– Так ты ничего не знаешь о своем детстве, – сказал он, занимаясь своим заклинанием. – Согласно записям Базальта, когда тебе было лет восемь, тебя обнаружили на борту покинутого корабля, выброшенного на остров Шэлси неподалеку от Цитадели Света. Ты не помнила ничего, ни своего имени, ни своих родителей, ни того, что случилось с кораблем…

– Это правда, – подтвердила Мина, хмурясь. И добавила нетерпеливо: – Я не понимаю, какое отношение это имеет к происходящему сейчас.

– Мне просто интересно, дорогая. Тебя удочерила Золотая Луна, бывшая жрица Мишакаль, которая одной из первых приветствовала возвращение истинных Богов обратно в мир после Катаклизма. Именно она возвратила власть сердца в этот мир во время Пятой Эпохи. Золотая Луна была хорошая женщина, преданная женщина. Она принимала в тебе участие, любила тебя, как родную дочь.

Нуитари завершил сонное заклинание, набросил его на Мину и теперь наблюдал и ждал.

Мина сделала шаг и выразительно посмотрела на запертую дверь.

– Ты обещал мне час свободы, – сказала она.

– Всему свое время. В детстве тебя интересовало множество вещей, – продолжал Бог негромко, его удивление и недоумение все возрастали. – Ты славилась своей любовью задавать вопросы. Особенно тебя интересовали Боги. Почему они ушли? Куда они ушли? Золотая Луна скорбела по ушедшим Богам, и, поскольку ты любила ее, ты хотела ей угодить. Ты сказала ей, что пойдешь искать Богов и приведешь их обратно… Кстати, тебя не клонит в сон?

Мина возмущенно сверкнула на него глазами:

– Я не могу спать, во всяком случае, в этой дыре. Я по полночи хожу по комнатам в надежде утомиться и заснуть…

– Ты должна была рассказать мне раньше, что тебя мучит бессонница, – сказал Нуитари. – Я могу тебе помочь.

Он обратился к магии и выхватил из воздуха несколько розовых лепестков. Он был Богом, ему не требовалось собирать заклинание из частей, чтобы творить магию, но смертных всегда впечатлял сам процесс.

– Я могу наложить на тебя сонное заклятие. Тебе лучше прилечь, а то ты упадешь и ушибешься.

– Не смей применять ко мне свою гнусную магию! – закричала Мина сердито, надвигаясь на него. – Я не…

Нуитари подбросил в воздух розовые лепестки. Они падали рядом с Миной, пока он произносил слова своего сонного заклинания, того самого, какое только что пытался наложить на нее исподтишка.

На этот раз магия сработала. Глаза Мины закрылись. Она покачнулась и упала на пол. Наверняка, когда она проснется, у нее будут синяки на локтях и коленях и шишка на лбу, но он же предлагал ей лечь.

Бог опустился рядом с Миной, изучая ее.

Она, судя по всему, крепко спала, завернутая в волшебные чары.

Нуитари ущипнул ее за руку, выясняя, не притворяется ли она.

Мина не очнулась.

Бог Черной Луны поднялся на ноги, еще раз взглянул на Мину, а затем вышел из комнаты и снова мысленно пробежал глазами отчет Базальта.

«Мина устойчива к магии, – писал гном, – но только при одном условии: если не знает, что на нее наложено заклятие! – Базальт дважды подчеркнул последнюю часть предложения. – Если она подвергается воздействию магии, не зная об этом, заклятие, даже самое мощное, не имеет над ней власти. Однако если сообщить ей заранее, что сейчас на нее будет наложено заклятие, она немедленно подчиняется его действию, даже не делая попыток сопротивляться».

В конце Базальт приписал: «За несколько сотен лет, что я практикую магию, я никогда не сталкивался с подобным поведением объекта, как и мой коллега-маг».

Нуитари стоял перед дверью комнаты Каэле. Глядя сквозь стену, он видел, что полуэльф развалился на кровати, предаваясь послеобеденному сну. Бог постучал в дверь и властно окликнул мага. Его позабавило, как Каэле подскочил на кровати.

Полуэльф открыл дверь и, подавив зевок, произнес:

– Повелитель, я занимался, изучал заклинания…

– Должно быть, они у тебя записаны на внутренней стороне век, – съязвил Бог. – Сделай-ка хоть что-нибудь полезное – отнеси эту книгу в библиотеку.

