– Он умер.

Из глубины сна, насыщенного парами бренди, Брэндон Сент-Джон слышал каждое слово и сразу узнал голос младшего брата.

«Проклятие, что делает Девон в моих снах?» – Девон и наяву раздражал Брэндона, а во сне определенно представлял угрозу.

– Он не может умереть, – отозвался кто-то. – Он слишком упрям, чтобы умереть так банально, в собственной постели.

Брэндон застонал, услышав этот новый голос – он принадлежал его сводному брату Энтони Элиоту, графу Грейли.

И чтобы превратить сон Брэндона в настоящий кошмар, прозвучал низкий голос старшего брата – Маркуса:

– Брэндон не умер, он храпел, когда мы вошли.

– Жаль, мы не можем устроить пожар, – весело проговорил Девон. – По крайней мере, это разбудило бы его.

Кто-то дернул Брэндона за ногу, и тот, наконец, проснулся.

– Убирайтесь, – уткнувшись в подушку, приказал он. Девон снова потряс его:

– Поднимайся, Брэнд! Тебе нужно кое-что сделать.

– Сначала я должен выспаться, – пробормотал тот. Но отделаться от Девона было непросто.

– Подъем! – скомандовал он.

Брэндон приподнялся было, но пульсация в висках заставила его снова опустить голову на подушку.

– Пул! – позвал он скрипучим голосом. Пул выполнял при Брэнде обязанности лакея, дворецкого и вообще мужской прислуги. – Где этот человек? Мне нужен мой пистолет.

– Пистолет? – удивленно переспросил кто-то. – Собираешься на охоту?

– Да, – ответил Брэнд. – Собираюсь поохотиться на мерзких грызунов, заполонивших мою спальню.

– Сейчас Пул не сможет принести тебе пистолет, – сообщил Девон, большой любитель приносить дурные вести. – Мы сказали, что умираем от голода, и он отправился готовить для нас завтрак.

Черт побери, какое жуткое начало дня. Брэндон ненавидел утро.

– Может, послать за кувшином холодной воды? – предложил Энтони. – Иначе этого соню не поднимешь на ноги.

Брэнд накрыл голову подушкой. В горле пересохло и саднило. Голова раскалывалась, живот ныл, во рту был отвратительный привкус мела.

Воспоминания о прошедшей ночи у него сохранились смутные. Там была красивая женщина с рыжевато-золотистыми волосами и карточная игра. Сначала ставками были гинеи, а потом предметы одежды проигравших. Селест во всех отношениях идеально подходила Брэндону – красивая, умная, наделенная постельными талантами и к тому же замужняя. О чем еще может мечтать мужчина? Любой, но не Брэндон.

В изножье кровати раздался сухой голос Маркуса:

– Похоже, у нашего братца опять выдалась бурная ночка.

Брэндон пожал бы плечами, но двигаться не хотелось. Маркус ошибался – ночь не была бурной. В том-то и проблема. Брэндону быстро все надоедало, и он начинал искать новые приключения.

Печальная правда состояла в том, что в последнее время все развлечения Брэндону прискучили, и ему казалось, что он упускает нечто важное.

Какая слащавая чушь. Видимо, бренди имеет неприятный побочный эффект – делает человека сентиментальным. Надо переходить на портвейн. Брэндон оторвал от подушки голову и с трудом разлепил набрякшие веки. Слепящий свет резанул по глазам. Брэнд застонал и, жмурясь, нашарил на ночном столике стакан с остатками бренди. Допил его и вернул стакан на место.

– Жажда мучает? – явно забавляясь, спросил Энтони. Брэндон вытер рот тыльной стороной ладони и, щурясь, взглянул через плечо.

– Давайте, выкладывайте, чего вам от меня надо, и убирайтесь.

– Как грубо, – произнес Девон. – Хоть бы поздоровался.

– От Брэндона этого не дождешься, – заявил Энтони. – Будь ты в юбке, да еще с пышной грудью, тогда дело другое. Может, он и удостоил бы тебя приветствием.

