– Я не собираюсь уходить. – Он снял пальто и бросил на кресло.

Ах, ее кресло. Ее чудесное, чудесное кресло. Она вспомнила, как Брэндон в последний раз был в ее комнате, как она сидела у него на коленях. Это кресло навсегда останется для нее реликвией. Она будет беречь его. Особенно когда закончится вся эта история, и она навсегда покинет Англию и Брэндона.

Эта мысль привела ее в отчаяние. О Боже, ей придется уехать. Бросить дом, свою любимую кровать и Брэндона. В груди стало тесно от невыплаканных слез.

– Ну не надо.

Она посмотрела на него и пробормотала дрожащими губами:

– Ничего не могу поделать.

– Это опий. Тебе нужно поспать, Верена. – Сев на кровать, он стал поглаживать Верену по щеке кончиками пальцев, в его движениях было что-то гипнотическое. – Закрой глаза. Когда проснешься, я буду здесь.

Как хорошо лежать в уютной постели, Брэндон нежно гладит ее по щеке, по волосам.

Она улыбнулась ему и накрыла ладонью его пальцы. Он улыбнулся:

– Вот и хорошо. А теперь спи.

– Не хочу спать, – сказала она, хотя глаза слипались. Он продолжал гладить ее по голове.

– Моя мама всегда так делала, когда я болела.

– Значит, она была хорошей матерью. Моя тоже.

– Я скучаю по маме. – Она посмотрела на Брэндона. – А ты скучаешь?

– Постоянно. Расскажи мне о своих родных, Верена.

Ее родные. Как мило, что Брэндон ими интересуется.

Он такой добрый.

– У меня есть брат.

– Знаю. Ведь мы с ним знакомы. Он очень похож на тебя.

Милый Джеймс. Всегда рядом в нужную минуту. Интересно, где он сейчас? Сказал, что уйдет ненадолго, и пропал.

– Куда подевался Джеймс?

– А другие братья и сестры у тебя есть? – спросил Брэндон, уклонившись от ответа.

– Две сестры. Младшие. Я самая старшая, даже старше Джеймса, правда, всего на две минуты.

– Вы с ним двойняшки?

– Да. У меня чудесная семья. Отец считает меня самым лучшим карточным шулером из всех, с кем ему довелось играть.

– Ах да, наша игра. Кажется, это было несколько лет назад. – Он взял ее лицо в ладони. – Почему ты не вернулась к своим, когда умер Уэстфорт?

– Потому что хотела спать в своей постели. – Она тихонько засмеялась. – Странно звучит, да? Я люблю своих родителей, но они не могут жить без приключений, а меня это тяготит.

– Почему?

– Я хочу покоя. Хочу иметь свой дом. Собственную кровать с мягкими подушками и хрустящими льняными простынями.

Брэндон погладил Верену по щеке, наслаждаясь теплым шелком ее кожи.

– Это тяжело – все время путешествовать?

Улыбка сбежала с лица Верены.

– Порой очень тяжело, – прошептала Верена. – Как только я находила друзей, приходилось уезжать. – Ее голос дрогнул. – Вот как сейчас.

Уезжать. Никогда еще это слово не казалось Брэндону таким неприятным. Пораженный, он понял, что не хочет, чтобы Верена уезжала. Чего же он хочет? Он закрыл глаза. Должно быть, Верена заметила печальное выражение лица Брэндона, потому что, в свою очередь, погладила его по щеке.

– Все было не так уж плохо. А иногда просто замечательно.

– Замечательно?

– Родители не были ни злыми, ни жестокими, просто... искателями приключений.

– Ты хочешь сказать, авантюристами?

– И авантюристами тоже. Но детей они любили. И заботились о нас.

Недостаточно, подумал Брэнд. Интересно, кто-нибудь вообще заботился о Верене так, как она того заслуживает?

– А как относился к твоим родителям Уэстфорт?

– Эндрю? – Она улыбнулась. Язык у Верены заплетался, и Брэндон понял, что она засыпает. Помолчав, она пробормотала:

– Эндрю их образ жизни казался забавным. Но о моих родителях он заботился больше, чем о своих собственных.

– Засыпай, Верена. Не беспокойся, я не уйду.

