Тем более что оперативники среди вещей задержанных в это самое время отыскали четыре внушительных ключа.

После недолгих поисков была обнаружена неприметная дверь, к которой один из этих ключей подходил. Дверь вела в подвал.

С оружием наголо мы спустились по ступенькам вниз.

В подвале было еще три зарешеченных двери.

За каждой из них помещалась камера-одиночка, оборудованная по всем правилам тюремной архитектуры (заметно было, что проектировщики камер в совершенстве изучили предмет – видимо, на собственной практике). В каждой из камер располагались: деревянный топчан, прикрученный к стене столик, табурет, а также рукомойник и унитаз. Окон в камерах не было.

Все они были пусты.

После тщательного осмотра импровизированной тюрьмы я обнаружил под одной из коек две буквы, неровно написанных на стене кровью:

ДиП.

Я безо всякой экспертизы почему-то был уверен в том, что группа этой крови и группа крови Дмитрия Полуянова совпадает.

Они едут куда-то? Или это ему снится?

Руки затекли. Они, кажется, связаны за спиной. Ноги тоже не двигались.

Кажется, они тоже связаны.

Дима открыл глаза и ничего не увидел. На голову его был надет черный мешок.

Пол под ним тихонько подрагивал. Похоже, его все-таки везут куда-то.

Куда? Он задал себе этот вопрос – но ему было неинтересно на него отвечать.

Впервые в жизни он задавал вопрос – и не хотел найти на него ответа.

Им владело удивительно тупое, апатичное, сонливое состояние, когда не поймешь, наяву все происходит или во сне. В таком состоянии он пребывал все время с того самого вечера, как в его квартиру ворвались трое, схватили его, заткнули рот, связали… Один из бандитов тогда схватил обнаженную, замершую в ужасе Оленьку за волосы и полоснул по ее горлу ножом. Оленька попыталась закричать, в горле что-то забулькало, на голую грудь выплеснулась алая кровь…

Тогда эта сцена отозвалась в его сознании острой болью, похожей на ожог души – теперь он вспоминал о происшедшем равнодушно, словно и не с ним это происходило… Он не мог вспомнить, когда это было; сколько времени прошло с тех пор; сколько дней и ночей провел он в камере без окон на деревянном топчане… Ему давали кашу без ложки в алюминиевой посудине, несколько раз в день туда приходил человек в белом халате и прямо сквозь одежду делал ему укол. Его водили по лестнице куда-то вверх, он лежал в больничной комнате с присоединенными к рукам и груди датчиками, какой-то голос о чем-то спрашивал его. Все происшедшее было словно в сером тумане и казалось таким далеким, будто он смотрел на все в перевернутый бинокль – а вся предыдущая его жизнь была еще дальше, словно ее и не было вовсе.

Похоже, они едут. Пол под ним трясется, временами они то замедляют, то ускоряют движение. Но это отчего-то совсем не волновало Диму.

Страшно хотелось пить. Язык и губы превратились в наждак.

– Пи-ить… – жалобно прохныкал Дима.

– Он там что-то вякает, – сказал мужчина, сидевший за рулем джипа.

– Просит чего-то, – ответил второй, разместившийся на пассажирском сиденье.

– Чего ему там надо, кандидату в покойники! – сказал водитель.

– Скоро успокоится, болезный, – заржал пассажир. – Слышь, может, трахнем его напоследок?

– Не хочу. Вялый он какой-то…

Дима слышал, да не понимал, о чем говорят эти люди.

Его везли куда-то – а куда, ему было уже все равно.

Татьяна вычислила его практически сразу. Несмотря на то, что все игроки были одеты в одинаковые темно-зеленые маскировочные комбинезоны, а лица их – скрыты под защитными масками. Она определила его по тому подобострастию, с которым с ним обращались не только товарищи по команде, но и те, кто выступал на стороне «врага». И прозвище у него было соответствующее – обычных игроков называли кого «Щепкой», а кого «Лязгой», – его же именовали «Терминатором».

Все эти Щепки, Лязги и Терминаторы собрались в Ясеневе, в парке на окраине Москвы поиграть в пейнтбол.

