Труф непроизвольно следила за ним.

— По одной из версий, англичанкой была его мать. В конце войны, в сороковых годах, она вышла замуж за американца, тогда многие так делали. А возможно, что она переехала со своим мужем в Соединенные Штаты, что говорит о том, что Торн мог родиться и здесь, — рассказывал Джулиан. — Поговаривают также, что его родители умерли очень рано, и после их смерти Торн вернулся в Англию, к родителям своей матери. В свое время ФБР завело досье на него, и часть материалов мне удалось увидеть. Проделал я это с помощью мощной магической атаки — обратился к властям и намекнул на то, что свобода доступа к любой информации гражданам США гарантирована конституцией. — Улыбаясь, Джулиан посмотрел на Труф, и она увидела его глаза, яркие и прозрачные, как Карибское море. Только взгляд их оставался по-прежнему пристальным, змеиным.

— А больше они о нем ничего не знают? — спросила она. Труф чувствовала, что стоит ей заговорить, и невидимая паутина, которой продолжал опутывать ее Джулиан, тут же рвется.

— Их больше интересовало, не с кем он ходил в школу, а с кем он встречался тогда, — задумчиво ответил Джулиан. — Очень недальновидно с их стороны, я считаю. Они не очень много насобирали, Торн был человеком крайне осторожным и подозрительным. Что касается меня, то я не старался выяснить его жизнь, мои интересы лежали совсем в другой плоскости. Подозреваю, и имею на это основания, что Торн не настоящее имя, а несколько измененная девичья фамилия его матери. Если бы я хотел выяснить его биографию, я бы начал с фамилии Торне. Настоящее его имя было Дуглас, а полностью — Дуглас Торне Блэкберн.

— Как-то странно называть его Дуг, — заметила Труф. — Полагаю, что будет нелегко, но я попытаюсь найти какие-нибудь записи о браках американских военнослужащих. И начну я с северной части Англии.

— Почему именно оттуда? — спросил Джулиан, и Труф не раздумывая ответила:

— Он говорит с акцентом, ливерпульским или бирмингемским. — Она не сразу поняла, что проговорилась. А поняв, прикусила язык, но было уже поздно. Она попыталась увести разговор. — У жителей Южной Англии произношение другое. Если Торн жил со своими дедом и бабкой, он, конечно же, многое перенял от них в произношении, — неуверенно говорила Труф.

— Акцент в голосе? — переспросил Джулиан.

Труф ожидала продолжения. "А где же ты его слышала?" — должен был спросить он.

Он действительно говорил с акцентом, но услышать его было очень непросто. Торн старательно избегал его, и только когда беседовал с друзьями, можно было услышать его. Во время концертов и выступлений уловить акцент было практически невозможно. На пленках речь звучит без акцента, а вот когда он говорил во Вратах Тени со своей дочерью, она его слышала отчетливо. Труф понимала свою оплошность, щеки ее покраснели, она опустила голову.

Джулиан молча смотрел на нее, словно обо всем догадываясь. Или Труф казалось, что у него такой понимающий взгляд?

— Я слушала записи и смотрела пленки, — произнесла она. — Отчетливо слышно, если прислушиваться. — Ее бесцветный голос звучал неубедительно. А что, если она расскажет все, что произошло, это прозвучит правдоподобней?

Джулиан продолжал внимательно разглядывать Труф.

— Да, — наконец произнес он. — Если Торн к кому-то из нас и придет, то только к тебе.

Что Труф оставалось делать? Признаваться, что она, человек, который не верит в привидения, разговаривала со своим отцом? И это после того, как она шантажом заставила Джулиана согласиться на установку в доме различного оборудования для разгона духов? Прекрасно! Труф отвернулась и заметила, что Лайт куда-то исчезла.

— Лайт, — сказала Труф.

Она встала и оглядела комнату — девушки нигде не было.

— Она была здесь, когда я входил, — безразличным голосом произнес Джулиан. — Должно быть, наши разговоры ей надоели, и она ушла. Не волнуйся, Труф, ты еще заметишь, что на своих мягких, как у кошки, лапках Лайт способна появляться так же неожиданно и незаметно, как и исчезать. Она уже не маленькая, ничего ей тут не грозит, пусть гуляет. Я нисколько не сомневаюсь, что к обеду она вернется.

— Но… — попыталась протестовать Труф.

— Не переживай, — твердо произнес Джулиан и положил свою руку на ладонь Труф.

