Он подходит ближе, пока его фигура не возвышается над моей, пряди его взъерошенных черных волос падают на брови.

— Так много вопросов для той, кто ничего не дает взамен.

Мои ноги застывают на месте, как будто я ступила на мокрый цемент и позволила ему засохнуть вокруг моих ног.

— Что Вы хотите знать?

— Всё.

— Это может занять много времени.

— Вы собираетесь вступить в семью. У нас только и есть, что времени. Если только Майкл не устанет от Вас до свадьбы и не выберет вместо Вас одну из своих шлюх, — он качает головой, его глаза калькулируют, обжигая мою кожу. — Или, может быть… у Вас есть тайный план.

Раздражение проносится в моей груди, расширяясь, как тепловая волна.

— Я не шлюха, — кулаки сжимаются по бокам. — И если у Вас нет склонности к морали, это не значит, что это распространяется на других.

Он поднимает руку и берет меня за подбородок, его большой палец проводит по моим губам.

— Такой острый язык. Жаль, что мой брат не знает, как его приручить.

Огонь полыхает в моих венах так быстро, что желудок сводит судорогой.

— Меня не нужно приручать.

— Нет? — он ухмыляется.

— Я сама по себе.

— И все же Вы приходите сюда каждое воскресенье, посвящая свою жизнь человеку на небе.

Я вытягиваю шею, чтобы сохранить зрительный контакт, когда он прижимается ко мне, его дыхание обжигает мой рот, заставляя напряжение пробираться по позвоночнику.

— Если Вам нужен бог, которому можно поклоняться, ma petite menteuse(моя маленькая лгунишка), не нужно искать так далеко.

Насмехаясь, я поднимаю руку, чтобы оттолкнуть его, даже когда возбуждение разливается по центру и оседает между ног.

— Вы отвратительный.

Он хватает меня за запястья, притягивая к своему телу, пока я не чувствую каждый сантиметр его члена, напрягающегося под тканью одежды.

— Я бы научил Вас любить умолять у моих ног.

У меня сокращается сердце, когда его слова касаются моих губ, и я втягиваю их, как будто его дыхание — это мой воздух. Мои пальцы сжимают его рубашку, но вместо того, чтобы оттолкнуть его, я притягиваю его ближе.

— Я устала от Ваших игр со мной, — шиплю я.

— Это то, что я делаю? — спрашивает он.

— Прекратите, — злость клокочет в моих нервах. — Ничто не встанет на моем пути к тому, чтобы стать невестой Майкла. Даже Вы.

Он откидывается назад, его глаза вспыхивают, когда его хватка крепче сжимает мои запястья.

И только тогда я понимаю, что я сказала.

Глупая девчонка.

— Понятно, — одна из его ладоней опускается с моей руки и поднимается вдоль моего бока, мурашки пробегают по всем местам, которых он касается.

— Вы жаждете власти? — хрипит он, его пальцы пробегают по моей ключице, а затем обхватывают мое горло. — Я могу наполнить Вас ею, пока Вы не закричите.

Мой желудок трясется так быстро, что дрожат ноги.

Его взгляд падает на мой рот.

Громкий удар эхом отражается от стен собора, и я вскакиваю, ледяной ужас проникает в мои внутренности.

— Оставьте меня в покое, — умоляю я, толкая его в грудь.

Он проводит большим пальцем по нижней части моей челюсти, прежде чем отпустить меня. Мое тело холодеет, когда он отступает, но я не свожу с него взгляда, даже когда моё сердце ударяется о грудную клетку, когда я слышу шаги, приближающиеся к нам.

Еще секунда, и кто-нибудь увидит.

Тристан не сводит с меня глаз ещё секунду, а затем разворачивается и исчезает в коридоре, как один из призраков, которые, по слухам, обитают в этих коридорах.

Но его прикосновение остаётся на моей коже.

И когда я оборачиваюсь, передо мной стоит Ксандер, его глаза-бусинки сужены, а уголки губ опущены.

16. Тристан

Отвращение и желание смешиваются в моем нутре и вырываются наружу, летучим ядом разливаясь по моей системе.

И я уже начинаю верить, что моя Маленькая Лань этим и является.

Ядом.

Каждый раз, когда я вижу её, мне хочется давить на нее, пока она не сорвётся, пока не разрушится это нарисованное самообладание, которым она обманывает мир. И она сорвалась.

