Выступ уходил за уступ. Коньен стал, осторожно двигаясь, огибать его.

И тут раздался его предупреждающий крик.

Их снова окружили сенмурвы!

Но в этот раз опора под ногами была слишком ненадежна, чтобы принять бой.

Стая крылатых чудовищ метнулась навстречу путешественникам, радостно вопя и лая. Сенмурвы верно взяли след по ветру, огибавшему выступ скалы. Теперь их было не меньше двух дюжин, и они радовались тому, что застали людей врасплох. Хлопая крыльями, орлы с собачьими головами устремились в атаку.

Коньен изрыгал грозные проклятия, однако покрытое шрамами лицо его было на удивление спокойным. Осгрим и вовсе выглядел безмятежно, придвинувшись поближе к Моргану, стараясь защитить своего господина. Содаспес рылся в своей суме, набитой магическими приспособлениями, но стая быстро приближалась, и, казалось, молодой чародей не успеет вытащить ни одного из своих сверхъестественных орудий. «Увы, — подумал Морган. — Похоже, на этот раз нам в самом деле пришел конец. Что ж, по крайней мере, я встречу его среди верных друзей».

Первый сенмурв уже нацелился ему в грудь, грозно трепеща крыльями и собираясь когтями выцарапать глаза. Вжавшись спиной в каменную стену, Морган извлек меч и…

…Он уже поклялся себе, что напоследок сразит хотя бы пару крылатых бестий, которые привели его к вратам смерти…

Тут, словно по мановению волшебной палочки, белая стрела со сверкающим наконечником пробила сенмурва навылет!

Трепыхаясь из стороны в сторону, крылатое чудовище упало, широкой грудью ударившись об утесы. Вторая стрела просвистела в воздухе, еще громче первой, пробив насквозь череп еще одной твари. Кровь хлынула у нее из горла и, пьяно раскачиваясь, она полетела в бездну.

Морган решил, что это магические проделки Содаспеса, что молодой чародей успел-таки что-то выудить из заветного кошелька. Однако, повернувшись в его сторону, увидел, что Содаспес потрясен не меньше остальных, созерцая эту сцену.

И тогда все увидели, как из-за края утеса выступила девушка. В ее крепких маленьких руках сверкал лук, из которого она выпустила третью стрелу, а за ней и четвертую. Все уставились на незнакомку, ничего не понимая. Девушка как будто возникла из воздуха — так неожиданно появилась она в пустынном ущелье, куда не ступала годами нога человека. Однако, несмотря на свое фантастическое появление, незнакомка была вполне реальна.

Она казалась очень молодой, почти подростком. На ее овальном лице с маленьким крепким ртом и упрямым подбородком светились янтарного цвета глаза. В черных длинных волосах, блестевших как вороново крыло, пробегала выбеленная прядь, словно полоска света маяка в ночном море. На девушке были кожаные доспехи, которые оканчивались кольчужным поясом, облегавшим узкую талию. Грудь ее прикрывали две стальные чашки, а короткая юбка-килт, отделанная полосками кожи, серебром и стальными квадратами, скрывала бедра и округлую симпатичную попку. Высокие сапожки, также посеребренные, завершали костюм амазонки. Короткий широкий меч, напоминавший римский гладиус, висел у нее на бедре, из колчана торчало белое оперение стрел, которые она выпускала одним движением руки.

Путешественники уставились на эту девушку, как завороженные, настолько потрясающе сочетались в ней женственность и воинственность. Незнакомка пользовалась своим белым луком с удивительной меткостью и изяществом.

Ее стрелы сильно проредили стаю сенмурвов. Уже восемь из них пали замертво, а вскоре число павших выросло до десятка. Алчные чудовища постепенно ослабили атаку, поскольку всякий, подлетавший к человеку, немедленно получал в грудь стрелу с белым оперением и падал на дно пропасти. Одни с клекотом поднимались ввысь, не решаясь заново напасть, другие разворачивались и улетали на поиски более легкой добычи.

Четверо странников и их неожиданная спасительница уставились друг на друга, раскрыв рты.

Наконец Содаспес пробормотал:

— Вообще-то нас должно быть шестеро, а пока только четверо. Дева, скажи мне, ты из Посвященных?

Она ответила ему долгим взглядом, затем коротко кивнула.

