Однако глубоко в ее глазах – не разочарование ли было? Этот страх Харуюки никак не мог вытряхнуть из головы.

Три месяца уже прошло с тех пор, как Харуюки ускорил свои мысли с помощью секретной функции нейролинкера, к которой он получил доступ благодаря игре-файтингу «Brain Burst». Он стал одним из игроков – они называют себя «Бёрст-линкерами» – и участвовал в дуэлях на полуреальных аренах.

Тогда оказалось, что дуэльный аватар Харуюки, «Сильвер Кроу» – единственный из всех, обладающий способностью к полету; это дало ему колоссальное преимущество, позволяя проводить сверхбыстрые атаки. До второго уровня он добрался всего за неделю, до третьего за месяц – и поверил уже, что сможет стать настоящим героем этого мира.

Однако то было лишь мгновение славы; затем выяснилось, что в способности к полету таится и главная слабость Сильвер Кроу. Если ты в воздухе – значит, ты полностью открыт перед противником. Если против Сильвер Кроу сражается аватар с дальнобойным оружием – особенно с высокоточным и скоростным, так что за пулями трудно уследить, – тут уж особо не повыделываешься.

Четвертого уровня Харуюки достиг, но времени на это ушло прилично. Нынешняя цель легиона «Нега Небьюлас» – расширить свою территорию – оставалась далека; сейчас его воинам приходилось трудиться не покладая рук, чтобы хотя бы удерживать окрестности школы.

Территория – то есть область, которую контролирует легион, – определяется во время «территориальных сражений», которые проходят по вечерам каждую субботу. Ограничений по уровню нет, численность сражающихся одинаковая, и система присуждает победу группе, одержавшей в среднем не меньше 50% побед. На территории легиона его члены имеют право отклонять вызовы на дуэль, даже если их нейролинкеры подключены к Глобальной сети.

Однако результатом тщательного анализа способностей Сильвер Кроу стало то, что атакующие вражеские команды всегда брали с собой высокоуровневых аватаров-стрелков, которые связывали действия Харуюки в воздухе. А без них Сильвер Кроу становился просто слабым бойцом-рукопашником. Его доля побед понизилась, и за него все время отрабатывали товарищи по команде, Сиан Пайл и Блэк Лотус.

Вот почему он начал эти тренировки.

Если он увернется хотя бы от половины атак тех зенитчиков, то сможет потом определить местонахождение стрелков и мощно атаковать с пикирования. С этой мыслью он и создал тренировочное приложение; однако же результаты были далеки от того, что он ожидал. Если он не в состоянии увернуться от пули, выпущенной из известной ему точки, как он сумеет уклоняться от зенитчиков, прячущихся за теми или иными объектами на аренах?

Она не выказывала ни досады, ни раздражения. Напротив, после его многочисленных постыдных проигрышей в территориальных сражениях она всякий раз ласково приободряла его.

Однако наверняка же разочарование в ней нарастало; этого Харуюки страшился больше всего и ничего не мог с собой поделать.

Когда-нибудь оно непременно проявится.

В первый раз он был просто в шоке, когда поймал себя на этой мысли. Если он разочарует ее еще сильнее, чем сейчас, то будет лучше, если все просто кончится. Эта его старая привычка сбегАть мало-помалу давала ростки в глубине сердца.

Харуюки думал, что изменился. Когда он принял «Brain Burst», когда он стал Бёрст-линкером – он поверил, что стал другим, не таким, как прежде.

Но разве все не так же, как тогда? Хоть школа, хоть виртуальное поле боя – куда бы он ни пошел, везде обречен быть лузером?

Скорчившись всем своим толстым, мягким, дряблым телом в туалетной кабинке, Харуюки зажмурился; самоуничижительные мысли носились у него в голове. Горло по-прежнему саднило от желудочной кислоты, но он сумел выдавить:

– …И все равно… я…

Однако следующих слов произнести он уже не смог. Сейчас он просто был слишком слаб, чтобы сказать это себе, неудачнику.

Одновременно со звонком об окончании учебного дня, прозвеневшим в локальной сети, Харуюки пробормотал мысленно:

«Я хочу стать сильнее».

