Егоров распорядился внести Резанова в большой покой. Одну из комнат напротив выделил доктору, а вторую решил разделить с Григорьевым и Хресковым. «Всем разом спать все одно не получится», – резонно заключил про себя Егоров.

– Слышь, Григорьев, тут пост ваш будет! – Егоров ткнул пальцем на лавку, стоявшую вдоль стены у дверей, куда занесли Резанова. – Сидите тута, пока я пойду коней проверю.

Но выйти Егоров не успел. В дверь навстречу ему, позевывая, лениво просунулся «дохтур» со своим саквояжем.

«Вот же бесполезное отродье, – в сердцах подумал Егоров. – Токмо и ждет, каналья, как их высокоблагородь душу отдаст. Ужо совсем перестал лекарить!»

А потом…

Потом Егоров увидел такое, что заставило его на мгновение забыть все на свете.

Наше время. Санкт-Петербург. Академия Времени

Дмитрий даже предположить не мог, что все те вопросы, которые он когда-то благополучно проспал на уроках физики, теперь настолько будут занимать его воображение. Приходя домой после теоретических занятий, они с Марго до полуночи обсуждали все, что на них услышали. Конечно, на это была вполне определенная причина. Теперь эти знания стали частью их жизни и очень многое зависело от того, насколько хорошо они будут ориентироваться во вновь обретенном «жизненном пространстве». Конечно, можно было бы и не «париться» на тему высших материй – какое, в конце концов, тебе дело, как именно совершается временной переход. Дави на кнопку айфона и выполняй порученное тебе задание! Но так уж устроен человек, что рано или поздно всем его сознанием неминуемо овладевает вопрос: «А как это работает?» Поэтому в Академии Времени, где ребята сейчас проходили стажировку, считали, что лучше в этом разобраться сразу, насколько, конечно, это позволит тебе интеллект, чем однажды зависнуть в подпространстве.

До понятия «подпространство», точнее, до объяснения, как и почему там можно зависнуть, Дмитрий и Марго пока не дошли. Они слышали неоднократно этот термин, которым пугали новичков второкурсники, и его таинственное звучание заставляло их бессонными ночами таращить глаза в темноту. Но каждый день преподносил им столько всего «нового» и «непостижимого», что с подпространством пришлось пока обождать. Тем более они понимали, что рано или поздно придет и его время.

Кстати, с айфонами после того случая, когда благодаря этому аппарату Дмитрий и его друзья случайно «провалились» в прошлое, тоже произошла интересная история. Этот прибор оказался настолько приспособленным к функциям пространственно-временного транспортера, или ПВТ, что ученые из ХРОНОСа практически полностью отказались от своих собственных разработок и перешли на смартфоны. Кроме того, легко решался и вопрос конспирации – смартфоны сегодня есть чуть ли не у каждого второго жителя планеты. К тому же они обладали еще и множеством других неоспоримых достоинств, таких, как фото– и видеокамера, система глобальной ориентации, карты, звукозаписывающее устройство, да мало ли что еще! Конечно, были и неудобства. Например, то, что в нашем времени могло служить маскирующим элементом, – подумаешь, смартфон, у кого его нет! – в прошлом, наоборот, прямо-таки «кричало» о себе. Но серийный ПВТ ХРОНОСа тоже мало походил на каменный топор, к тому же был более громоздким. Поэтому все смирились с айфонами. По крайней мере, их было легче спрятать под одеждой.

Но где-то в таинственных недрах засекреченных лабораторий ФСВ оставалась еще маленькая группка ученых, которая с презрением поглядывала на смартфоны как на исчадие «вражеских структур». Сторонники конспиративных теорий даже полагали, что «глобалисты» специально подкинули этот гаджет в мир, чтобы завладеть сознанием человечества и, поставив его под свой контроль, незримо править миром. Их, как водится, мало кто слушал, все от них просто отмахивались. Но «конспиративщики», обидевшись на всех и вся, в полной изоляции продолжали работать над созданием своего, отечественного ПВТ какого-то нового поколения. Что, впрочем, всех устраивало: общаться с гениями – дело неблагодарное, а порой и совершенно бессмысленное. К тому же эти ребята ушли настолько далеко вперед от своих современников и всего того, что на данном этапе знала официальная наука, что даже понять то, чем они конкретно занимались, было совершенно невозможно.