Наверно, пейнтбол выдумали «вечные мальчишки» – которым к зрелому возрасту так и не удалось вырасти. И играют в эту игру тоже мальчишки – не важно, что у них есть усы, бороды, ранняя седина или лысина, семьи и высокооплачиваемая работа.

Пейнтбол похож на мальчишескую «войнушку» – только лучше и дороже.

Вместо игрушечных пистолетиков участники вооружены почти настоящими автоматами, похожими на автоматы Калашникова. Стреляют автоматы не пистонами, а пластиковыми шариками, начиненными красной краской. Попадая в цель, шарики лопаются, оставляя «кровавые» следы. Угодил в человека – значит, ранил его или убил. Впрочем, убить можно и в самом деле – если угодить шариком в лицо метров с двух.

Играют в пейнтбол командами – армия на армию, взвод на взвод. Цель игры традиционна – победить врага. Пристрелить его – то есть испачкать краской.

Иногда задача по желанию игроков усложняется: нужно отвоевать знамя, спрятанное на нейтральной территории, или взять в плен лазутчика. Этакая «зарница», доступная, по причине дороговизны, одним лишь «новым русским»: директорам и высшим менеджерам компаний; банкирам, уцелевшим после кризиса и всамделишных отстрелов; чиновникам, уже переставшим таиться в расходах… – Настоящие бандиты в пейнтбол не играют. Им хватает практики на московских улицах.

Так что в пейнтбол играют солидные люди.

К примеру, такие, как этот Терминатор.

Татьяна, укрывшись за пышно-зеленой березой, внимательно его рассматривала. Ниже среднего роста поджарый мужчина с жилистыми, не особо благородными и не особо ухоженными руками. Лицо его было закрыто шлемом. Из-под маски доносился резкий каркающий голос…

Уверенные жесты. Безапелляционные интонации. Его явно боялись.

Интересно, какой ему смысл воевать с теми, кто так явно перед ним дрожит?

Побеждать всегда приятнее тех, кто смел и непокорен!.. Впрочем, сегодня Терминатора ожидает сюрприз.

Татьяна, пригнувшись, забралась поглубже в лес и спрятала в куче веток автомат, который ей выдали в клубе. В ту же кучу она отправила и «патроны» – шарики с краской. Игрушки ей не нужны.

Старший по игре – единственный, кто был одет не в маскировочный комбинезон, а в желтую, как у путевых рабочих, куртку, – дал игрокам сигнал разойтись по позициям. Противоборствующие команды отправились в разные концы поляны. В ходе пейнтбольного сражения им предстоит захватить знамя, которое установили посередине.

«Они все думают, что исход предрешен. И знают, КТО из игроков захватит знамя», – скептически подумала Таня, вжимаясь в дерево, чтобы ее никто прежде времени не заметил.

Только сегодня Терминатору ничего не светит. Уж она, Татьяна, об этом позаботится.

Работа в рекламном агентстве «Джасперс энд бразерс» отнимала у Таниной однокурсницы Маргариты – как когда-то у самой Тани! – почти все силы. После напряженной рабочей недели энергии хватало не на многое. Сама Таня, например, в бытность свою рекламистом, проводила выходные на дискотеке или на теннисном корте. А ее бывшая коллега Маргарита предавалась более экзотическому хобби. Она вела еженедельную светскую хронику в популярной московской газете, подписывая свою колонку псевдонимом «Принцесса Марго».

Маргариту всегда отличали зоркий глаз, дерзкий язычок и феноменальная память. Эти качества она и использовала в полной мере для своего приработка – который давал ей не слишком много денег, но зато приносил немалую популярность в определенных кругах и многочисленные удовольствия.

Маргарита страшно гордилась «профессиональными» знакомствами со знаменитостями всех мастей. Кроме того, она была большим гурманом – и у нее был шанс регулярно отведывать какую-нибудь «рыбу по-корнуольски» или «запеканку из перепелов» на презентациях, где приходилось бывать по долгу светского репортера. К тому же Маргарита еще в институте обожала находиться в центре всех интриг и сплетен.