А солнце было ещё высоко. Впрочем, не так уже высоко. Начинался закат.

Милицейская машина мчалась по шоссе. По сторонам мелькали домики и дачки. Их шиферные крыши порозовели под закатным светом, мерцали в зелёных садах. Навстречу одна за другой летели машины, и на лбу у них горели закатные пятна.

Но вот солнце закатилось, ветровые стёкла встречных машин померкли. Милицейский «газик» свернул с шоссе на просёлок.

Болдырев сидел рядом с Васей и устало молчал. Вася тоже помалкивал. Одной рукой он придерживал на коленях банку с мёдом от Емельяныча, а другою гладил Матроса. Матрос глядел в окно, задумчиво, как пионер, возвращающийся из лагеря домой.

— День кончился, — сказал Болдырев.

— Так точно! — подтвердил Тараканов.

— И дело наше кончилось, — добавил Болдырев.

Старшина Тараканов хотел сказать: «Так точно», но почему-то застеснялся.

«Газик» въехал в деревню и остановился у сельсовета. Механизаторы, которые шли в клуб на танцы, с удивлением глядели, как вылезает Вася из милицейской машины.

— Смотрите! — кричал тракторист Наливайко. — Ваську забрали!

— Спокойно! — строго сказал Тараканов из машины. — Гуляйте-танцуйте!

— ЗдОрово ты догадался насчёт денег, — говорил Болдырев, прощаясь с Васей. — Ты всё-таки молодец. Хочешь со мной работать?

— В милиции, что ли? — не понял Вася.

Капитан подмигнул.

— А какой оклад? — спросил Вася, выгружая мёд и Матроса.

— Оклад хороший, — улыбаясь, ответил Болдырев. — К тому же обмундирование.

— Сапоги, — вставил Тараканов, — хромовые!

— Сапоги — вещь хорошая, — задумчиво сказал Вася.

Он пожал капитанскую руку, свистнул Матроса и пошёл к дому.

«Газик» фыркнул за его спиной и уехал.

Над деревней Сычи нависли уже сумерки, уже во всех окнах зажглись лампочки и абажуры, в всё-таки в небе ещё виднелись остатки заката — день никак не хотел кончаться, а ведь и так уж длинный получился.

А книжка-то какая длинная получилась! Читаешь её, читаешь, никак не дочитаешь до конца.

Пора уж кончать книжку, пора и в окно поглядеть: что там на улице делается?

БЭМСКОЕ. — Такого стекла на свете нет. Есть богемское. Стекольщик переврал название, но это не страшно. Все стекольщики давным-давно переделали «богемское» в «бэмское».

КАЗЕИНОВЫЙ КЛЕЙ. — В свои детские годы автор думал, что «казеиновый клей» происходит от слова «коза». Это была большая ошибка. Но каково же было удивление автора, когда он узнал, что делают казеиновый клей из творога.

МАРЕНГО. — Кого ни спрашивал автор, никто не знает, что это за цвет — «маренго». Специально посетив город Карманов, автор посмотрел в глаза капитану Болдыреву и установил, что это чёрно-серый цвет, строгий.

МИМОЗА. — Ошибается тот, кто думает, будто мимоза — низкорослый цветок. Мимоза — это дерево ростом с берёзу. Самое удивительное, что название мимоза — неправильное. Это дерево с жёлтыми цветочками называется акация серебристая.

НЕСГОРАЕМЫЙ ШКАФ. — Железный шкаф, который не горит в огне, в отличие от других шкафов, которые горят. Зато другие шкафы в воде не тонут, в отличие от этого.

ПАТЕФОН. — Музыкальный ящик вроде проигрывателя. Патефон заводят, как грузовик, специальной рукояткой.

ЯЗЬ. — Златолобая рыба с красными плавниками. Когда на берёзах лопаются почки, язь выходит на поверхность реки, хватает майских жуков, падающих в воду. Приятно окончить книжку хорошим словом — язь.