— К сожалению, ничем интересным, — сказала она чуть язвительно. — Переписываю документы в канцелярии.

Логан рванулся вперед, насколько могли выдержать стягивающие его веревки.

— Тогда вы должны были видеть хоть что-то о Валленской торговой концессии. Почему первые корабли до сих пор не вышли в море? Хоть где-то это должно было упоминаться.

— Торговой концессии до сих пор не существует, — пробормотала Гвендолен, надеясь, что ее голос прозвучит равнодушно, — по приказу того, в чьем кабинете вы находитесь. И Эбер… то есть сьер Баллантайн… в общем… я жалею, что не умею стрелять из арбалета, как вы!

Логан и Дагадд внимательно прошлись по ней глазами, особенно отметив прижатые к груди кулаки и сощуренные до предела глаза.

— Она точно склеилась, — сказал наконец Дагадд с легким вздохом сожаления. — Но не с тобой, Луйг, и не со мной, вот дырка-то. Хотя мы тоже можем с этого кое-что облизать.

Логан напряженно думал. На его лбу неожиданно выступила и натянулась синеватая жила, казавшаяся особенно странной на лице мальчика с аккуратно подстриженными волосами.

— Гвендолен Антарей, если у вас будет возможность помочь отправке первых кораблей Торговой концессии, готовы ли вы безоговорочно подчиняться моему слову?

— А откуда мне знать… — начала она и пресеклась.

— Когда вы подслушивали в первый раз под окнами кабинета вице-губернатора Тарра, — голос Логана внезапно напомнил натянувшуюся струну арбалета, — вы могли понять, что для нас это важнее самой жизни. Я не требую с вас никакой клятвы. Я вижу, что ваша жизнь лежит на тех же весах. Хотя и не очень понимаю почему. Должно быть, у моего друга больше опыта в таких делах, — он покосился на Дагадда. — Вы согласны нам помочь?

— Ради вас я бы пальцем не двинула, — сказала она искренне. — Но если вы… если вы обещаете, что концессия…

— Сейчас мне сложно что-либо обещать, — пробормотал Логан сквозь зубы.

Жилка на его лбу пульсировала все сильнее, наливаясь бордовым цветом и становясь намного ярче, чем колоритный синяк на скуле. Его губы медленно зашевелились, словно пропуская через себя что-то необходимое, но неприятное. Волокна одной из веревок на его груди постепенно разошлись, и тут же радостно лопнули путы на запястьях. Поднявшись с кресла, Логан чуть презрительно скривил губы, растирая оставшиеся на руках следы. Дагадд вообще не предпринимал особых усилий — он просто слегка потянулся и принялся тщательно стряхивать с камзола мелкие обрывки веревок.

Соплеменницы никогда не считали, что у Гвендолен большие глаза, но тут они явно бы отшатнулись в поражении.

— И вы так могли с самого начала?

— Драгоценная моя Гвендолен, — Логан дышал чуть труднее, чем обычно, но на его интонации это не отразилось, — мы можем гораздо больше, чем просто порвать ничего не значащую для нас веревку. Просто мы всегда оцениваем, что является необходимым для нас в данный момент. Когда мы хотим сыграть роль смертельно перепуганных книжников — нам это нетрудно. Но сейчас, после знаменательной встречи с вами, мы полагаем, что для нас полезнее перестать быть связанными по рукам и ногам.

— Ну это…в общем… — Дагадд потопал огромными сапогами, — хотя для твоей тихой жизни, пташка, лучше бы мне оставаться стреноженным.

— Вы ведь и так хотели нам помочь, правда? — перебил его Логан. — Иначе зачем вы достали кинжал из ножен? И как вы собирались поступить с нами дальше?

— Мы могли бы выбраться на карниз, — пробормотала Гвендолен, все еще не пришедшая в себя от их выходки. — Сейчас темно, Эштарра на исходе. Стража только с другой стороны здания. Я могла бы… опустить вас вниз по очереди.

Логан с сомнением окинул взглядом ее фигуру.

— Вы знаете, сколько весит мой друг, милая Гвендолен?

— А вы знаете, какая участь ждет крылатых на севере, в Вандере и Айне? — губы Гвендолен презрительно дрогнули. — Их там не убивают и не преследуют, а наоборот, платят большие деньги купцам, которым посчастливится отловить кого-то из нас и привезти в княжеский замок. Князья пользуются нами как крылатыми лошадьми.

