– Вот и Шмель, – вдруг сказал Тима.

Шмель стремительно вошел в бар и плюхнулся на рассохшийся от времени стул.

– Значит, такие дела. – Он сцепил перед собой руки. Ваха с Тимой выжидательно смотрели на него. – Новости следующие. – Он откинулся на спинку, и стул жалобно заскрипел. – Новость № 1. Там, на лесной дороге, куда мы не доехали каких-то три километра, нашли наш «БМВ». Серега и Денис убиты. Денис – ментами, а Серега – пока неизвестно. Новость № 2. – Шмель кашлянул и выдержал небольшую паузу. – Денег при себе у них не было. Это точно. И последняя, третья новость. – После этих слов Шмель выложил на стол сегодняшнюю газету и ткнул толстым пальцем в заголовок, который гласил: «Братья-наркоманы убили шесть человек и взяли в заложники девушку». Тима мельком пробежал взглядом статью и поднял голову:

– Что-то я пока не улавливаю сути.

Ваха вообще не счел нужным заглянуть в газету, он продолжал равнодушно глазеть на сидящих в кафе.

– А суть в том, – терпеливо продолжил Шмель, сворачивая газету, – что один из этих убийц – наш клиент. Я навел справки. Это Митрич, Шевцов Дмитрий, он должен Главному двести пятьдесят косых. И этот нарик свинтил сразу после того, как вчера я поставил его на счетчик.

– Так-так, – оживился Тима. – Продолжай!

– С ним его брат, близнец, но у Главного к нему претензий нет. Видать, нервишки у этого Митрича не выдержали, и он решил сделать ноги, прихватив с собой братца. Но дело не в этом. – Шмель наклонился поближе к сидящим напарникам. – Менты считают, что они прячутся в «Изумруде». Ставлю что угодно, что эти два однояйцовых хмыренка стянули наш «дипломат».

Тима и Ваха молчали. Правда, последний впервые проявил какой-то интерес к беседе, и на его лице появилось выражение, говорившее о том, что в голове у Вахи начался слабый процесс мыслительной деятельности. Тима прикурил еще одну сигарету.

– Это серьезное заявление, Шмель. И если это так…

– Если это так, то найти их – наша святая обязанность, – закончил Шмель фразу вместо Тимы. – И ты это знаешь не хуже меня.

– Откуда тебе стало это все известно? – спросил Ваха, но Шмель отмахнулся:

– У Главного везде есть свои осведомленные источники.

– Ладно, допустим, все так и есть. У тебя есть предположения, куда они могут поехать дальше? – прищурившись, Тима смотрел на Шмеля.

Тот пожал плечами:

– Легавые обложили их со всех сторон. В Гридневе они не появлялись, в Лугановске не светились. Остается одно – лес.

– Хочешь сказать, мы будем путаться под ногами у мусоров и делать вид, что просто прогуливаемся перед ленчем, наслаждаясь местным ландшафтом? Как ты себе это представляешь, Шмель? – спросил Тима, выпуская кольцо дыма. – Ты хоть был когда-нибудь в этих местах?

– Я был, – неожиданно подал голос Ваха. – Правда, мне тогда было лет семь или меньше.

– Великолепно. Позволь, я угадаю, Ваха. Ты с родителями ехал по трассе и вдруг захотел пописать, и твой папаша отвел тебя в кусты. На этом твое знакомство со здешними местами закончилось. Заповедник может только гордиться таким историческим событием, – стряхнув пепел, сказал Тима.

– Тима, твой язычок не мешало бы укоротить, – засопел Ваха, его глаза недобро сверкнули, но Шмель хлопнул ладонью по столу.

– Главный в курсе. Так что тема для обсуждений исчерпана, – жестко сказал он. – Сейчас – тридцать минут отдыха, после чего – за дело.

Трое мужчин поднялись из-за стола и направились к выходу.

«Пятерка» проехала еще два километра, но ничего не изменилось. Разве что проселок стал еще более узким. Машина то и дело задевала торчащие по краям кустарники, которые своими ветками чертили на ее пыльных боках замысловатые линии.

Стрелка топливного датчика уже давно остановилась на нулевой отметки, и автомобиль, чихая и фыркая, ехал на последних миллилитрах топлива.

Все молчали. Рута с Яриком были слишком измучены и подавлены, чтобы разговаривать. Митрич был без сознания и лишь изредка еле слышно бредил. Тем временем заросший травой подлесок превратился из грязи в самое настоящее болото, кое-где уже различались озерца стоячей воды, присыпанной пыльцой и сосновыми иголками.

