Рука посвященного просто указала на огромного каменного исполина – и несокрушимый монстр мгновенно рассыпался в прах. Это было настолько просто и красиво, что я опять чуть было не заплакал от восторга[53].

– Браво! – прошептали мои губы, а сердце учащенно забилось от прилива эмоций.

– Это только начало, мой друг.– Один из вождей Кен материализовался прямо возле моего трона и успокаивающе положил свою прохладную ладонь мне на затылок.– Поверь мне.

Это. Только. Начало.

Пыль рассыпавшегося голема еще только начала оседать, когда в проеме стены появились две новые фигуры. Одна – в черной монашеской рясе, капюшон которой скрывал черты лица незнакомца, а вторая... Вторая была похожа на слегка облезлую пуму в период весенней линьки.

– У этих двоих, кто бы они ни были, нет ни единого шанса! – горячечно воскликнул я, обращаясь к одному из своих любимых наставников Кен.– Ни единого,– повторил я и без особых усилий проник взглядом под завесу капюшона, за которым обнаружился...

«Нет!» – испуганно прошептало все мое естество...

– Не-ет!!! – закричал я, напрягая всю нерастраченную силу своих молодых здоровых легких.

– Да! – коротко отозвалось эхо древнего зла, после чего Антопц (а это был именно он) плюнул в сторону трона.

«Это же Антопц!» – хотел было закричать я, чтобы предупредить своих покровителей, но не успел.

Время замедлило свой стремительный бег, перейдя на тихие, едва заметные шаги. Капля слюны повелителя тьмы летела через весь зал, оставляя за собой тонкий след, который мгновенно замерзал, как будто эту волшебную каплю неуклонно преследовал ледяной холод.

– Это ан....– только и успел сказать я, после чего замерзающая на ходу слюна достигла подножия трона, сделала еще один мощный рывок, и, наконец,. окончательно застыла в нескольких сантиметрах от моего глаза.

– ...то...– Выдохнул я облако морозного пара, не в силах ни пошевелиться, ни убрать голову с пути капли, ни даже просто отвести взгляд от этой зловещей сосульки, протянувшейся тонкой ледяной линией через весь огромный зал.

– ...п...

Хрясь! Повелитель тьмы лишь слегка приподнял руку, но и этого короткого движения хватило, чтобы застывшая в нескольких сантиметрах от моего правого глаза сосулька преодолела ничтожное расстояние и, пробив глазное яблоко, вошла в мозг...

Голова взорвалась изнутри, разлетевшись во все стороны тысячей мелких осколков, а когда я пришел в себя, все уже было кончено и мое сознание вновь было свободно от действия наркотика с чарующим названием «цветок забвения»[54]. Не знаю, была это настоящая сосулька или какая-то магическая иллюзия, но правый глаз начисто перестал видеть...

– Ударь его в сердце.

Этот тихий мертвенный голос принадлежал тому, кто уже однажды основательно покопался у меня в мозгах, вытащив оттуда всю мою подноготную.

– Ударь его в сердце прямо сейчас!

Это была уже не тихая задушевная просьба, а настоящий безапелляционный приказ.

Повинуясь требованию чужой воли, моя рука чисто автоматически протянулась к торчащей из глаза сосульке, рывком вытащила ее (я услышал неприятный звук, а левый глаз успел отметить обагренное кровью острие). После этого, не глядя, будто обладала теперь собственным зрением, моя рука резко ударила в сторону – туда, где стоял один из вождей Кен: тот, что положил мне руку на голову.

Понятия не имею, где у него находилось сердце, ведь он вообще не был человеком, но, без всякого сомнения, выпад, направляемый черной волей Антопца, достиг цели.

Могущественная семерка потеряла одного из своих членов.

Удар был настолько точным, что смерть наступила мгновенно. Тот, кто еще секунду назад собирался уничтожить целый мир и пересечь тем самым грань, отделяющую могущественного смертного от богов, канул в пустоту, так и не поняв, кто его погубил.

Тонкая ледяная линия, протянувшаяся от Антопца ко мне, растаяла, опав серебряным дождем да пол храма, и остановившееся было время вновь тронулось в путь по обычной своей колее.

