Она позвонила подруге Гуле. На экране появилось отчаянно зевающее скуластое лицо.

– Чего стряслось? – поинтересовалась подруга. – Что за срочный разговор? Что за дело горит? Подождать не может? Я через два дня приеду. Ох и устала я тут… хочу домой, в наш родной универ!

– Разговор срочный и дело безотлагательное, – сказала Алёна. – Я влюбилась и не знаю, что делать.

После этого заявления подруга сразу проснулась и уткнулась носом в экран.

– Влюбилась? А как же прекрасный Валентин? Это не про него речь?

– Нет. Слушай…

Алёна рассказала ей все. Гуля не перебивала, глаза у нее были круглые и изумленные.

– Понятия не имею, что тебе посоветовать, – развела она руками, когда Алёна закончила рассказ. – Я ведь еще не настоящий психолог. Я только учусь… причем на психолога детского. А ты девочка взрослая. Вон, влюбилась. Во взрослого мужика. Кстати, подозрительный он у тебя какой-то. Я бы тебе посоветовала держаться Валентина. Он хоть и золотой мальчик, но простой, понятный. И на него можно влиять.

– Я не хочу ни на кого влиять!

– А чего хочешь?

– Чтобы все как-то решилось.

– Ну так решай. Ответь сама себе: что произойдет, если ты не послушаешь маму? Скандал? Тебя выгонят из дома и лишат наследства? Поставят в угол на горох? Сошлют в монастрырь или заграницу? Нифига подобного. Ну, повыступает твоя мамочка. Сыграет спектакль «Неблагодарная дочь – горе в семье». А ты кивай, соглашайся, вздыхай и поступай по-своему. Найди подработку, сними квартиру. Конечно, больше ответственности придется тянуть, но и свободы будет больше. По-моему, оно того стоит. Мамуля первая к тебе прибежит умолять вернуться, вот увидишь!

– Пока я вижу, ты и правда до настоящего психолога не доросла.

– А ты вообще ни до чего не доросла. И до байкера своего тоже не доросла. Ждешь, что он будет с тобой нянькаться? Давай, горе мое! Сделай первый шаг. Объясни ему все понятно.

– Он не хочет со мной общаться!

– Вот еще обидчивый какой дяденька! Впрочем, я бы на его месте тоже обиделась. Но он отойдет. Если все, что он тебе говорил – правда. Про то, какая ты для него уникальная личность, и про первобытные инстинкты. Однако прости Алёна, отключаюсь. У меня дел по горло, надо вещи собирать. А ты напиши этому мужику еще пару раз. Но не перестарайся – себя тоже уважать надо. Дай ему сутки на раздумье, а потом пиши.

«Да, – сказала себе Алёна, когда экран погас. – Надо написать ему. Или позвонить. Сделаю это завтра после занятий, если он не объявится раньше.

Приняв решение, она взялась написать другое письмо, которое следовало отправить еще пару дней назад – таинственному профессору Онежину, с которым, наконец, должна будет состояться завтра встреча.

Наверное, он уже прилетел из Шанхая, или куда он там ездил заниматься наукой, а теперь у себя в Тридевятово, сходив в баньку, качается на гамаке под березой, готовится к лекциям, а Надежда Абрамовна кормит его яблочным киселем!

Алёна вздохнула – она не отказалась бы сейчас попробовать яблочного киселя и послушать альпинистские истории Надежды Абрамовной. И чтобы за забором Жека перебирал мотоцикл и отпускал шуточки...

Алёна написала:

«Уважаемый Григорий Григорьевич! Большое спасибо за ваш щедрый подарок – метеорит Кампо-дель-Сьело! Очень жаль, что не удалось застать вас в Тридевятово, но я провела замечательный день с Надеждой Абрамовной и вашими дружелюбными соседями. Было как в детстве на каникулах!

С нетерпением жду лекции, чтобы поблагодарить вас лично.

С уважением

Алёна Сестрицына»

Она отправила письмо и какое-то время ждала ответа, но не получила. Это ее расстроило еще сильнее.

«Все, все меня игнорируют! – думала она горько. – И Жека, и профессор Григорий Григорьевич. Да ж что ж я такая ненужная и неинтересная никому!»