Брэндон решил оставаться здесь до тех пор, пока не убедится, что она в безопасности.

Верена зарылась поглубже в груду подушек, подложила под щеку ладонь и вскоре крепко заснула. Брэндон еще долго смотрел на нее. Затем поправил одеяло и расположился в кресле у камина дожидаться рассвета.

Брэндон проснулся, ощутив холод и боль в затекшей шее. Спать в кресле не очень-то удобно, особенно при его габаритах. Он распрямился и посмотрел на кровать. Верены там не было.

Брэндон вскочил. Черт побери, где же она? Подбежав к двери, он распахнул ее и чуть не сбил с ног Гербертса.

– Вы уже проснулись, сударь! Не хотите ли позавтракать вместе с хозяйкой?

Брэндон схватился за сердце.

– Да. Да, конечно.

– Я скажу ей, что вы сейчас придете. – Гербертс посмотрел на Брэндона повнимательнее. – На комоде у хозяйки лежит расческа. Можете воспользоваться.

С этими словами он удалился. Брэндон вернулся в комнату и привел себя в порядок. Он уже хотел покинуть спальню, когда его взгляд упал на маленький письменный стол, где белел чистый лист бумаги. Брэндон некоторое время разглядывал его, потом открыл чернильницу и начал писать.

Через несколько минут он спустился вниз. Верена сидела за столом, перед ней стояла тарелка с тостами. Верена выглядела спокойной и собранной, хотя глаза были затуманены, а на лбу отчетливо выделялся кровоподтек.

Когда она встретилась с Брэндоном взглядом, легкий румянец тронул ее щеки.

– Как самочувствие?

– Прекрасно. Верена, вчера вечером я хотел тебе сказать, что Джеймс...

– Он в гостевой спальне. Я только что от него.

– Как он?

– Страдает от боли. Но еще больше оттого, что не может нам помочь.

– Помочь нам?

Верена натянуто улыбнулась:

– Мы снова получили письмо.

Она взяла листок, лежавший рядом с ее тарелкой, и протянула Брэндону. Он развернул письмо.

«Леди Уэстфорт!

В гостинице «Королевский олень» в Литтл-Саттоне, в полдень. Привозите список и приезжайте одна».

Брэндон посмотрел на нее.

– Когда его принесли?

– Врач нашел его на крыльце, когда утром приезжал к Джеймсу.

Брэндон свернул листок и положил на стол.

– Адресовано тебе.

– Да. Прежние были адресованы Джеймсу. Должно быть, они знают, что он сломал ногу, поскольку наверняка сами все и устроили. – Она поднялась, и Брэндон увидел, что на ней дорожное платье. – Я через час уезжаю.

– Верена, ты не можешь...

– Придется. Этому надо положить конец. Сейчас Джеймс сломал ногу, а в следующий раз может случиться что-нибудь похуже.

– Где гарантия, что эти люди не убьют тебя, как только увидят?

– Они думают, что список у меня, и не рискнут.

Брэнд потер лоб.

– Черт. Мне это не нравится.

– Мне тоже. – Она оперлась ладонями о стол. – Ты едешь со мной?

Дверь отворилась, и вошел Гербертс с тарелкой дымящегося бекона.

– А вот и мы!

Брэнд не обратил на него внимания, не отрывая взгляда от Верены. v

– В письме сказано, чтобы ты приехала одна.

Ее губы изогнулись в улыбке.

– Я и приеду одна. Разумеется, с кучером.

Брэндон замер. В роли кучера он окажется в очень выгодной позиции: сверху все видно и он сможет защитить Верену.

– Согласен быть кучером. Какой у тебя план?

– Мы доедем в карете до гостиницы. Там я притворюсь, будто напугана, буду рыдать и плакать, чтобы притупить их бдительность.

– Хороший план. Но ты ни в коем случае не выйдешь из кареты.

Верена стиснула руки.

– Брэнд, списка у нас нет. Моя единственная надежда – заполучить письма Джеймса и выбраться оттуда, пока они не сообразят, что их провели.

Брэндон кивнул:

– Думаю, это единственный путь.

Гербертс расправил плечи.

– Я готов помочь вам, хозяйка.

Верена покачала головой:

– Спасибо, но в этом нет необходимости.