Я хочу стать сильнее.

– С возвращением, братик!

Харуюки вернулся домой, разулся и поплелся по коридору в свою комнату. На полпути он услышал эту фразу, донесшуюся слева, со стороны гостиной.

– …Дома…

Он сделал еще шаг, потом второй – и только на третьем ударил по тормозам.

…Э?

Что это сейчас было?

Насколько было известно Харуюки, он, Харуюки Арита, все 13 лет и 10 месяцев своей жизни был единственным ребенком в семье. Ему бы не недовольным быть, а радоваться своему везению; но, может, он подсознательно чувствует себя очень одиноко, и вот результат – слуховые глюки?

Но даже если так – вряд ли это был бы «братик». Даже произнесенный миленьким девчоночьим голоском. Это что, городская легенда о «младшей сестре» или что?

Пока Харуюки, стоя в неестественной позе, копался в себе, со стороны гостиной снова послышался невозможный звук.

«Фмм, фмм» – будто кто-то мычал песенку себе под нос. Затем «шлеп-шлеп» – легкие шаги ног в тапочках. Мало того – еще и сладкий запах. Обонятельные… галлюцинации? Такое вообще бывает?

Харуюки скинул с плеча школьную сумку, развернулся на 180 градусов и напряженно двинулся в сторону гостиной.

Потом он увидел мираж.

Слева от входа, в кухне, которой не очень-то часто пользовались.

Лет десяти на вид. Поразительно тощая, в младшешкольной форме, состоящей из белой блузки и темно-синей юбки с лямками через плечи, и в розовом переднике поверх всего этого. Рыжеватые волосы, стянутые в хвостики по бокам головы; лицо под гладким лбом, которое можно описать разве что как «ангельское». Немного смахивает на полукровку; на молочно-белой коже рассыпаны мелкие веснушки, большие глаза – карие с красноватым отливом.

Ангел? Как это слово пишется – «а-н-г-е-л»?

Начисто утратив способность думать, Харуюки стоял столбом и пялился на девочку. Та взглянула на него и с очаровательной улыбкой сказала:

– Я сейчас печенье готовлю, подожди чуток, братик.

– …Уааа! – запоздало вскрикнул Харуюки и спрятал свое толстое тело за дверью гостиной. Затем, не в силах понять, что происходит, наполовину высунул лицо наружу.

Девочка удивленно склонила головку набок, потом снова улыбнулась и, отвернувшись, заглянула в духовку. Ее рыжеватые хвостики мягко закачались, блестя под светом зимнего солнца, вливающимся через окно.

На этой стадии Харуюки уверился, что перед ним не мираж.

Для иллюзии или галлюцинации девочка была слишком реальной. Значит, ответ может быть один: зловредная программа в его нейролинкере. Эта программа и скармливает Харуюки сверхвысокодетализированные образы, звуки и запахи. Непонятно, кто сделал эту имитацию и зачем.

Потому что никакой «младшей сестры» быть просто не могло.

Ну а полигональной подделки бояться нечего. Приняв такое решение, Харуюки вошел в кухню; «сестренка» с улыбкой подняла на него глаза.

Он защипнул веснушчатую щеку и потянул.

С помощью нейролинкера, общающегося с человеческим сознанием через квантовые сигналы, на аудиовизуальном уровне уже можно создавать виртуальную реальность, почти не отличимую от настоящей. Конечно, производительность процессоров и объем памяти накладывают ограничения, так что воссоздание одного человека – это предел.

Однако что касается других чувств, особенно осязания – то ли их оцифровывать трудно, то ли исследования медленно идут. В общем, такие вещи, как «человеческая щека» – текстура кожи, сопротивление мышц, упругое растяжение-сокращение – столь сложный комплекс ощущений идеально воспроизвести невозможно. Сделав то, что он сделал, Харуюки должен был ощутить нечто безжизненное, вроде резины.

– Че, чего ты делаееешь…

– Уу, уааааа?! – завопил Харуюки. Отдернув руку, он прыгнул назад и стукнулся спиной о холодильник.