Но на этом сходство между двумя приятелями исчерпывалось.

Андрей, как прежде, оставался хозяином видеокафе «Вектор». Теперь оно было отнюдь не единственным частным предприятием столицы, и ажиотаж вокруг пище-культурной точки изрядно спал. Кроме того, не изменяя выбранному единожды хобби, Велихов открыл в том же районе другое кафе, названное «Синус», а также три пункта по прокату видеокассет.

Они с Людмилой получили (в хождениях по инстанциям помог Борис, у которого обнаруживались связи в самых неожиданных, но неизменно высоких сферах) квартиру в Измайлове, на 13-й Парковой. Людочка по-прежнему работала в «ящике» и неслась каждое утро к восьми в свою контору на проспект Мира. Андрей, утомленный вечерней работой и почти каждодневной выпивкой, в это время досматривал десятый сон.

Детей у них, несмотря на все старания, не было. У Людмилы отыскали застарелую женскую болезнь. Как раз в начале 1991-го она принялась проходить по этому поводу необыкновенно эффективный (судя по деньгам, которые пришлось выложить Андрею) курс лечения.

Встречались они в семейном кругу, то есть вдвоем, только по выходным.

Люда была, как и три года назад, с Андреем ровна, спокойна и мила – однако временами замечал он в ней некую отстраненность. Вдруг посреди разговора она замирала, словно прислушивалась к какому-то далекому звуку – неведомой зовущей ноте, которую никак не мог расслышать Андрей.

Велихов все больше привязывался к ней – к той девушке, к которой он никогда вроде бы не испытывал страсти и которую он «на научной основе» выбирал среди прочих, словно придирчивый покупатель – персики на базаре. Однако прошло три года, и она незаметно заполнила всю его жизнь – своим уютом, теплотой и спокойствием.

Если бы он в один прекрасный момент не обнаружил ее рядом с собой, ему стало бы, как никогда, тяжело и больно.

Андрей хорошо понимал это, однако часто, особенно в подпитии (а в подпитии он бывал почти всегда), обижал Людмилу. Потом извинялся, каялся, дарил цветы, конфеты и золото.

Нередко дома у них бывал Барсинский. Всякий раз тот приходил с новой девушкой. Подбирал он их, казалось, таким образом, чтобы поразить Андрея и Людмилу. Как правило, то были высоченные (на полторы головы выше невысокого Боба), длинноногие и грудастые красавицы. В разговор они не вступали, на вопросы отвечали односложно. Однако на Барсинского девицы смотрели с нежностью – подлинной или купленной, Велихов не различал.

Барсинский мог себе позволить и девиц, и золотой перстень с огромным бриллиантом на мизинце.

У него, в отличие от Велихова, была всего одна фирма – зато занимался Боб всем. И владел он уже если не всей песочницей, то по крайней мере изрядным куличом.

Благодаря своим связям во властном мире, которые он установил в романтические времена клуба «Вектор», он мог достать в ту пору рассыпавшегося социализма все – причем, что было самым главным, по государственным расценкам.

На автозаводе он брал партии автомобилей – и продавал их втридорога на Кубани и Кавказе. Из Карелии и Восточной Сибири гнал за границы эшелоны с лесом. Нефть из Западной Сибири переправлял в Западную Европу. Оттуда прибывали первые в стране иномарки, которые он загонял первым в стране богатым людям. Он получил в собственность небольшой воздушный флот: два «Як-40» и один «Ту-154» и давал самолеты в аренду друзьям с автозавода для срочной доставки к простаивающему конвейеру запчастей от смежников. (Надо ли говорить, что эти операции оборачивались для Боба новыми партиями автомобилей по госцене.) Фермы, фактически принадлежавшие Барсинскому, бесперебойно снабжали в тот голодный год мясом московские рестораны и кафе (заведение Велихова в том числе). Учредил Барсинский также товарную биржу, банк, страховое агентство, туристическую контору, агентство по продаже недвижимости и дизайнерское бюро. И все это бешено крутилось вместе с Бобом Барсинским – ежедневно, без выходных, с восьми утра до одиннадцати вечера. Крутилось – и давало, каждодневную прибыль. Вот в ней, прибыли, и была загвоздка.

