Девочка, подняв глаза от клавиш, улыбается ему.

— Папа? Как хорошо! — она вскакивает с табуретки. — Сейчас я сварю тебе кофе! — И уже направляется в кухню. Но отец удерживает ее.

— Спасибо, не надо! — говорит он. — Я должен поговорить с тобой. Сядь!

Лотта садится в большое вольтеровское кресло, в котором она кажется просто маленькой куклой, одергивает на коленях клетчатую юбку и выжидательно смотрит на отца.

Он нервно откашливается, ходит взад-вперед по комнате и, наконец, останавливается перед вольтеровским креслом.

— Итак, Луизерль, — начинает он, — речь пойдет об очень важном и серьезном деле. С тех пор как твоей мамы не стало… не стало здесь… я жил один. Целых семь лет. Ну, разумеется, не совсем один, у меня же была ты! Ты и сейчас со мной!

Девочка смотрит на него широко раскрытыми глазами.

«До чего же глупо я говорю», — думает капельмейстер, все больше злясь на самого себя.

— Короче говоря, я не хочу больше жить один. Кое-что должно измениться. В моей, а тем самым и в твоей жизни.

В комнате мертвая тишина.

Муха, жужжа, пытается выбраться на волю через закрытое окно. Любой человек мог бы ей объяснить, что это абсолютно бесполезно и что она просто-напросто разобьет свою мушиную голову! Мухи, правда, вообще глупые создания, но люди, они-то ведь умные, или нет?

— Я решил снова жениться!

— Нет! — громко произносит девочка. Это звучит как крик! А потом тихо повторяет: — Пожалуйста, не надо, папа, пожалуйста, не надо, прошу тебя, нет! Нет!

— Ты уже знакома с фройляйн Герлах. Ты ей очень нравишься. Она будет тебе хорошей матерью. И тебе, чем дальше, тем труднее было бы расти в доме без женщины. (Ну разве это не трогательно? Не хватает еще, чтобы он заявил, будто женится единственно ради того, чтобы у ребенка была мать!)

Но Лотта по-прежнему качает головой и беззвучно шевелит губами. Как автомат, который не может остановиться. Выглядит это довольно страшно.

Поэтому отец спешит отвести глаза и говорит:

— Ты привыкнешь к новой жизни гораздо быстрее, чем тебе кажется. Злые мачехи бывают только в сказках. Короче, Луизерль, я уверен, что могу на тебя положиться. Ты же самый разумный ребенок на свете! — Он смотрит на часы. — Так, а теперь мне пора! Сегодня я разучиваю с Лузером вокальную партию Риголетто. — И он выбегает в прихожую.

Лотта сидит как громом пораженная.

Господин Пальфи напяливает шляпу на свою артистическую голову. И тут из комнаты доносится вопль:

— Папа!

Это звучит так, словно там кто-то тонет.

В гостиной утонуть нельзя, думает господин Пальфи и спешит прочь. Ведь он уже опаздывает! Ему еще предстоит работа с певцом Лузером!

Лотта очнулась от оцепенения. Но даже в отчаянии она сохраняет свою практическую сметку. Что же теперь делать? Что-то же делать надо, это не подлежит сомнению. Нельзя допустить, чтобы отец женился на чужой женщине, ни в коем случае! Ведь у него же есть жена. Пусть даже они живут врозь! Девочка ни за что не потерпит новую мать, ни за что! У нее есть своя мама и она любит ее больше всех на свете!

Наверное, мама могла бы помочь. Но ей нельзя ни о чем рассказывать. Нельзя выдать ей великую тайну двух девочек, но тем более нельзя позволить отцу взять в жены фройляйн Герлах.

Остается только один путь. И этим путем Лоттхен должна пройти сама.

Она берет телефонную книгу. Листает ее дрожащими пальцами. «Герлах». Герлахов не так уж много. «Герлах, Штефан, ген. дир. Венских гостиниц. Тов. с огр. отв. Кобленцаллее 43». Папа на днях говорил, что отцу фройляйн Герлах принадлежат рестораны и гостиницы, и даже отель «Империал», где они каждый день обедают. Кобленцаллее 43.

Выслушав объяснения Рези, как попасть на Кобленцаллее, Лотта надевает шляпу, натягивает пальто и говорит:

— Я ухожу.

— А что ты там забыла, на Кобленцаллее? — с любопытством осведомляется Рези.

