Джей– Ти раздирали противоречивые чувства. Он хотел помочь своей стране, а для этого нужно было убедиться на все сто, что Америка получит ванадий. Но так же сильно он хотел покончить с этой интригой. А больше всего он хотел оказаться подальше от Арии -женщины, которая сделала из него дурака. Все, что она делала в Америке – их близость на ступеньках, жареные гамбургеры, любезность с его друзьями, – все это было для того, чтобы добыть его деньги для своей проклятой страны. Все это было фальшью.

– Я останусь в этой стране еще на двадцать четыре часа – и баста.

Посол выдавил из себя слабую улыбку и протянул ему руку, но Джей-Ти не подал руки.

В восемь часов утра в комнату Арии принесли чай на подносе, на котором стоял сервиз из лиможского фарфора, украшенный лилиями. Все утро, насколько это было возможно, имитировалась ее жизнь во дворце. Она чувствовала, как опять входит в привычный ритм и образ прежней жизни. Она позволила жене посла помочь ей одеться, отослала клубнику назад на кухню, жаловалась, говоря, что ее туфли не начищены за ночь, ворчала на горничную за то, что та не положила пасту на ее зубную щетку. В ее душе словно боролись два разных человека: одному из них не нравилось то, что она делает, но другой, казалось, сорвался и несся неизвестно куда.

Без пятнадцати час дня она поспешила вниз по лестнице, сгорая от нетерпения увидеть лейтенанта Монтгомери. Когда она его увидела, то почувствовала, что ее капризы как рукой сняло, и она стала думать о пикниках на пляже и оркестре Томми Дорси.

Но на лице Джей-Ти была явно видна сдерживаемая ярость. Он потащил ее в приемную.

– Итак, – сказал он; глаза его были темными от бешенства, – ты обманула меня. Ты никогда не думала, что нашему браку придет конец.

Не было необходимости спрашивать, о чем он говорит.

– Только на таких условиях твое правительство было согласно мне помочь. Мне пришлось согласиться сделать своего мужа-американца принцем-консортом.

– Королем, – отрезал он.

Ария взглянула на него. Он усмехнулся.

– Итак, ты лгала и мне и им. Я всегда считал этот брак временным.

Она ему не ответила.

– Когда ты собиралась мне об этом сказать? Однажды ночью, когда мы были бы в постели, ты бы мне сказала: «Между прочим, тебе придется жить в этой забытой Богом стране всю свою оставшуюся жизнь. Тебе придется отказаться от своей семьи, от моря, кораблей – от всего, что дает тебе Америка, но ты можешь разъезжать на хилой клячонке или в замшелой карете и махать ручкой зевакам, которые ненавидят тебя потому, что ты – американец». Этого ты от меня ждала?

– Я вообще о тебе не думала. Я думала о своей стране.

– Ты думала только о том, что ты хотела. Так вот что я тебе скажу! Я – американец и собираюсь им оставаться. Я не хочу здесь жить и, клянусь преисподней, не хочу быть жалким марионеточным королем. Я не продаю свою свободу ради жизни в клетке. Сегодня я возвращаюсь домой. Сделка была с армией – не со мной. Я аннулирую наш брак, как только вернусь в Америку. Будет так, словно этого никогда и не было, а ты снова вольна превратить любого лопуха в полукороля.

Он схватил ее за руку.

– А теперь давай с этим кончать.

Тело Арии было таким напряженным изнутри, что казалось просто удивительным, как это оно не сломалось пополам от его рывка. Она всецело бессильно положилась на свою королевскую выучку, чтобы вынести долгую молчаливую дорогу назад в отель и в столовую.

– Уверен, нам пора начинать ссориться, – холодно сказал он.

– Но мне не хочется ссориться, – заносчиво ответила она.

– Итак, вернулась принцесса. Как я понял, тебе надоело разыгрывать из себя американку. Ты опять стала избалованной надутой злючкой, которую я видел на острове. Я должен тебе кланяться? Целовать тебе ручку? Леди, вам следовало бы присудить награду Академии киноискусства за спектакль, разыгранный в Ки-Уэсте. Вы будете здорово хохотать, когда все будет кончено. Вы расскажете своим августейшим родственникам, какими мы были дураками, как мы верили в вашу игру? Вы будете изображать Долли и Билла, всех нас перед своими породистыми зрителями. Вы расскажете своему новому мужу о тех интимных штучках, которые вы со мной делали, чтобы получить назад свою страну?

