— Что ты наделала, Клара? — прокричал отец, но я не могла ответить, меня окутала тьма.

6. Гризельда

— Нет! Нет! — вскрикнула я и швырнула зеркало через всю комнату, запоздало поняв, что могу уничтожить свое магическое оружие.

Зеркало так и не упало на пол. Делайла поймала его и подошла ко мне, покачивая бедрами, переступая через спящие тела наших сокамерников.

— Что случилось, Гризельда? Разве твой план не сработал? — спросила Делайла с фальшивым беспокойством, убирая волнистую светлую прядь волос за ухо.

Несколько тел дернулись на полу, и несколько пар век открылись. Не желая никого будить и привлекать к себе внимание, я быстро сказала:

— Я в порядке. Просто кошмар.

Делайла одарила меня взглядом «я тебе не верю». В отличие от моего несправедливого заключения, она была заключена в тюрьму не просто так. Гамбургская полиция обнаружила ее стоящей на коленях над истекающим кровью отцом, в то время как ее мать находилась в саду; ее столкнули с балкона.

Делайла была опасна, но я была готова рискнуть и довериться ей, потому что не могла выполнить свой план побега в одиночку.

Я потянула Делайлу глубже в нишу, в которой сидела, и понизила голос.

— Моя магия подняла тревогу в замке. Они знают, что я пыталась напасть на них. Они послали охранников, чтобы связать меня и пытать, — я выхватила зеркало из рук Делайлы, размышляя, есть ли смысл подслушивать еще что-нибудь в замке. Нет, у меня не было времени. Мне нужно было придумать способ сбежать, прежде чем стража Змеиного Острова прочитает письмо Австрийского императора и свяжет меня, чтобы передать Австрийской гвардии. Если бы мама была здесь, она бы побила меня за то, что я не предвидела того, что произошло, и не подготовилась лучше. «Глупая девчонка», вот как бы она меня назвала.

Голос Делайлы вернул меня в настоящее.

— Какая жалость.

— Ты так думаешь? — я позволила сарказму просочиться в вопрос, мечтая о том, чтобы вырвать ее идеальные золотые локоны. Каким-то образом Делайле все еще удавалось выглядеть благородной в тюрьме. — Это еще не все. Появилась чертова фея-крестная Клары, раздавая советы. Я была уверена, что ни Клара, ни император не смогут найти лекарство от проклятия… но крестная может просто знать об этом и сказать, как его получить.

— Проблема. Как интересно, — пропела Делайла.

Моя рука дернулась, чтобы ударить ее по лицу. Вместо этого я сильно потянула каждый из своих пальцев, будто пытаясь вырвать их из суставов, заставляя себя быть милой с Делайлой, так как она была единственной, кто мог бы помочь мне.

— Мне нужно, чтобы ты помогла мне сбежать.

Делайла сделала вид, что изучает свои руки, обводя линии ногтей.

— Зачем мне это? Почему я должна помогать тебе и рисковать попасть в беду?

Я сплела пальцы и сжала ладони вместе, желание дать ей пощечину переполняло меня.

— Чего ты хочешь? — прошипела я.

Ее губы расплылись в улыбке.

— Зеркало.

— Я не могу тебе этого дать. Оно принадлежит моей матери. Это единственное, что у меня от нее осталось, — моя ярость превратилась во что-то другое, что-то гораздо уродливее… в отчаяние.

Делайла наклонила голову.

— Если ты предпочитаешь оставить зеркало и подвергнуться пыткам, всегда пожалуйста, — она повернулась, но я схватила ее за запястье.

— Хорошо, я отдам тебе зеркало, — мама была бы в ярости, если бы увидела, как легко я сдалась и разозлилась на самодовольное удовлетворение на лице Делайлы. Но Делайла не знала, что я согласилась только потому, что поняла, что не могу взять зеркало с собой. Мышью я не могла нести такой большой предмет, поэтому мне все равно пришлось бы вернуться за ним. Делайла могла использовать его, пока Клара не поддалась проклятию, и наемный убийца не избавился от императора. Как только я стану императрицей, я возьму зеркало и сотру самодовольное выражение с лица Делайлы.

Делайла обхватила пальцем белокурую прядь.

