— Сари! — позвал я. — Подожди! Подожди!

Я пялился в темноту.

— Сари!

Почему она мне не отвечает?

— Сари!

Мой голос эхом отдавался в длинном извилистом туннеле.

Молчание.

Я окликнул Сари еще раз и прислушался: эхо вновь и вновь повторяло ее имя. Сначала я разозлился. Я понял, что затеяла Сари. Она нарочно не отвечала, чтобы напугать меня. Ей непременно надо доказать, что это она храбрая, а я перепуганный котенок.

И тут мне на память пришел другой случай, происшедший несколько лет назад, когда Сари с дядей Беном приехали к нам в гости. Думаю, нам с Сари было тогда лет семь-восемь.

Мы вышли на улицу погулять. День выдался пасмурным, собирался дождь. У Сари были прыгалки, и она демонстрировала мне, как великолепно умеет через них прыгать. Когда она позволила мне их взять, я, разумеется, споткнулся и упал, а она смеялась как сумасшедшая.

Я решил отомстить ей и повел в заброшенный дом за несколько кварталов от нас. Все соседские ребята верили, что в этом доме водятся привидения. Это было отличное место для игр, хотя родители вечно требовали держаться от него подальше: мол, в любую минуту дом может рухнуть.

Мы пробрались внутрь через разбитое окно подвала. На улице потемнело, пошел дождь. Все было просто замечательно. Я видел, что Сари здорово струхнула, оказавшись в ветхом доме с привидениями. Я же, разумеется, ничего не боялся, потому что был здесь не впервые.

Ну вот, мы принялись бродить по дому. Я шел впереди, а когда обернулся, Сари и след простыл. А за окном началась гроза, и сквозь разбитые окна хлестал дождь.

Я решил, что пора возвращаться домой. Позвал Сари. В ответ тишина. Я позвал еще раз. Молчание. Затем я услышал страшный грохот.

Выкрикивая ее имя, напуганный до смерти, я метался из комнаты в комнату. Я был уверен, что случилось что-то ужасное.

Я обежал все комнаты в доме. Мне стало еще страшней. Сари как сквозь землю провалилась. Я звал ее, но она не откликалась. Страх сделал свое дело — я заплакал. Затем я полностью потерял голову и выбежал из дома прямо под дождь.

Молнии раскалывали небо, грохотал гром. К тому времени, как я добрался домой, я промок до нитки.

Я влетел на кухню, крича сквозь рыдания, что потерял Сари в проклятом доме.

А она уже сидела там за столом. В уюте и тепле. И с довольной улыбочкой ела огромный кусок шоколадного торта.

Сейчас, стоя в мрачном чреве пирамиды, я подозревал, что Сари решила повторить тот трюк.

Она пытается напугать меня.

Хочет выставить меня идиотом.

Или нет?

Я шел по низкому узкому коридору, освещая путь фонариком. Моя злость быстро сменилась тревожным предчувствием.

Что, если это вовсе не злая шутка? Вдруг с Сари случилось что-то дурное? Может, она оступилась и провалилась в яму? Или заблудилась в коридорах? Или…

Мысли путались в моей голове.

Кроссовки громко стучали по песчаному полу. Я припустился бегом.

— Сари! — Я был в таком отчаянии, что уже не беспокоился, выгляжу я напуганным или нет.

Ну где же она?

Впереди ее не было. Я бы увидел свет фонаря.

— Сари!

В этом узком пространстве спрятаться было негде. Неужели я выбрал не тот туннель?

Однако я никуда не сворачивал, и это был тот самый коридор, где она исчезла.

Не говори «исчезла», обругал я себя. Даже не вспоминай это слово.

В конце узкого прохода зияло небольшое отверстие, которое вело в маленькую квадратную комнату. Я быстро посветил фонарем из стороны в сторону.

— Сари!

Никто не отзывался.

Стены были голыми, а воздух теплым и спёртым. Луч фонарика скользнул по полу. Но пол был здесь более твердым и на нем не отпечаталось никаких следов.

— Ой!

Я тихо вскрикнул, потому что луч фонаря выхватил какой-то предмет у дальней стены. У меня сильно застучало сердце, и я быстро пошел вперед, пока не оказался от него в нескольких шагах.

