вас понял, сэр, – произнес он и положил трубку. – Звонил ван Хорст, капитан. Он говорил из рубки. Сказал, что впереди мертвая земля.

– Земля?! – воскликнул удивленный Запнер. – Неужели Сибирь? Другой суши здесь просто быть не может!

– Но ведь Сибирь расположена на сотни миль южнее 85-го градуса, а мы в данную минуту находимся на расстоянии не более 30 градусов южнее, – сказал Гридли.

– В таком случае мы либо открыли доселе неизвестную арктическую землю, либо же подходим к северным границам Пеллюсидара, – проговорил лейтенант Хайнс.

– Именно так, подходим к границам. – Лицо Гридли осветилось улыбкой.

– О Боже! Взгляните на термометр!

– Черт! – воскликнул Запнер. – Всего каких-нибудь плюс двадцать по Фаренгейту!

– Впереди пустыня с небольшим снежным покровом.

– По описанию Иннеса, это – северная часть земли корсаров, – объявил Гридли.

Новость молниеносно облетела весь корабль. Сомнения в существования Пеллюсидара мгновенно рассеялись. Волнение нарастало. Члены экипажа, не занятые вахтой, внимательно вглядывались вперед, ожидая увидеть лучи солнца Пеллюсидара.

0-220 медленно двигался к югу. И когда полуночное солнце наконец скрылось за горизонтом, взгляду людей открылось мерцание, исходящее от центрального светила подземной страны.

Ландшафт местности, над которой летел 0-220, быстро менялся. Позади осталась ледяная равнина, стали появляться возвышенности и хребты, поросшие лесами. Это и на самом деле оказалась страна Пеллюсидар. Тот самый Пеллюсидар, о котором грезил Джейсон Гридли.

Лес перемежался с равнинами, появились реки и ручьи. Но нигде не было следов пребывания человека.