Арию лихорадило: от шока – к боли, а потом – к потребности себя защитить, и это всего за несколько секунд.

– Я люблю свою страну так же, как ты – свою, и каждый делает то, что он должен. Он смотрел на нее.

– Ну, тут ты проиграла. Сегодня вечером я возвращаюсь в Америку и немедленно аннулирую наш брак. Ты никогда и пальцем не коснешься «Вобрук шиппинг».

Она и понятия не имела, о чем он говорит, но она не собиралась его разубеждать.

– Я без этого обойдусь.

– Придется, детка.

– Ваше Королевское Высочество, – поправила его она, глядя на него с высоты своего вздернутого носа.

Он начал что-то говорить, но подошла официантка, и Джей-Ти промолчал.

Ария начала жевать, словно у нее во рту была жвачка.

– Понятно! У тебя будет маленькая жирная Хедер Эддисон вместо меня, – сказала она громко, к радости официантки, которая давно уже поглядывала на них с любопытством, но до сих пор ничего не могла услышать.

– У меня будет кто угодно, кроме тебя, – сказал он; глаза его были пугающе серьезными. – Ты – лгунья, жадная до денег сучка, и вдобавок ко всему: хуже тебя в постели нет никого.

Арии не было необходимости подделывать слезы.

– Правда? – прошептала она.

– Конечно.

Медленно она встала из-за стола и вышла из столовой. Ее мать была права: нельзя верить людям не их круга. В эту секунду она страшно жалела, что так расслаблялась в его присутствии. Она дала ему увидеть себя такой, какой ее не видел никто никогда. Она даже дала ему увидеть, как она плачет.

Посол уже показал ей на карте, куда идти: в то место, где она будет наиболее заметна для горожан. Когда боковая улочка вильнула вбок, впереди показалась козья тропа, взбегавшая вверх по горе.

Ее туфли не были приспособлены для лазания, но она справилась и пошла быстрее.

Она испугалась, когда позади нее из куста выскочил мужчина. В своей растерянности она чуть не поздоровалась с ним по имени. Он был третьим секретарем короля – мягким, спокойным человеком, которого редко замечали и уж никогда не считали злодеем.

– Миссис Монтгомери, вы пойдете со мной?

– Обойдешься, парниша, – сказала она и повернулась спиной, чтобы спуститься назад по холму.

Но путь ей преградил еще один мужчина, он ухмылялся. Ария его сразу узнала – он был помощником Хранителя Столового Серебра.

– Боюсь, что это – не приглашение, м-мадам. Он схватил ее за руку и потащил за собой. Ария закричала, но они были слишком далеко от города, чтобы кто-нибудь мог ее услышать.

Ее привели в хижину пастуха. Внутри сидел лорд-гофмейстер. Арии пришлось скрыть свой гнев. Этому человеку ее дедушка всегда доверял!

Но он не скрывал своего презрения к ней.

– Миссис Монтгомери, у меня есть к вам предложение.

Двадцатью минутами позже Ария сидела, откинувшись на спинку стула.

– Давайте говорить напрямик. Вы хотите, чтоб я стала вашей принцессой.

– Только на короткое время. Мы боимся, что новость о похищении внучки убьет короля. Он – стар, и с сердцем у него плохо, а эта новость… это для него уж слишом. Вам не нужно ничего делать – только оставаться в покоях Ее Королевского Высочества и быть видимой с расстояния в любое время. Мы скажем, что вы заболели и не можете выходить из комнаты. Время от времени кто-нибудь может захотеть заглянуть к вам, поэтому вам придется разыгрывать роль серьезно больной и лежать в постели; но большую часть времени вы будете предоставлены сами себе и сможете читать или слушать пластинки – все, что делают американцы.

В его голосе была насмешка.

– Значит, я буду пленницей: буду сидеть сиднем в нескольких комнатах. Ну ладно, короче, я поняла, что вы будете с этого иметь для себя. А как насчет меня?