— Мне нужно кое с кем поговорить.

— Только возвращайся поскорее!

Лотта кивает.

Горничная с улыбкой входит в элегантную комнату фройляйн Герлах.

— Там явилась какая-то девчушка. Хочет с вами поговорить. Совсем маленькая.

Фройляйн Герлах только что покрыла ногти блестящим лаком и теперь машет руками, чтобы лак поскорее высох.

— Маленькая девочка?

— Ее звать Луиза Пальфи.

— А-а! — протяжно произносит фройляйн Герлах. — Ведите ее сюда!

Горничная исчезает. Молодая дама поднимается. Подходит к зеркалу и с трудом выдавливает улыбку на хмуром и напряженном лице. Луиза Миллер является к леди Мильфорд [2], с удовольствием думает она, так как неплохо образована.

При появлении девочки фройляйн Герлах отдает горничной распоряжение:

— Принесите-ка нам шоколаду! И вафли с начинкой! — Затем она нежно обращается к гостье: — Как мило, что ты навестила меня! Вот, сразу видно, до чего я невнимательна! Мне давно уже следовало пригласить тебя! А ты не хочешь раздеться!

— Спасибо, я ненадолго.

— Ах, вот как! — Фройляйн Герлах ни за что не хочет расстаться со своей приветливо-покровительственной миной. — Но хоть присесть у тебя, надеюсь, есть время?

Девочка присаживается на краешек стула, не сводя глаз с хозяйки.

Та уже чувствует всю глупость положения. Но держит себя в руках. Для нее многое поставлено на карту. На карту, которую она хочет выиграть и выиграет, во что бы то ни стало.

— Ты случайно оказалась в этих краях?

— Нет, мне надо вам кое-что сказать.

Ирена Герлах улыбается чарующей улыбкой.

— Я вся во внимании. Так в чем же дело?

Лотта соскальзывает со стула и, стоя посреди комнаты, заявляет:

— Папа сказал, что вы хотите за него замуж.

— Он в самом деле так сказал? — Фройляйн Герлах заливается звонким смехом. — А не сказал ли он, что это как раз он хочет на мне жениться? Однако, это уже второй вопрос. Итак, Луизерль, все верно, твой папа и я, мы хотим пожениться. И я уверена, что мы с тобой непременно поладим. Я просто убеждена. А ты нет? Подумай, стоит нам немножко пожить вместе и привыкнуть друг к другу, и мы станем лучшими подругами. Мы обе приложим все усилия. Вот тебе моя рука!

Девочка отшатывается и отвечает очень серьезно:

— Вы не можете выйти замуж за папу!

Малышка и впрямь слишком далеко заходит.

— А почему это?

— Потому что нельзя.

— Не слишком исчерпывающий ответ, — язвительно замечает фройляйн Герлах, понимая, что добром тут явно ничего не добьешься. — Значит, ты намерена запретить мне выйти замуж за твоего папу?

— Да!

— Ну и ну! — Молодая дама в крайнем раздражении. — Я вынуждена просить тебя немедленно отправиться домой. Я еще подумаю, говорить ли твоему папе об этом, более чем странном, визите. И если я ничего ему не скажу, то только чтобы не создавать серьезных препятствий для нашей будущей дружбы, на которую мне все-таки хотелось бы надеяться. Всего хорошего!

В дверях девочка еще раз оборачивается и говорит на прощание:

— Оставьте нас, пусть все будет так, как есть, очень, очень прошу вас!..

И фройляйн Герлах осталась одна.

Все ясно и выход есть только один. Во что бы то ни стало добиться брака. А потом позаботиться о том, чтобы ребенка отдали в интернат. Непременно! Помочь тут может только строгое воспитание, только чужие руки.

— Что вам?

Горничная стоит с подносом.

— Я принесла шоколад и вафли! А где же девчушка?

— Катитесь к чертовой бабушке!

Поскольку господин капельмейстер сегодня дирижирует в Опере, к ужину он не пришел. И, как всегда в таких случаях, Рези ужинает за компанию с Лоттой.

— Что-то ты сегодня совсем ничего не ешь! — укоризненно замечает Рези. — Ну и вид у тебя — тютелька в тютельку привидение, просто жуть берет. Что стряслось-то?

Лотта мотает головой и молчит. Экономка берет девочку за руку и тут же в испуге разжимает пальцы.