Она жаждет короны.

К сожалению, она не найдет её на стороне моего брата. Единственное, что она себе гарантировала, — это смерть. Но признаю, что под раздражением и неудобными ситуациями, в которые я попадаю, находясь рядом с ней, скрывается зарождающееся уважение. Восхищение тем, как легко она вживается в свою роль — и именно поэтому я позабочусь о том, чтобы её казнь была быстрой.

Она хитрая маленькая искусительница. Далеко не невинная, румяная девушка, за которую она себя выдает.

Стиснув зубы, я врываюсь в главное фойе через коридор, выходящий из собора. Мои пальцы скользят по деревянным перилам большой лестницы, которая расположена под сверкающей хрустальной люстрой, разделяясь на два направления, ведущие в противоположные крылья замка. Мои ботинки стучат о сверкающую кремовую плитку, когда я поднимаюсь по левой стороне к моим личным покоям. Огромные портреты выстроились вдоль богато украшенных стен, и их глаза прожигают меня; столетия королевской власти осуждают меня сквозь краски, как будто им так же противно, как и мне, от того, как я позволяю этой женщине извращать меня и отвлекать моё внимание.

Я прохожу мимо людей в коридорах: охранника и нескольких служанок, но они не смотрят в мою сторону, зная, что лучше не беспокоить меня. Кроме леди Беатро, все обходят меня стороной. Я ещё не решил, в чем причина: в том, что её привлекает моя власть и она не может удержаться, или в том, что она просто глупа.

Добравшись до своих покоев, я распахиваю дверь, и эхо хлопка отдается в моих ушах, когда она закрывается за мной. Я прохожу к столу под большим эркером и беру стеклянный сосуд, стоящий в центре. Садясь, я открываю банку и достаю рисовую бумагу и несколько бутонов гашиша. В животе у меня завязываются узлы, член напрягается, умоляя об облегчении, которого я не позволю.

Я не буду усугублять ситуацию, кончая с мыслями о ней.

Мои пальцы крепко сжимают края бумаги, когда я сосредоточиваюсь на задаче, надеясь, что если я сделаю это, то остатки чувств, бурлящих в моем теле, утихнут.

Я подношу косяк к губам и беру спичку, чиркаю ею о коробок, пока не слышу шипение огня. Первый вдох проносится по горлу и попадает в легкие, напряжение в животе ослабевает.

Тепло согревает кончики моих пальцев, обугливая маленькую деревянную палочку, и в голове проносится образ моей Маленькой Лани, распростертой на столе, покорной и податливой, пока пламя лижет её кожу. Я стону, когда мои яйца напрягаются, а мой член становится твердым.

Моя рука скользит по коленям, пальцы обхватывают мою длину через ткань, но вместо того, чтобы поправить себя, я размышляю о её красивых розовых губах и думаю о том, как потрясающе они будут выглядеть, растянутые вокруг моего члена, пока я перекрываю ей воздух, пропуская его в горло.

Мои зубы вгрызаются в конец косяка, чтобы удержать его между губами, и я раздвигаю ноги, опускаюсь в кресле, расстегивая брюки, мой пресс напрягается, когда я представляю, как выбью из неё дерзость; как покажу ей, как чувствуется доминирование, когда оно раскалывает её изнутри.

Ее задница будет красной и чувствительной от того, что я заставлю извинения вырваться из её маленького лживого рта, ударяя по ней ладонью.

Похоть затуманивает мой разум, пока дым вьется вокруг моего лица, и внезапно, трогать себя через ткань становится недостаточно. Мне нужно больше. Мне нужно чувствовать грубое трение моей мозолистой ладони, когда я закрываю глаза и представляю, что это ее тугая киска, засасывающая меня и накачивающая меня, пока я не взорвусь.

Удовольствие пробирается от верхней части моих бедер к животу, когда я провожу рукой по члену, сжимая головку, пока из неё не вытекает струйка спермы. Мои яйца сжимаются, когда я думаю о её языке, пробегающем по нижней части моего члена, ведя по пульсирующей вене, и напряжение накатывает еще сильнее, когда я представляю, как мой член заполняет её так полно, что она даже не может дышать, глотая каждую каплю, которую я ей даю.