В салоне было душно, и Рута, до упора открыв окно, высунула голову. Прохладный ветерок приятно обдувал ее разгоряченное лицо, и девушка с наслаждением вдохнула свежий воздух. Внезапно машина резко дернулась и застыла на месте. Рута вздрогнула.

– Приехали, – убито произнес Ярик. Он безрезультатно вертел ключ в замке зажигания, понимая, что теперь-то уже точно все. Они заблудились, и эту ночь им снова придется провести в лесу. Но больше всего молодого человека угнетало нехорошее предчувствие – он подозревал, что с самого начала они двигались не в том направлении.

Рута вышла наружу и изящно потянулась, как хищная кошка после сна. Ярик осторожно вылез наружу со стороны водителя, наступив сапогом в канаву.

Деревья источали божественный запах бальзама, и молодые люди на мгновение ощутили какую-то неземную красоту в этой тишине, не нарушаемой ни гулом моторов, ни человеческими голосами… Но было в этом и что-то настораживающее.

Рута посмотрела на Ярика поверх грязной крыши «пятерки»:

– Что будем делать, ковбой?

Ярик озабоченно оглядел перебинтованную руку и сплюнул:

– А ты как думаешь, Рута? Не венчаться же.

Глаза девушки блеснули:

– А что, слабо?

Ярик подозрительно посмотрел на нее – ну и шуточки! – и вздохнул.

– Придется искать место для ночлега. Идти дальше нет смысла – уже поздно, да и Митрича тащить мы не сможем…

– А завтра сможем? – спросила Рута, испытующе глядя на юношу. Тот смущенно отвел взгляд в сторону.

– То есть, если я правильно поняла, ты ждешь, пока он не окочурится. А ты помнишь, что там, в баре, он спас тебе жизнь, Ярик?

Парень помолчал.

– Помню, – выдавил он после паузы. – Только я хочу, чтобы ты уяснила одну деталь, Рута. То, что произошло со мной и моим братом, касается только нас, – Ярик чувствовал, что перестает себя контролировать. – Тебя – нет. Я не держу тебя, можешь возвращаться назад и рассказать ментам о своих изумительных приключениях!

Рута снисходительно слушала его, после чего спокойно сказала:

– Ты прав, Ярик. Но у меня есть одна дурацкая особенность в характере, из-за которой я часто страдаю. – Она обошла машину и встала напротив юноши. – Я не забываю тех, кто мне помог. И я не забыла, что вы с братом вытащили меня из этой помойки. Ничуть не жалею о том, что произошло, к твоему сведению, – закончила она.

– Очень романтично. Но ты не подумала… – начал Ярик, но лицо Руты неожиданно изменилось, и она поднесла ко рту палец.

– Тихо, – прошептала девушка, оглядываясь. – Слышишь?

– Что? – завертел головой Ярик.

– В лесу кто-то есть. – Рута напряженно вглядывалась в чащу. Рука Ярика медленно потянулась к пистолету. Теперь и он услышал, как где-то хрустнула ветка. Они затаили дыхание. Ярик снял пистолет с предохранителя и держал его наготове. Спустя мгновение хруст повторился, на этот раз громче. К ним кто-то приближался.

– Иди в машину, – приглушенно сказал Ярик Руте, но она не шелохнулась. Сквозь деревья мелькнула фигура.

– Рута, сядь в машину! – прикрикнул юноша, видя, что та словно не слышала его.

– Это не враг, – проговорила она, вглядываясь в чащу. – Это… – На лице девушки отразилось изумление. – Ярик, это ребенок!

Однако он уже сам видел. Ветви раздвинулись, и на тропинку вышел пухлый мальчик лет восьми-девяти. На нем были перевернутая задом наперед панамка, перепачканный свежей землей джинсовый комбинезон и желтая футболка. Из-под панамки торчали рыжие вихры, давно нуждающиеся в стрижке. За спиной у мальчугана висел самодельный лук, в руках он сжимал стрелы – кривые, все разной длины. Его челюсти ритмично двигались, и Ярик решил, что у него во рту жевательная резинка. Круглое лицо ничего не выражало, маленькие глаза равнодушно оглядывали «пятерку». Обыкновенный мальчуган, только лицо слегка портили выступающие вперед зубы. Тем не менее он выглядел настолько сюрреалистично в этом глухом лесу, что вылезший из чащобы медведь удивил бы Ярика куда меньше.