От огорчения она рано легла спать, но уснуть долго не могла – лежала в темноте и перебирала подробности знакомства с Жекой, вспоминала все их приключения и разговоры. Вспоминала воодушевление и радость, которые она всегда испытывала рядом с ним, и ожидание чуда, и невероятных открытий, и его шутки, и его взгляд, и его белозубую улыбку.

И тот неожиданный поцелуй, который ей очень хотелось повторить.

Утро выдалось теплым, солнечным, и Алёна чувствовал себя куда лучше, чем накануне. Она успокоилась и наметила программу действий. Настрой у нее был боевой и даже немного праздничный.

И на занятия она собиралась, как в театр. Надела серую юбку выше колена, белую блузку с жемчужными пуговицами, и нежно-голубой кардиган. От линз решила отказаться – пусть глаза отдохнут – но и очки пока убрала в сумку. Наденет в аудитории, на улице не хочется прятать глаза. Причесывалась долго – все выбирала, как лучше: распустить волосы, собрать в элегантный пучок или заплести косу через плечо?

В комнату вплыла мама. Понаблюдала, как дочь крутится у зеркала в сомнениях, потом не выдержала, забрала у нее расческу и встала за спиной:

– Давай, помогу. Сделаю тебе греческую косу… плойка горячая? Отлично!

– Слишком нарядно! – запротестовала Алёна. – Я же не бал иду, а на пары.

– Нормально, – отрезала мама. – Пора тебе научиться подавать себя. Ты же у меня красавица… а волосы у тебя как были в детстве мягкие, так и остались… прелесть какая! Помнишь, как ты все хотела короткую стрижку?

– Да. А ты мне запретила.

– И правильно сделала. Зато видишь как красиво сейчас… а так ходила бы с куцей головой.

Мама подколола последний локон, положила дочери руки на плечи и посмотрела в зеркало. Зеркальная Алёна встретилась с маминым отражением глазами.

– Ты на меня не сердишься, доченька? – сказала мама самым сердечным своим голосом. – Я ведь добра тебе желаю.

– Ни капли не сержусь, – ответила Алёна с сочувствием.

Она и правда на нее не сердилась. Она вдруг пожалела маму. В утреннем свете Жанна Карпинская выглядела усталой и немолодой. Скоро она отправится к своему визажисту, чтобы та «сделала ей лицо» на день. И это лицо будет общаться с важными, но глупыми людьми, давать интервью ехидным журналистам и руководить скучными делами из своего кабинета. Для этого нужны железные нервы и выдержка.

Быть может, Жанна с большим удовольствием осталась бы дома, достала с антресолей гитару и пела своей семье гусарские романсы, как делала, когда ее дочь была маленькой и не ходила в садик из-за ангины.

А может, ей хочется вспомнить юность, нацепить кожанку, сесть на мотоцикл за широкой спиной беспечного пилота и отправиться на тусовку? Хм, дяде Роме понравится такая идея! Надо будет предложить. Он же директор холдинга, уж конечно, может позволить купить себе самый лучший мотоцикл и нанять мотоинструктора!

От этой мысли Алёне стало совсем весело. Она вскочила, поцеловала маму, накинула куртку, схватила рюкзак и, мурлыкая беззаботную мелодию, упругим шагом отправилась на учёбу.

На крыльце главного корпуса было столпотворение. Проходя мимо стоянки, Алёна порыскала глазами в поисках байка.

Напрасно надеялась: все те же велосипеды и машины преподавателей. К стоянке подъехал респектабельный тяжелый автомобиль и занял место рядом с ректорским внедорожником. Когда Алёна проходила мимо, автоморбиль коротко бибикнул. Алёна подпрыгнула от неожиданности.

Бибикали, конечно, не ей, но напугали ее изрядно. Алёна прищурилась и на ходу бросила укоризненный взгляд на размытый силуэт водителя.

Она подошла к крыльцу и ступила в толпу одногруппников, которые что-то бурно обсуждали и фотографировали. Оказалось – Ксению в новом сногсшибательном прикиде.

Алёна подошла к ней вплотную, чтобы хорошенько рассмотреть.

Да, фантазии ей не занимать! Вот уж кто ходит в универ как на праздник. Каждый день у нее Хэллоуин, бал-маскарад и шоу. Прирожденная звезда, которой нужно привлекать к себе внимание любым способом.

Сегодня Ксения выбрала образ готичный, со средневековым уклоном. Она надела длинный кожаный плащ с серебряными пуговицами, и волосы заплела как-то очень уж хитро.