Брэндон не знал, то ли бросить на Энтони сердитый взгляд, то ли вообще проигнорировать его слова. По правде говоря, из всех братьев Брэндон был наиболее близок со сводным. Ленивый вид Энтони не мог его обмануть – энергии у Энтони хватило бы на двоих, а остроты всегда вызывали у Брэндона ухмылку.

Но только не сейчас. Брэндон устремил на Энтони затуманенный взгляд.

– Я думал, у тебя продолжается медовый месяц.

– Мы с Анной вернулись вчера вечером, чтобы успеть на встречу.

«О Боже, встреча!» – Брэндон потер виски.

– Я совсем забыл.

– Мы заметили, – отозвался Маркус, чьи голубые глаза светились упреком. Самый старший, он железной рукой управлял благосостоянием семьи и никому не давал спуску.

Брэндону, следующему по старшинству, следовало бы как следует вникнуть в финансовые дела семьи. Но даже в юном возрасте Брэндона раздражало стремление Маркуса контролировать всех членов семьи, а главное – состояние.

В двадцатидвухлетнем, можно сказать, еще нежном возрасте, когда друзья пили и шлялись по девкам по всему Лондону, Брэндон сколотил небольшой капитал и купил два неухоженных поместья за пределами Шропшира. Это было много лет назад, поместья теперь слились в одно – очень продуктивное и процветающее, приносившее Брэндону поразительные доходы. Он уже несколько лет не прикасался к семейным счетам Сент-Джонов, чем еще больше бесил Маркуса.

Но Брэндона это ничуть не волновало. Он сделал это не из-за Маркуса, а скорее, чтобы доказать самому себе, что он чего-то стоит. Когда его поместье впервые принесло прибыль, радости Брэндона не было предела. Теперь работа была завершена, благосостояние его укрепилось еще больше, и Брэндон обнаружил, что немного... скучает. Это чувство постепенно росло и крепло. Он беспокойно вздохнул и посмотрел на Маркуса.

– Если тебе нужно, давай проведем встречу. – Брэндон снова улегся в постель, прикрывшись простыней и подложив под голову подушку. – Мы все в сборе, так что можем прямо сейчас переговорить.

Лицо Девона стало серьезным.

– В твоей спальне это невозможно. Здесь пахнет французским борделем.

Энтони наклонил голову набок и прищурился.

– Мне знаком этот запах. Это...

– Убирайтесь! – взорвался Брэндон. Надо было догадаться, что они устроят ему «веселую жизнь». Приподнявшись на локте, он указал на дверь. – Через несколько минут я оденусь и присоединюсь к вам.

– Да уж будь любезен, – сказал Маркус. – Наше терпение на пределе.

– Это мое терпение на пределе! Вы ворвались в дом и самым бесцеремонным образом разбудили меня!

– Мы не врывались, мы постучали. Пул открыл дверь и сообщил, что ты спишь. Мы сказали, что нам наплевать. И вошли.

«Прикажу слугам до полудня открывать дверь только с оружием в руках».

– Даем тебе на одевание пять минут, – сказал Маркус.

– Пять минут?

– Это больше, чем дал бы тебе я, – заметил Энтони и посмотрел в сторону двери. – Жаль разочаровывать тебя, Бриджетон, ты хотел посмотреть, как мы подожжем Брэндона.

– Бриджетон? – Брэнд проследил за взглядом Энтони. У двери, небрежно прислонившись к косяку, стоял зять Брэндона, Николас Монтроуз, граф Бриджетонский.

Ник ухмыльнулся, встретившись с мутным взглядом Брэнда:

– Чудесное утро, не правда ли?

– Иди к черту, – прорычал Брэнд.

Оскорбительно, что братья привели Бриджетона, которого презирали, хотя «презирали» – слишком сильно сказано. Он скомпрометировал их сестру Сару и вынужден был с ней обвенчаться. Однако теперь, ко всеобщему удивлению, выяснилось, что это был брак по любви.