— Итак, маркиз, и ты наконец очутился в плену у женщины, — сочувственно покачав головой, подытожил Деймьен. — А ведь когда-то ты смеялся надо мной, узнав, что я влюбился в Ванессу.

Да, тогда я заблуждался, признаюсь. Но я желал тебе добра! Я опасался, что любовь опалит тебя, как обожгла она однажды меня. К счастью, Ванесса оказалась ангелом, с которым ты обрел счастье.

— Значит, она победила в вашем споре? Ты готов встать перед ней на колени?

— Да, и я этому очень рад, — подтвердил Дэр.

— Кто же теперь возглавит лигу распутников?

— Признаться, это уже меня не волнует. Но достойные претенденты на мое место обязательно найдутся. И мне даже известны их имена…

— Признаться, никогда не думал, что доживу до твоей отставки с поста председателя «Геенны огненной», — сказал Деймьен, тяжело вздохнув. — Члены лиги должны объявить траур.

— Я совершенно не жалею о своем решении, — заверил Дэр. — Бесконечный поиск плотских удовольствий, праздность, чревоугодие, безделье и пьянство меня больше не привлекают. Вновь встретившись после долгой разлуки с Жюльенной, я почувствовал, что только неподдельная любовь способна доставить мужчине истинное удовольствие и подлинную радость. А без искреннего увлечения женщиной амурная игра напоминает обезьянью свадьбу на лужайке. Жаль, что я не понял этого раньше.

— Я мог бы попытаться раскрыть тебе глаза, — заметил Деймьен, с трудом сдерживая смех, — но ведь ты все равно бы мне тогда не поверил. Слава Богу, на тебя наконец-то снизошло прозрение.

— Мы все за тебя рады, — добавил Лусиан. — Когда же мы сможем тебя поздравить и пожелать вам обоим семейного счастья?

— Пока не знаю, ведь я еще не сделал ей предложения. Жду подходящего момента.

— А не боишься, что она тебя отвергнет?

Это был чертовски трудный вопрос, но солгать Дэр не смог, а потом погрузился в угрюмое молчание, не решаясь признаться друзьям в том, что он смертельно боится потерпеть позорное фиаско. Ему было страшно даже представить, что Жюльенна откажется стать его супругой и бросит ему в лицо, что она его никогда не полюбит и не простит ему то, что он сделал с ее жизнью…

За несколько дней, проведенных с ней вместе в Париже, они, как ему показалось, лучше узнали друг друга и сблизились. Но потом Жюльенна вновь отдалилась от него, и он решил, что их временное сближение во многом объяснялось опасностью, которой они подвергались.

Знакомое ощущение страха снова расползлось по телу Дэра, он тяжело вздохнул, представив, каким мрачным и тяжелым будет его существование без любимой. Лишь одна Жюльенна могла подарить ему ощущение полноты и смысла жизни, изгнать из его истерзанной души невыносимую пустоту. Без нее он снова впадал в меланхолию…

Из мрачных дум его вывел голос Лусиана.

— Не надо печалиться, мой друг! — произнес он. — Чутье разведчика подсказывает мне, что ты непременно покоришь сердце этой прекрасной леди.

Дэру оставалось лишь завидовать его уверенности и полагаться на свое терпение, без которого новая тактика поведения не оправдала бы его надежд. Две недели он подавлял желание, давая Жюльенне возможность в полной мере насладиться заслуженными лаврами. Теперь же ему предстояло прекратить этот постыдный фарс, который он сам же и затеял, и разуверить ее в том, что он ее домогался лишь ради удовлетворения низменных инстинктов.

Эти глупые игры ему надоели, настало время доказать Жюльенне, что его намерения в отношении нее вполне серьезны, что он умеет ухаживать за дамой сердца галантно и красиво, как и подобает настоящему джентльмену, собирающемуся обзавестись домашним очагом и многочисленным потомством.

Но осуществить этот благородный замысел Дэр хотел оригинально, не опускаясь до пошлых избитых приемов всех донжуанов. Потому он и перестал посещать все спектакли с ее участием и больше не приглашал в клуб на поздний ужин. По тем же соображениям он прекратил делать Жюльенне дорогие подарки.