— Так что же мне теперь делать?

Я многозначительно посмотрела на ее пленительные формы и поняла, что никто из охранников не сможет устоять.

— Предположим, что довольно твоего тела. Представь, что ты больна. Я уверена, что охранники извернутся, чтобы удовлетворить твои потребности.

Она наклонила голову.

— Моя игра превосходна, но боюсь, они все равно заметят, как ты выскальзываешь из камеры.

Я ухмыльнулась. Одна мысль о перемене, должно быть, изменила мои зубы, потому что лицо Делайлы побледнело. Странно, большинство из них боялись мышей, таких крошечных существ, которые не могли нанести большой урон по сравнению со львом или волком.

— Да ладно, — я попыталась взять Делайлу за руку, но она отступила. Раздражение захлестнуло меня, когда она отступила. — Все будет в порядке. Они никогда не смогут доказать, что ты притворялась. Люди все время болеют, и это ни к чему не приводит. Просто скажи, что это был предменструальный синдром, — играя на ее собственной важности, я добавила: — Если ты не слишком труслива.

Она закатила глаза.

— Я не боюсь, — она сделала несколько шагов вперед, чтобы быть поближе к двери, но не прямо перед ней, и согнулась пополам, кашляя. — Ох, — болезненный крик, вырвавшийся из ее рта, был настолько реальным, что если бы я не стояла рядом с ней, то была бы уверена, что кто-то отрывает ей конечности. — Так больно, — причитала она. — Помогите. Пожалуйста, помогите мне.

Охранникам потребовалось всего несколько минут, чтобы поспешить к камере. Я оставалась в тени, где меня никто не замечал, и преображалась. Покалывание пронзило меня, и нос дернулся. Уши заострились, а кишки словно вывернулись наизнанку. Я упала на землю, приземлившись на корточки, моя одежда спала. Охранник открыл дверь и бросился к Делайле. Не глядя на них и стараясь не думать о потере зеркала, я пронеслась мимо них.

Я была на полпути вниз по коридору, когда охранник закричал:

— Одна пропала. Черт возьми, мышь-перевертыш, Гризельда, где она?

Пробираясь сквозь щель в стене, я молилась, чтобы поблизости не было кошек. Когда никакие кошки не перехватили меня, и мои лапки ударились о траву, я хотела вскрикнуть от радости, пока охранник не закричал:

— Пустите газ! — я подняла глаза и увидела, что он стоит на крыше здания. Несколько цилиндров были направлены в землю и выпускали облако дыма.

Усыпляющий газ окружил периметр, и я увеличила темп, но была слишком медленной. Воздух вокруг меня изменился, приобретя горький привкус. Мой бег замедлился, тело умоляло отдохнуть. Только образ меня, сидящей на позолоченном троне, мертвой Клары и императора позволил мне преодолеть усталость и пробежать по травяному полю, окружавшему тюрьму. Мама гордилась бы.

Черное море появилось в поле зрения, волны взорвались пеной, когда они достигли берега. Я погрузилась в соленую воду, смывая сонный газ, просочившийся в мех. Когда мой разум постепенно прояснился, я бросила еще один взгляд на тюрьму, которая украла десять лет моей жизни, а затем поспешила к кораблям.

Первая часть моего плана побега была завершена. Теперь мне нужно было сесть на корабль, который не был полон кошек — обычная профилактическая мера против мышей и крыс. Уши прижались к голове, будто меня разрывало на части, кошачий коготь вырывал мне кишки и врывался в мой разум. Потом я вспомнила слова матери. Страх — для слабаков. Не будь слабачкой, Гризельда.

Я побежала быстрее. Я отказывалась гнить, как мышь. Я найду корабль и отправлюсь в Шенбруннский дворец, чтобы отомстить за свою мать и захватить трон.

7. Клара

Я не знала, сколько времени прошло с тех пор, как я рухнула на землю, корчась в агонии, но, наконец, судороги прекратились. Перед глазами всё еще расплывалось, в горле стоял ком, атаковали спазмы, стремясь изгнать пищу, которую я проглотила ранее.

— Тише, все кончено, — отец помог мне подняться на ноги и усадил в мягкое кресло.