Он бросил Каэле переплетенный в белую кожу том с заклинаниями Белых Мантий.

Тот рефлекторно поймал его.

С белой обложки посыпались желтые и синие искры. Каэле взвыл, уронил книгу на пол и сунул обожженные пальцы в рот.

Нуитари зарычал и, круто развернувшись на каблуках, зашагал прочь.

Все это было в высшей степени странно.

Чемош стоял на стене замка, выстроенного на вершине скалы, и, угрюмо глядя на Кровавое море, обдумывал разнообразные способы отомстить Нуитари, спасти Мину, отбить Башню и завладеть ценнейшими артефактами, хранящимися внутри. Бог уже разработал и отверг несколько планов – по здравом размышлении он был вынужден признать, что достичь всех этих целей разом невозможно. Нуитари умен, будь он проклят. В вечной игре в кхас, ведомой Богами, он предугадывал каждый ход Чемоша.

Чемош смотрел, как волны разбиваются о скалистый берег. Где-то под этими водами томится Мина, заключенная в тюрьму Нуитари. Чемош сгорал от неистового желания спуститься на дно, войти и забрать ее, но не поддавался искушению. Он не доставит Нуитари удовольствия выставить себя на посмешище, напротив, добьется расплаты и вернет Мину. Только нужно понять, как все это сделать. Нуитари просчитал все ходы.

Или почти все. На игральной доске оставалась одна фигура, не подчиняющаяся никому. Одна фигура, которая могла помочь Чемошу выиграть партию.

Чемош обдумывал свой план, когда заметил, как одна волна, больше остальных, поднялась и быстро пошла к берегу.

– Крелл, – обратился он к Рыцарю Смерти, с подобострастным видом стоящему рядом с хозяином, – Зебоим решила нанести мне визит.

Азрик подпрыгнул на целый фут. Если бы он до сих пор обладал способностью бледнеть, его шлем сделался бы сейчас белым.

Чемош указал рукой:

– Посмотри туда.

Зебоим застыла в изящной позе на гребне гигантской волны. Вода клокотала под ее босыми ногами, волосы струились за спиной, морская пена окутывала ее. Богиня правила ветром, который делался все сильнее по мере ее приближения. От его порывов начал вздрагивать замок.

– Можешь попробовать спрятаться в винном погребе, – посоветовал Чемош. – Или в сокровищнице, или под кроватью, если влезешь. Я пока ее займу. И если ты поторопишься…

Крелла не нужно было подгонять. Он уже бежал к ступенькам, доспехи лязгали и грохотали.

Волна захлестнула зубчатую стену Замка Возлюбленных. Поток зеленой воды, чуть тронутой алым, окатил бы стоявшего на парапете Бога с головы до ног, если бы он позволил воде коснуться себя. Но он не позволил, морская вода завернула около его ног и каскадами сбежала по ступеням. Чемош услышал рев и грохот. Это Крелла сбило с ног потоком.

Зебоим спокойно шагнула на стену. Взмахом руки она отпустила море, возвращая его обратно в берега, предоставляя ему снова и снова набрасываться в неутолимой ярости на основание утеса, где Повелитель Смерти выстроил свой замок.

– Чем я обязан такой чести? – поинтересовался Чемош безразличным тоном.

– Ты захватил душу моего сына! – произнесла Зебоим, сверкая сине-зелеными глазами. – Освободи его сейчас же!

– Я сделаю это, но мне нужно кое-что взамен. Верни мне Мину, – холодно ответил Чемош.

– Ты что, думаешь, будто я ношу твою драгоценную смертную у себя в кармане? – спросила Зебоим. – Я понятия не имею, куда отправилась твоя любовница. И мне плевать.

– Тебе придется согласиться, – сказал Чемош. – Твой брат насильно держит у себя Мину. Верни мне ее, и я освобожу твоего сына, если он захочет уйти.

– Он уйдет, – заверила Зебоим. – Мы с ним немного побеседовали. Он готов действовать. – Она обдумала предложение Бога. – Отдай мне эту развалину, Крелла, – она заскрежетала зубами при этом имени, – и тогда по рукам.

Чемош покачал головой:

– Только если ты отдашь мне монаха Маджере, который доставляет столько хлопот. Но все но порядку. Сначала ты должна привести ко мне Мину. Твой брат запер ее в Башне Высшего Волшебства под Кровавым морем.