Но он втайне от Жюльенны вел через поверенного во Франции переговоры о выкупе ее родового имения. Со дня на день оттуда должен был прийти ответ. Дэр искренне надеялся, что вопрос решится в пользу его возлюбленной, и тогда она станет достаточно богатой, чтобы самостоятельно, без помощи покровителя, избрать жизненный путь.

Свое предложение стать его супругой Дэр тоже хотел обставить романтично, восстановив пасторальную обстановку того далекого лета, которое они провели вместе, предаваясь безыскусным амурным радостям в садовом домике. Над деталями он еще не думал, но в целом этот план ему нравился.

Но вся эта идиллия должна была материализоваться позже, в разгар лета. А пока маркиз всерьез занялся выстраиванием своей политической карьеры, дабы доказать Жюльенне своей кипучей деятельностью, что он способен измениться.

Движимый благими намерениями, Дэр и устроил встречу с друзьями, лелея в душе надежду, что их пример станет наглядным подтверждением чудесной силы любви.

Словно бы прочитав его мысли, Лусиан провозгласил новый тост:

— За наш новый союз! По-моему, он гораздо лучше прежнего. Назовем его Лигой перевоспитавшихся повес. Добро пожаловать в ее ряды, маркиз.

Дэр улыбнулся и с радостью осушил бокал. До сегодняшнего дня у него не возникало зависти к друзьям, но теперь он вдруг остро захотел того счастья, которое они уже обрели: любви, семейного уюта, детей, умения радоваться каждому дню, дарованному человеку Всевышним.

Но больше всего ему хотелось завоевать сердце Жюльенны.

Однако впервые в жизни он не был уверен, что сумеет осуществить свое заветное желание.

Решив бесповоротно порвать с Дэром, Жюльенна спустя четыре дня приступила к осуществлению своего плана.

Понимая, что лишь неординарные обстоятельства способны заставить Дэра признать поражение в их споре, она задумала нанести ему смертельный удар публично, чтобы весь Лондон узнал о том, что он ею с презрением отвергнут. И тогда уж наверняка все мосты между ними будут сожжены.

Униженный и оскорбленный, маркиз оставит ее в покое, и тогда она сможет вздохнуть спокойно и начать новую жизнь, без пошлых интриг и треволнений. Оставалось лишь убедительно и хладнокровно сыграть эту роль.

Жюльенна заранее предупредила импресарио, что после спектакля она незамедлительно уедет к смертельно больной родственнице, и взяла с него слово никому не рассказывать об этом.

В тот вечер Жюльенна играла с особенным чувством и сорвала бешеные аплодисменты. Сцена была завалена букетами цветов, но, отвешивая поклоны восторженной публике, она видела вместо лиц размытые светлые пятна и глотала горькие слезы, зная, что встречается со своими почитателями в последний раз.

На следующее утро, взяв с собой в дорогу только один саквояж, она отправилась в наемном экипаже в Йорк подыскать себе квартиру. Остальной багаж она собиралась забрать позже, определившись с новым местом жительства.

По дороге Жюльенна заехала к мадам Брогар попрощаться.

— Ты уверена, что не осталось никакой надежды? — спросила у нее опечаленная Соланж.

— Абсолютно, — дрожащим голосом ответила Жюльенна и обняла подругу.

— Я буду по тебе скучать, — сказала Соланж.

— Я тоже, — отвечала Жюльенна, поймав себя на мысли, что еще сильнее ей будет недоставать Дэра.

Распрощавшись с мадам Брогар, она велела извозчику ехать в Сент-Джонз-Вуд, где должна была встретиться в одном арендованном коттедже с Дэром. Остававшиеся до их последнего рандеву два часа она хотела использовать для подготовки к самому важному в ее жизни спектаклю.

Взбегая по ступенькам крыльца очаровательного домика, куда пригласила его Жюльенна, Дэр волновался, словно пылкий юноша, впервые идущий на свидание с возлюбленной. Объяснить эту странную прихоть Жюльенны иначе, как ее намерением признать свое поражение в их споре и обсудить с ним условия мирного соглашения, он не мог. А потом собирался вывести ее из этого заблуждения и убедить в том, что он хочет видеть ее рядом с собой как жену, а не любовницу.