— Брат, ты ранен?

— Не думаю, — ответил Майкл Карл и сразу почувствовал себя вновь молодым. Огромный груз ответственности свалился с его худых плеч.

— Ну, приятель, если ты и не ранен, то выгладишь как раз таким, — в голосе короля прозвучало облегчение. — Посмотрел бы ты на свое лицо.

— Что у нас здесь? — чуть погодя спросил он, по-прежнему обнимая юношу за плечи, когда они подошли к пленным. — А, Кобенц и компания. Тебе удалось взять их всех. Ну, на время избавимся от них.

Он отрядил людей-волков в качестве охраны пленных, потом обратился к черным плащам.

— Мне не нужны слова, друзья, но вы увидите, что дела этого дня будут вознаграждены. Вы спасли королевство, и король этого никогда не забудет.

Майкл Карл ещё видел, как Урич подскочил к нему, но уже утратил всякий интерес к королям и королевствам. Сильные руки подняли его и как будто понесли по лестницам и коридорам. Кто-то продолжал звать его по имени, но он уже уснул.

Что-то тяжелое лежало на груди юноши; он сонно поднял руки, чтобы оттолкнуть тяжесть. Пальцы его коснулись мягкого бархата. Он повернулся и открыл глаза. Очаг, достаточно большой, чтобы вместить целое бревно, стул с высокой спинкой и выцветшим гербом на этой спинке. Майкл Карл сонно смотрел на все это, потом поднял голову.

Над высокой каминной доской висела картина. Стройный юноша со смеющимися глазами и взъерошенными волосами держит поводья живой черной лошади; у его испачканных грязью сапог развалились две собаки, высунув языки; они словно только что с охоты. Белые брюки их хозяина тоже в грязи, охотничья куртка порвана на плече, но рука его сжимает хвост желанной добычи.

Майкл Карл разглядывал юношу. Знакомое лицо… Может, офицер, которого он видел на улице или в соборе? Нет, не похоже. Такой парень не стал бы связываться с бандой Кобенца. Наверное, он видел его в горном лагере Ульриха Карла.

Кстати, а где он сейчас? Майкл Карл откинулся на спину и стал разглядывать зеленый полог над головой. Последнее, что он отчетливо помнил, это как он стоит в соборе, король обнимает его за плечи, и вдруг колонны странно завертелись.

Майкл Карл посмотрел на зеленый бархатный полог между резными кроватными столбиками. Прямо перед ним стоял другой стул, а на нем спал человек-волк. Свою волчью маску он сбросил, голову положил на руки. Принц посмотрел на него: ему стало ясно, что тот ещё долго не сможет сидеть и вообще какое-то время будет неинтересным компаньоном.

Юноша с трудом повернул голову. Половина лица сильно болела; потрогав щеку, он обнаружил, что та плотно забинтована.

В другой части комнаты оказались ещё два таких же стула, длинный стол с резной сценой охоты вдоль всего края и тяжелый сундук. Над столом, уравновешивая юношу-охотника, висела другая картина в тяжелой раме. С неё на принца смотрел тоже юноша, но в его высокомерном взгляде не было улыбки, не улыбались и тонкие губы.

— Весьма неприятная личность, — проговорил Майкл Карл вслух, разглядывая портрет.

— Таким он и был, приятель. Я хорошо был с ним знаком, — в ногах кровати стоял король, человек-волк продолжал спать.

Майкл Карл без удивления посмотрел на своего двоюродного брата. Он уже привык к таким неожиданным появлениям.

— Кто он такой?

— Наш дед, покойный король. Хотелось бы найти хоть одного человека, которому бы он правился. А это, — он кивнул на картину с юношей-охотником, — принц Эрик, твой отец. Ты удивительно похож на него. Вполне мог бы послужить твоим портретом. Как себя чувствуешь после завоевания города?

— Хорошо. Послушайте, я хочу встать.

— Всему свое время. Ты нас испугал, молодой человек, когда решил так картинно потерять сознание в соборе. Урич ужасно рассердился на меня за то, что я не послал подкреплений раньше. Ты привлек на свою сторону множество поклонников, приятель. Мне следует как можно быстрее взять у тебя клятву верности: если ты решишь восстать, я окажусь побежденным, прежде чем пойму, что случилось. Как тебе нравится быть героем?