Это был саркофаг.

Огромный каменный саркофаг, по меньшей мере восьми футов длиной.

Он был прямоугольным, с закругленными краями, а на крышке виднелись рисунки. Я ступил ближе и направил туда свет фонаря.

На крышке было выгравировано человеческое лицо. Лицо женщины. Оно выглядело как посмертная маска, наподобие тех, что мы изучаем в школе. Широко раскрытые глаза смотрели в потолок.

— Ух ты! — выдохнул я. — Настоящий саркофаг!

Когда-то лицо на крышке было ярко раскрашено. Но за тысячелетия цвета поблекли, и теперь оно казалось бледным как смерть.

Уставившись на верхнюю, безупречно гладкую плиту саркофага, я гадал, видел ли его дядя Бен или это мое собственное открытие.

Почему он стоит один в этой маленькой комнате?

Я как раз собирался с духом, чтобы провести рукой по гладкому камню, когда услышал треск. И увидел, как поднимается крышка.

— Ой! — сорвался с моих губ приглушенный возглас.

Сначала я подумал, что это плод моего воображения. Я замер и направил свет фонаря на верхнюю часть саркофага.

Крышка приподнялась на несколько дюймов.

Изнутри раздался свистящий звук, похожий на тот, что издает банка кофе, когда ты первый раз ее открываешь и оттуда выходит воздух.

Тихо вскрикнув, я попятился.

Крышка приподнялась еще на дюйм.

Я сделал еще один шаг назад. Фонарик выпал из моих рук. Я подхватил его дрожащими пальцами и посветил на саркофаг.

Щель между крышкой и остальной частью саркофага была уже шириной в фут.

Я втянул воздух.

Нужно было бежать, но от страха я не мог сдвинуться с места.

Я хотел было закричать, но понял, что не смогу издать ни звука.

Крышка затрещала и приподнялась еще на дюйм.

Еще на один.

Я посветил в щель, еле удерживая фонарь трясущимися руками.

Из темной глубины древней гробницы на меня уставились два глаза.

Я беззвучно всхлипнул и застыл на месте.

По моей спине зазмеился холодок.

Крышка приоткрылась еще на один дюйм.

Глаза смотрели прямо на меня. Холодные глаза. Дьявольские.

Древние глаза.

У меня сам собой открылся рот. И прежде чем я понял, что делаю, я начал визжать.

Визжать изо всей мочи.

И пока я так визжал, не в состоянии повернуться и убежать, не в состоянии даже пошевелиться, крышка открылась до конца.

Медленно, словно во сне, из глубины саркофага поднялась темная фигура.

— Сари?!

На ее лице расплылась широкая улыбка. Глаза ехидно блестели.

— Это не смешно! — фальцетом выкрикнул я, и мой голос эхом отозвался от стен.

Но Сари смеялась так громко, что не слышала меня.

Смеялась презрительно.

Я был так зол, что принялся лихорадочно искать, чем бы в нее кинуть. Но на полу не было ни камешка.

В горле от пережитого страха стоял комок.

Сейчас я по-настоящему ненавидел Сари. Она сделала из меня полного идиота. Именно так я выглядел, когда визжал как резаный.

Конечно, она никогда не позволит мне забыть об этом.

Никогда!

— Какое у тебя было перекошенное лицо! — воскликнула она, отсмеявшись. — Жаль, что нет фотоаппарата.

Я был слишком разъярен, чтобы отвечать, и лишь зарычал на нее.

Вытащив из заднего кармана маленькую руку мумии, принялся перекладывать ее из ладони в ладонь. Обычно это помогает мне успокоиться, когда я чем-то расстроен.

Но сейчас мне даже это не помогало.

— Я же говорила, что вчера нашла пустой саркофаг. — Сари отбросила с лица волосы. — Разве ты забыл?

Я снова зарычал.

Я чувствовал себя законченным болваном.

Сначала купился на глупый «костюм» мумии. А теперь это.

Про себя я поклялся отомстить Сари. Пусть даже ценой жизни.

Она все еще хихикала, довольная удачным розыгрышем.