Она неохотно опустилась в кресло. Прикосновение теплой руки Джулиана вызвало в ней легкий трепет. Нравилось ей или нет, но в словах Джулиана была определенная правда — Лайт вполне самостоятельная, дееспособная девушка, и Труф должна либо признать это, либо отправлять Лайт в больницу. В такую, из которой ее вытащил Джулиан и последствия пребывания в которой она уже видела.

— Да, ты прав, — ответила она, хотя все ее естество восставало против этих слов. Но не говорила ли в ней просто уязвленная гордость? Самоуверенность, чувство, которое Труф воспитывала в себе все эти годы, тоже может быть своего рода ловушкой?

Труф никогда еще не чувствовала себя такой неуверенной. Она понимала, что ей нужно защищать Лайт, но не знала как.

— Ну что ты так переживаешь? — тихим, почти интимным голосом произнес Джулиан. — Моя работа идет великолепно, твоя, судя по всему, тоже обещает принести некоторые плоды. Что еще нужно? Если ты считаешь, что поездка в Англию будет тебе полезной, я буду счастлив взять на себя все расходы. У меня достаточно широкие связи в определенных сферах. Тебе нужны рекомендации? Что тебя так тревожит?

— Ты очень добр ко мне, Джулиан, — протянула Труф.

— Моя цель в этом тоже просматривается, — поправил ее Джулиан. — Я не меньше тебя заинтересован в раскрытии некоторых тайн из прошлого Торна Блэкберна. Прежде всего, я хотел бы узнать, правда ли, что крестником Торна является Элайстер Кроули? Я слышал также, что дед Торна был членом ордена Золотого рассвета. Тоже было бы неплохо узнать. — Слова и манящая улыбка Джулиана возбудили интерес Труф. И не только научный.

— И когда вообще Торн родился? Пока мы считаем, что в тридцать девятом году, но никаких фактов на этот счет нет, — прибавила Труф. — Война, по крайней мере для американцев, длилась с сорок первого по сорок пятый год. Если твоя теория верна, то Торн родился не раньше сорок второго года.

— Это не исключено, — ответил Джулиан. — Тогда в шестьдесят девятом ему было двадцать семь лет.

— Когда он умер, — бросила Труф.

— Точнее, когда он исчез, — мягко поправил ее Джулиан. — И несмотря на то, что поисками Торна занимались лучшие сыщики полиции округа и штата Нью-Йорк, а также и ФБР, Торна они не нашли.

Труф покачала головой, обдумывая сказанное. У нее не было ответов даже на самые простые вопросы о Торне Блэкберне, казалось, что не только вся его жизнь, но и смерть окутаны завесой мистики и самоуверенности.

— А что, Труф, почему бы тебе не съездить в Англию? — Ей вдруг показалось, что он уговаривает ее. — Или поедем вместе. Как ты смотришь на то, чтобы провести Рождество в Париже?

— Уж не соблазнить ли ты меня решил? — Труф всегда подводила манера сначала говорить, а потом уже думать. Она снова вспыхнула. — Извини, Джулиан, я совсем не то хотела сказать, — начала она оправдываться.

— Ничего страшного не случилось. Но я действительно сделал робкую и очень галантную попытку к этому, а ты меня сразу раскусила. — Он засмеялся и, взяв руку Труф, посмотрел на ее ладонь. — Труф, ты очень восприимчива и совсем не наивна. Уверен, ты знаешь, что человек с такими возможностями, как у меня, почти ни в чем не нуждается. Я хочу попросить тебя, не согласишься ли ты пообедать со мной, но не во Вратах Тени, а в другом месте?

Труф посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Она была так взволнованна, что не сразу сообразила, что он просит, а когда поняла, то оставалось только согласиться. Труф кивнула, как ей снова показалось, по чьей-то подсказке.

Небольшая гостиница "Зеркало реки" находилась в часе езды от городка Убей Тень. Знаменита она была тем, что из ее окон открывался величественный вид на Гудзон, а еще своей изысканной кухней. И то, и другое можно было рассмотреть во всем их великолепии с застекленной со всех сторон террасы. Как только Джулиан подрулил на БМВ ко входу в "придорожный домик", Труф про себя горячо поблагодарила провидение — не за то, что оно толкнуло ее на покупку того самого платья из зеленого шелка, а за то, что надоумило надеть его. Труф была в нем сказочно красива.