– А ловко ты расправился с этим мерзким жрецом! – На моем горизонте вновь появился вынырнувший из ниоткуда внутренний голос.

Многотысячная толпа прислужников Кен устремилась к двум одиноким фигурам, стоящим недалеко от развороченного големом входа в храм...

– Какими судьбами? – не скрывая радости от появления второго «я», мысленно воскликнул я.

Облезлая пума, пришедшая вместе с повелителем тьмы, неожиданно встала на задние лапы, после чего вскочила на голову зловещего чернокнижника.

– Потом, все потом, – отмахнулся мой вечный спутник,– сейчас есть дела поважнее. К тому же интересно, что за номер подготовил Антопц со своим дрессированным, любимцем.

Казалось, еще немного – и серая масса прислужников древнего культа поглотит двух отчаянных смельчаков, посмевших вторгнуться в этот величественный храм.

– Ставлю на цирковой аттракцион повелителя тьмы,– предложил внутренний голос, но ответить я не успел: облезлая пума встала, словно балерина, на подушечки кошачьих пальцев и быстро-быстро, как волчок, закружилась вокруг своей оси, в результате чего вокруг зловещей парочки образовался вихрь.

Представьте себе сладкую вату, наматываемую на палочку. Так вот, пума проделала то же самое, только с воздухом. А когда она наконец прекратила вращение, то образовавшееся уплотнение резко «расправилось» – и обрушилось на атакующих.

Эффект был как от ударной волны от мощного взрыва. Я видел распространяющуюся кольцами рябь, которая сминала и комкала безликую массу атакующих, превращая тела адептов культа в отвратительное бесформенное крошево. Все было кончено за пару секунд. От нескольких тысяч атакующих не осталось практически ничего.

– Одним ударом покончили со всеми,– потрясенно пробормотал я, не в силах прийти в себя после такого.

– Ты забываешь о шестерке Кен.

Внутренний голос был прав – место битвы было расчищено от многочисленных любителей, оставив на ринге только лучших из лучших: непревзойденного Антопца на пару с огромной смышленой кошкой и шестерку не менее великих и могучих магов, поставивших перед собой цель уничтожить этот мир, чтобы перейти на новый уровень существования и стать богами.

В качестве же главного приза этого эпического поединка, в качестве кубка кубков, лаврового венка на чело победителя, золотой медали на грудь и пояса чемпиона на бедра – во всех этих качествах разом выступал ваш покорный слуга, уже успевший привыкнуть к тому, что стал тут чуть ли не центром мироздания.

Магия воздуха, судя по всему, еще не исчерпала себя в этом поединке, поэтому вслед за впечатляющей ударной волной, устроенной командой Антопца, Кен ответили более чем достойно, сотворив голема-призрака. Огромная размытая фигура полупрозрачного гиганта, появившаяся буквально из воздуха, сделала короткий резкий хук справа – и стоявшая на голове повелителя тьмы пума, нелепо кувыркаясь в воздухе, отлетела к противоположной стене, со всего размаха впечатавшись в каменную кладку.

– Ну вот, и до комиксов дошли.– Было очевидно, что происходящее по-настоящему радует моего вечного спутника.

– В каком, смысле? – не сразу понял я, о чем идет речь.

– В самом прямом. Сейчас наши герои начнут крушить своими телами стены, летать по воздуху и заниматься прочей не менее абсурдной белибердой, присущей всем уважающим себя персонажам дешевых комиксов.

– Но там обычно есть деление на плохих и хороших...

– У нас тоже. Удивляюсь, что тебе это непонятно. Кен – откровенно плохие, повелитель тьмы и его цирк – безусловно хорошие, а...

Голем был ликвидирован, вернее, расщеплен на молекулы небрежным взмахом руки чернокнижника. Одним громадным прыжком преодолев половину зала, рядом со своим дрессировщиком встала слегка помятая пума. Тогда маги Кен, Продолжая удерживать инициативу, вызвали из небытия какого-то непонятного ежика-переростка. И, судя по усиленной жестикуляции Антопца, сия тварь его не на шутку взволновала.