В академии существовало негласное мнение, особенно популярное среди первокурсников, что все эти Эйнштейны на самом деле – ученые из будущего. Но поскольку на конкретно поставленный вопрос: «А на кой черт их надо было сюда тащить из будущего, если можно просто получить готовые знания или технологии?» – вразумительного ответа обычно не поступало, то и от этих сторонников теорий «нераскрытых заговоров», как правило, тоже все отмахивались. Хотя лично Дмитрию все эти предположения казались вполне имеющими право на существование. Но на то он и был первокурсник.

По странному стечению обстоятельств, а может быть, наоборот, по тонкому расчету Академия ФСВ располагалась в здании Морского корпуса, одного из старейших российских высших военных учебных заведений. Дмитрий видел в этом даже некий перст судьбы. Единственное, о чем он жалел, что когда в 1820 году, будучи в Русской Калифорнии, сидел у племенного костра индейского племени кашайя с лейтенантом российского флота Завалишиным, не мог тому похвастаться, что они были «однокашниками»; Дмитрий учился в том же учебном заведении, что и Завалишин, только двести лет спустя.

Понятное дело, что в Морском корпусе никто и понятия не имел о существовании этого необычного курса. Академия Времени ведь только называлась этим гордым словом – академия. На самом деле «хроников», как сами себя окрестили курсанты, было не более сорока, примерно поровну курсантов и курсанток. Самым приятным для Дмитрия оказалось то, что студенты были почти всех возрастов. Последнее время Дмитрий стал ревниво относиться к своему возрасту. Физически он его никак не замечал, но, глядя на Марго, немного комплексовал, понимая, что мог бы вполне сгодиться ей в отцы. Конечно, Марго и не догадывалась, какие мысли блуждали у ее возлюбленного. Как правило, женщины перестают замечать разницу в возрасте ровно с того момента, как «он» становился «их» мужчиной. Так уж, по-видимому, запрограммировано природой.

В большинстве курсантов безошибочно угадывались люди с военным прошлым. Есть какие-то неуловимые признаки, которые мы обычно называем военной выправкой. Они остаются в человеке навсегда, и скрыть их сложно даже от постороннего наблюдателя. Но были среди курсантов и явно гражданские – начиная с юнцов, неизвестно как попавших в академию, и заканчивая двумя дамами, которым, как казалось Дмитрию, было даже за пятьдесят.

Распространяться о своем прошлом в академии было не принято. Служба, или, точнее, служение, к которому готовили себя курсанты, не подразумевала свободного общения с «внешним миром». Каким-то шестым чувством Дмитрий понимал, что каждый из его сокурсников, так же, как и он, попал в академию не случайно, и возможно, тому тоже предшествовали какие-то свои чрезвычайные обстоятельства.

К тому же практически в первый день кадетам объяснили, что каждый из них проведет в этих стенах отпущенное только ему время и что срок их пребывания в академии решается совсем в другом месте. И в то время, пока они изучают положенный каждому предмет или курс, там – дальше палец обычно указывал вверх – их тоже очень внимательно изучают. Первый приказ, который они получили и который был негласным законом академии, – прекращение каких-либо дискуссий и обсуждений индивидуального опыта каждого.

Да и когда это было обсуждать? Всех или почти всех курсантов вместе собирала одна-единственная лекция – это «практическая история», на которой в отличие от обычного курса истории упор делался не на хронологический или политический аспект, а на социальную антропологию. Да еще физическая подготовка – кадетов обучали владению всеми видами холодного оружия и верховой езде.