— Мой Зов направил меня сюда, — ответила она голосом, который переливался как чистый горный ручей. — Мое имя Аргира, воительница Девяти кланов Сириат Короба. А ты, должно быть, чародей, судя по зеленой печати над твоими бровями.

Содаспес кивнул и стал представлять ей Коньена. Но девушка-воин уже смотрела за плечо старого рапсода, прямо в глаза Моргана.

— А ты Пришелец… — пробормотала она. — Ты ищешь бессмертного подвига.

И маленькая смуглая рука поднялась в забавном салюте, на который он ответил, немного смутившись.

Желтые соколиные глаза уставились на него. Морган невольно содрогнулся под этим взором, пронзающим насквозь, как стрела, и ему вдруг стало стыдно за то, что одежда его приведена в негодность, а на плече зияет алая рана, оставленная сенмурвом.

Но девушка, ловко двигаясь по камням, как горный гном, обошла остальных и, опустившись на колени, прижалась теплыми губами к его пыльной руке.

— Теперь нас не четверо, а пятеро, Пришелец, — объявила она. И чистый взор соколицы напомнил ему прошлые сны и ночные грезы…

Сразу за поворотом уступ значительно расширился, закончившись каменистым склоном. Здесь карабкаться оказалось труднее, поскольку камни могли обрушиться в любой момент. И все же, если воительнице Аргире удалось здесь спуститься, имелась надежда, что и всем остальным удастся восхождение. Так оно и случилось. Не успело солнце спрятаться за горизонт, как путешественники поднялись на вершину отрогов Таура, и еще до того, как сгустилась ночь, им удалось спуститься вниз на горное плато.

Здесь росли высокие густые травы, однако не те, что в долинах по ту сторону гор. Впереди, невидимый во тьме, простирался Гримвуд, через который им предстояло пройти. Но эту опасную задачу они благоразумно отложили до утра.

Осгрим собрал охапку сухой травы, и Содаспес с помощью своего чародейского камешка разжег костер. Развалившись на траве возле костра, скинув обувь, путники с наслаждением вдыхали ночной холодный воздух, распаковали припасы, дарованные вождем Всадников. Потом они поели и запили пищу добрым красным вином, а после чего завязалась беседа.

Аргира поведала о своей жизни и Девяти кланах ее северного народа. Она была очень юна, как показалось Моргану — ей недавно исполнилось девятнадцать. По обычаям ее народа женщины были воинами, охотниками, вождями. Что касается мужчин, то они охраняли священный огонь очага, заботились о детях и готовили еду. Забавно, конечно, однако чего только ни встретишь в диких мирах. Моргану приходилось сталкиваться и с более причудливыми традициями.

Пришелец надолго запомнил этот чудный тихий вечер. Мягкие шелковистые травы заменяли подушки и перины, оранжевые языки костра разгоняли тревожные тени, а голоса друзей навевали мирный сон.

И тут Коньен запел. Он исполнил протяжную песню о храбрости, и о счастье.

Морган дремал под ее убаюкивающий мотив. Больше всего ему понравился конец песни, обещавший спокойствие и приход счастливых дней.

Наконец Коньен отложил костяную лиру, устало зевнул и хлебнул вина.

Через некоторое время все уснули мертвым сном — так усыпила всех эта песня. Путники спали у подножия Гримвуда, леса, который начинался на высокогорном плато, и ничто не потревожило их мирный сон.

Потому что никто не видел глаз, сверкавших в листве далеких деревьев.

Морган проснулся с первой зарей и лежал, сонно моргая, пока на востоке разгорался белый свет Ситри. Затем из-за горизонта появился туманно-красный Мариб. Вскоре проснулся и Коньен. Кряхтя, растер затекшие руки и ноги.

Путешественники торопливо позавтракали. Им предстоял далекий путь, они спешили и хотели успеть до заката оставить лес позади. Или, по крайней мере, попытаться. Запивая лепешки и холодное мясо прокисшим вином, Морган чувствовал нарастающее беспокойство, зуд во всем теле. Хотелось принять ванну, а здесь не было даже капли воды. Да и побриться не мешало бы. За последние годы он так привык к депилятору, которым было достаточно натереть лицо, и всякая щетина пропадала на десять дней. Морган забыл запас этого полезного вещества на Каргонессе и теперь сильно переживал. А опасная бритва ему все равно не помогла бы: он так давно не держал ее в руках, что сейчас, наверное, в лучшем случае, срезал бы себе ухо. Так что придется ему отращивать бороду, пока они…