Лицо Логана внезапно дернулось и застыло.

— Теперь вы понимаете, почему мы так хотим изменить этот мир, Гвендолен?

Она потянула его за рукав к окну, невольно обрадовавшись тому, что инициатива снова перешла к ней, и она опять прежняя, решительная и язвительная Гвен, в превосходстве которой над окружающими все не раз убеждались.

— Потом будете проливать слезы над мировым устройством. Сначала надо отсюда выбраться. Подручные Энгинна могут в любой момент вернуться — вы же не станете им рассказывать, что нечаянно порвали веревки во время философской задумчивости?

Они вылезли на карниз, зажмурившись от ударившего в лицо дождя и ветра. Погода этой ночью вполне способствовала бегству и заметанию следов.

— Он первый, — кивнула Гвендолен в сторону Дагадда. Если честно, она до конца не была уверена, что не рухнет вместе с ним на камни. Хотя, несмотря на свою более чем объемную фигуру, он двигался по карнизу неожиданно легко.

Гвендолен расправила крылья, привычно вздохнув от облегчения, и слегка подвигала ими, разминая мышцы.

— Держись за плечи, — бросила она Дагадду, но тот, конечно, радостно обхватил ее руками вокруг талии и выше.

Они сорвались с карниза, тяжело упав в темноту. Непомерный груз тянул Гвендолен вниз, она из последних сил напрягала крылья, нелепо взмахивая ими, пытаясь удержаться, зацепиться за воздух. Вдруг земля ударила ее по ногам, и они покатились по камням мостовой. Одно крыло онемело, и она с ужасом подумала, что кости сломаны. Но на нем просто лежал Дагадд, сохранявший на лице широкую улыбку. На его лбу наливалась огромная шишка, но это не мешало ему по-прежнему крепко притискивать к себе Гвендолен.

— Убери свои лапы, — яростно прошипела она, высвобождаясь.

— Разве тебе не сладко, пташка? — отозвался тот с искренним удивлением. — А все юбки обычно визжали.

Гвен поднялась на дрожащие ноги, придерживая рукой колено, распухающее еще быстрее, чем шишка на лбу Дагадда. Одного из крыльев она по-прежнему не ощущала, хотя смогла, дергая им, подняться в воздух.

— Бросьте меня, Гвендолен, — быстро сказал Логан, глядя на ее закушенную губу. — Дагди умеет гораздо больше меня. Он сделает все, что нужно, даже если я останусь здесь.

— Летел бы ты в… — пробормотала она сквозь зубы, закончив грязным словом. Люди иногда употребляли похожие ругательства, поэтому она не сомневалась, что он ее поймет. — Скоро стража начнет делать обход. Хочешь, чтобы всех нас заметили?

Он покорно навалился ей на спину, зажмурив глаза, из чего Гвендолен сделала неожиданный вывод, что великий маг и книжник боится высоты. Логан был не в пример скромнее своего друга и держался за плечи, как и было велено, но когда Гвен завалилась на вывихнутое крыло, не в силах выровнять полет, его руки соскользнули ей на горло, заставив закашляться.

Гвендолен беспомощно загребала воздух, начиная прекрасно понимать, что чувствуют хромые. Все-таки молодой маг был гораздо легче, поэтому она сумела, пусть криво и неловко, чувствуя, как кровь из прокушенной губы собирается во рту, опуститься на землю. Дагадд уже благоразумно убрался в тень домов напротив.

— Давай, малыш, двигай шлепанцами, — зашептал он громко. — Костоломы будут здесь через пятнадцать минут.

— Откуда ты знаешь? — невольно спросила Гвендолен, заведя одну руку за плечо и с шипением ощупывая крыло.

Дагадд пожал плечами, видимо сам удивившись.

— Ну пошли, — обреченно сказала Гвендолен, озираясь. Она с трудом понимала, куда поведет этих двоих, Она одинаково слабо представляла их что в своей маленькой каморке под крышей гостиницы — чего бы стоили одни глаза хозяина, если бы она потащила их наверх по покосившейся лестнице мимо его конторки — что в доме Кэссельранда, на порог которого никогда не ступали бескрылые обитатели. Но тут Логан наконец выпрямился, поменяв слегка зеленоватый цвет лица на просто бледный, и изобразил самый церемонный валленский поклон.