— Чушь! Что вы сделаете с Кобенцем и остальными?

Глаза Ульриха Карла перестали смеяться, подбородок его, казалось, заострился.

— Кобенца будут судить за измену и убийство архиепископа. В любом случае, мы с ним покончили. Остальные, вероятно, отправятся в изгнание.

— А Иннесберг?

— Сдался сегодня утром. Угроза прекратить подачу воды заставила их пойти на переговоры. После того, как при взятии крепости был убит Камп, у них не осталось настоящего предводителя. Конечно, неприятности не юге не закончены, но это можно предоставить Иоганну. Он неожиданно продемонстрировал железную руку в наведении порядка, чем вызвал большое уважение и благоразумный страх… Дворцовую гвардию я распускаю. Моей личной гвардией будет волчья стая, а иностранный легион разместится в крепости. На него я вполне могу положиться. Кстати, часть твоей гвардии, оставшаяся верной Совету, просит пощады и мира. Я ответил, что это решать тебе.

— А что с Лауптом и Кафнером?

Гладкий лоб короля прорезала легкая морщина.

— Мы не можем их найти. Я знаю, что они не покинули страну. Они меня тревожат. Лаупт был мозговым центром всего дела, и я не усну спокойно, пока он не будет под замком в Львиной башне.

— Вы его найдете, — заверил брата Майкл Карл. После взятия Рейна он твердо верил, что этот высокий молодой человек, без всякого чванства сидящий на кровати, может сделать все, что захочет.

— А теперь расскажите, как вы взяли крепость, — попросил он.

— Нет, — тут же поправился юноша, — лучше расскажите, как вы так быстро изменялись: из Оборотня в американца, из американца в короля. Я не люблю историй, которые начинаются с середины, и…

— Хочешь знать начало и конец? — подсказал брат. — Ну, все это результат неверных решений покойного, но не оплакиваемого короля, нашего не вызывающего симпатий деда. Он был настоящим тираном и брал пример с отца, Фредерика Великого. Не стану говорить, что он швырял тарелки в принцев крови или рвал на них одежду, но он сделал все, чтобы превратить крепость в ад для своих близких.

Он довел до смерти жену и взялся за сыновей. Однажды утром явился завтракать и набросился на принца Эрика, твоего отца. Эрик, конечно, был младшим сыном и вообще не хотел садиться на трон, поэтому он подождал, пока старик замолчит, чтобы перевести дыхание, и ответил ему, закончив заявлением, что отправляется в Америку и хочет посмотреть, как отец попробует остановить его.

Король сидел молча, он был ошеломлен, как кошка, избитая мышкой, с которой она думала поиграть. Принц Эрик хладнокровно закончил завтрак и сказал, что идет паковаться. Отец не пытался удержать его, может, почувствовал уважение к единственному члену семьи, который посмел ответить ему, а может, просто от шока временно не был способен действовать.

Эрик попрощался со всеми, включая брата, коронного принца Стефана. Последнее, что он сказал Стефану: посоветовал убираться отсюда, пока ещё возможно. Однако у Стефана были здесь определенные привязанности, не последняя из которых — твой покорный слуга, который в то время поднимал ужасный шум в королевской детской.

Принц Эрик едва успел перейти границу, когда на пограничный пост прибыл офицер с приказом арестовать его. Я думаю, Карл собирался дать Эрику отведать Львиной башни, когда наконец сделал попытку схватить его.

Старый Карл кипел от гнева. Он не бил посуду, но похоже было, что начнет в любую минуту, и у всех выработалась привычка ходить на цыпочках и выглядеть как статуи, когда Карл обращал на них внимание. Ужасное время. Вскоре король послал разузнать, что поделывает беглый сын за океаном.

Королю доложили, что принцу явно нравится в Америке, потому что через месяц он женится и не думает, что его невеста горит желанием посетить Морванию. И вообще, ему больше нравится работать на сталелитейной фабрике своего будущего тестя, чем играть роль принца. Он хочет стать инженером.