Я подбирался к желанному десерту, украшенному восхитительными горошинами с двух сторон: сверху и снизу. Мои губы все глубже проникали в вырез, а рука скользнула под блузку. Мои пальцы перемещались по шелковистой коже, во рту пересохло, в висках гулко стучала кровь. Между ног торчала железная боеголовка, рвущаяся в полет.

Наконец, мои пальцы добрались до упругих бутонов, я касаюсь твердой горошины, и с губ Риты срывается хриплый стон. Я целую ее в губы, чувствую их податливость, они приоткрываются мне навстречу, как бы приглашая... Я тяну ткань блузки вниз, еще секунда - и я, наконец, коснусь губами нежного розового соска.

Но Рита внезапно отстраняется от меня, тянет ткань блузки вверх. А потом прячет лицо где-то у меня на плече.

- Что-то не так? - шепчу я ей в ухо.

- Ты помнишь, где мы находимся? - еле слышно произносит Рита.

Черт. Я забыл. И пусть мы одни в укромном уголке бара, а бармен растворился где-то в служебных помещениях, я понимаю смущение Риты.

И так же я прекрасно понимаю, что любое неверное слово может ее спугнуть. Если я предложу ей пойти в другое место, она может просто меня оттолкнуть. И, пока я думал, как бы нам с Ритой аккуратно переместиться в мою комнату, она произнесла:

- Пошли к тебе.

Рита

Я медленно выбиралась из многослойного, никак не отпускающего сна. Сначала мне показалось, что я проснулась дома, и сейчас услышу звон посуды на кухне и почувствую аромат блинчиков, которые готовит мама. Потом я решила, что проснулась на своей койке в университетском общежитии, и мне пора вылезать из-под одеяла и бежать в душ, пока не образовалась очередь.

Но потом я все же вспомнила, где я на самом деле. В общежитии, но не в университетском. Я работаю официанткой на горнолыжном курорте, и вчера я была на странной вечеринке...

В моей голове яркими вспышками возникли картины того, что произошло после этого. И в каждой из этих картин присутствовал один человек. Макс.

Макс с Камиллой. Макс отбирает у меня кексы. Макс уводит меня с вечеринки и ведет в бар пить кофе. Я, в порыве необъяснимой откровенности рассказываю ему, что хочу силиконовые буфера третьего размера.

А он заявляет, что моя грудь - это совершенство, и что он видел ее тогда в душе... Эти слова, кажется, снесли мне крышу. Я всегда прятала свой крыжовник от чужих глаз, даже от женских, даже от глаз подруг и родственниц. Я всегда стыдилась своей маленькой груди, считала это чуть ли не уродством. И тут вдруг человек, явно опытный в сфере секса, заявляет мне, что моя грудь - совершенство.

Это перевернуло мой мир!

Когда его ладонь оказалась на моей груди, а пальцы коснулись соска, у меня в голове произошел взрыв. Никто никогда не касался моей груди, не считая пластического хирурга, да и тот ограничился нижней частью. Я не подозревала, что в моих сосках кроется источник таких нереальных ощущений.

Кажется, к выступающим вершинам моих грудей подключены высоковольтные провода. Когда Макс их касался, все тело будто пронизывало током, и это был какой-то волшебный, приятный и крышесносящий ток.

Почему я не знала, что трогать грудь - так приятно?

Моя рука потянулась к груди. Я обхватила ее сжала, дотронулась до соска, который сейчас был вовсе не таким твердым, как вчера. Нет. Не то. Слабое подобие тех ощущений, которые я испытала вчера с Максом.

Вчера я просто сошла с ума. Я сама предложила Максу пойти в его комнату. И мы пошли. А потом... Я не помню, что было потом! Неужели мы... Если мы продолжили, и зашли далеко, очень далеко, я хочу это помнить!

Но я не помню даже того, как добралась до своей комнаты.

Я открыла и снова закрыла глаза, пытаясь окончательно отогнать сон. Глаза разлеплялись с трудом. Но, когда я поняла, что с картинкой перед моими глазами что-то не то, я мгновенно проснулась.