До сих пор Андрей Велихов являлся соучредителем компании Бориса Барсинского и согласно документам делил с ним всю полученную прибыль ровно пополам. Так же, как Боб Барсинский оставался соучредителем «Вектора», «Синуса» и трех занюханных видеоконтор – и строго поровну с Велиховым получал дивиденды от них. Все, словом, продолжалось так, как повелось с далекого 1983-го, со студенческого клуба.

Это было в некотором смысле справедливо, потому что именно на деньги, собранные когда-то за целых три месяца работы «Вектора», Барсинский провернул свою первую операцию с автомобилями. Именно «Вектор» помог ему наладить властные связи – и потому развернуть свой бизнес. Однако…

Боб с Андреем встречались, как было заведено исстари, раз в месяц в задней комнате кафе «Вектор». Выпивали, шутили. В конце встречи Боб отдавал Андрею его долю выручки от своих бесчисленных операций. (Наличкой – какие там чеки, в девяносто первом-то году!). Андрей взамен вручал Барсинскому деньги, полученные от его кафе и видеопрокатов. И всякий раз поступления, шедшие от Боба к Андрею, превосходили встречный денежный поток в тридцать, сорок, а то и пятьдесят раз!

Получалось, что Барсинский фактически кормит и содержит Велихова.

Вместе с его кафе, квартирой, «девяткой» и женой. Его – со всеми потрохами.

Всякий раз, рассовав по карманам и в «дипломат» деньги, полученные от Барсинского, Велихов напивался до невменяемого состояния. Затем, чтобы забыться, трахал в кладовке ту официанточку, что подворачивалась под руку, садился в «девятку» и мчался по ночным улицам к себе на 13-ю Парковую, умоляя судьбу, чтобы она послала ему мгновенную и безболезненную смерть.

Месяц от месяца встречи приятелей становились все холоднее и холоднее.

Барсинский, ссылаясь на дела, начал отказываться от совместной выпивки.

Беседовал ради приличия минут десять, выкладывал объемистый конверт с деньгами (теперь это были доллары) и забирал, снисходительно хмыкая, тощий велиховский конвертик.

Наконец он перестал приезжать сам и взялся присылать своего амбала шофера. И тот, паскуда тоже снисходительно хмыкал, забирая у Велихова тощий конвертик.

Ночь, ледяная глубокая ночь стояла над Москвой.

На кухне сталинского дома, оборудованного по последнему слову техники – плитой, кофеваркой и посудомоечной машиной от компании «Бош», микроволновой печью и телевизором от фирмы «Шарп» – сидели два довольно молодых, но далеко не счастливых человека.

Они «приговорили» уже бутылку «Абсолюта», Андрей искурил пачку «Мальборо» – ночь длилась, а рассказу не было видно конца.

Оксана распахнула форточку. Стылый воздух ворвался в помещение. Андрей передернулся – on холода? От выпивки? От воспоминаний?

Оксана сбегала в комнату и принесла ему свою . старую кофту. Укутала собеседника. – Ну, а что было дальше? – тихо спросила она. Оксана чувствовала, что Андрей подбирается к самому главному.

– Дальше… – сказал Андрей и надолго задумался, уставясь прямо перед собой. Оксана не торопила его.

– Однажды утром, – продолжил наконец рассказ Велихов, – у меня зазвонил телефон. Люда уже ушла на работу, я еще спал. Автоответчика у меня не было – какие в девяносто первом году автоответчики! – и пришлось просыпаться, брать трубку. Звонила Карина, моя заместительница по «Вектору». Она была в панике. В кафе шел обыск. Она удрала оттуда, добралась до «Синуса». Обыск уже шел и там.

Потом мне рассказали, что одновременно обыскивали и три моих видеопроката… И везде, во всех пяти точках, менты нашли порнографические кассеты.

– А ты их там держал? – тихо спросила Оксана.

– Да нет, конечно! – досадливо воскликнул Андрей, и Оксана поняла, что лучше его не перебивать. – Что, «Эммануэль» – порнография? Или «Последнее танго в Париже»?.. А они нашли там самую настоящую порнуху!.. Но это еще ладно!

Кто-то – причем тот, кто очень хорошо знал о моих делах – настучал ментам обо всей подноготной моего бизнеса. И они открыли против меня дело за хищение государственной собственности в особо крупных размерах!.. Такие вот были тогда у ментов заморочки: кафе вроде кооперативные, а хищения – государственные…