Когда я лежу на кровати в своей комнате, я могу видеть или Машину кровать, или стену. А сейчас я вижу окно! Я резко перевернулась на другую сторону. И увидела Макса.

Он мирно спал рядом, укрывшись одеялом.

Значит, я вчера так и не вернулась к себе! Я села на кровати и увидела свою юбку на кресле. Там же лежали колготки.

Мой взгляд упал на часы на стене. Полвосьмого! Мне же нужно бежать на работу! Осторожно выбравшись из-под одеяла, я надела юбку, взяла куртку, сунула в карман колготки. И осторожно, стараясь не разбудить Макса, вышла из комнаты.

Макс

Рита сбежала. Я проснулся - а ее нет. И я даже не слышал, как она уходила, а ведь вчера мы заснули в тесных объятиях...

Когда она произнесла: "Пошли к тебе", я обалдел. Она в этот момент на меня не смотрела, уткнулась мне в шею, обжигая горячим дыханием. Я взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза. Зрачки все еще расширены, взгляд, как у лунатика. Кексики не отпускают...

- Ты уверена? - спросил я.

На ее губах заиграла такая лукавая и загадочная улыбка, что я не удержался от поцелуя.

- А ты не уверен? - произнесла Рита, глядя мне прямо в глаза.

По дороге я размышлял о том, что надо бы притормозить. Видит бог, я этого хочу меньше всего. Но Рита сейчас действует под влиянием одурманивающих кексиков, а что она подумает обо всем этом завтра, на трезвую голову?

Я не хочу, чтобы она меня возненавидела после этой ночи.

Но как удержаться, когда самая прекрасная девушка на свете предлагает тебе пойти в номер, лукаво улыбается, страстно отвечает на поцелуи... И когда ты почти добрался губами до ее горошин! Еще чуть-чуть - и я бы их поцеловал. Неужели я лишу себя этого нечеловеческого счастья?!

Всю дорогу я обнимал Риту за талию, а она прижималась ко мне и даже опускала голову на плечо. В какой-то момент мы остановились, засмотрелись на звезды, и она произнесла:

- Никогда раньше не видела таких огромных и таких красивых звезд.

- В горах они всегда такие.

- Я раньше не бывала в горах.

- И не целовалась со мной, - произнес я, снова ища губами ее сладкие губы.

- Да... ты целуешься как бог.

- Ты еще не знаешь, как я...

Она не дала мне договорить эту фразу, которая была задумана неприличной. Рита поцеловала меня сама! И напрочь выбила у меня из головы все благоразумные мысли.

Когда мы все же добрались до моей комнаты, я заметил, что Рита клюет носом. После того, как мы зашли с мороза в тепло, она стала засыпать на ходу. Я снял с нее куртку, усадил на кровать, стянул сапоги, успев насладиться прикосновением к стройным тонким щиколоткам.

- У тебя такая огромная кровать, - произнесла Рита.

И рухнула на подушки. Через пару минут она уже спала. А я стоял над ней, с раздувшимися парусом штанами, и пытался радоваться, что все получилось именно так.

Я не совершу ошибки. Она меня не возненавидит.

Наверное, спать в юбке неудобно, к тому же завтра ей идти в ней на работу. Я сел рядом с Ритой, расстегнул молнию. Потянул юбку вниз, но она не стягивалась. Тогда я просунул руку под ее талию и немного приподнял.

Рита что-то пробормотала и перевернулась на живот. Юбка моими стараниями поползла вниз, открывая взгляду дивное зрелище - упругую попку в форме сердечка. Как это прекрасно! И как трудно удержаться от того, чтобы положить на нее руку, сжать, провести вниз по бедру...

Колготки. От них тоже нужно избавиться. Уверен, в них неудобно спать. Лично я терпеть не могу спать в носках, а это почти одно и тоже.

Процесс съема колготок был долгим, сложным и приятным до разрывающей боли в боеголовке и звенящих от напряжения снарядах. Я никогда в жизни не занимался ничем подобным, но действовал ювелирно и профессионально. Миллиметр за миллиметром обнажал шелковистую кожу прекрасной девушки, стараясь ее не разбудить и убеждая самого себя, что в этом нет ничего такого. Я просто забочусь о том, чтобы ей было комфортно спать!