— Холод от него идёт — Компас покосился на Пинк. — Как будто в него кто-то вселился. Я даже глубоко смотреть не стал.

— Не смотрите. Она этого не любит.

— Кто она? Э, ладно не отвечай… А ты её видишь?

— Да, и Она пальцем вот так делает.

— Это что значит?

— Да вы что, дядя Компас. Это значит «тсс». Рассказывать нельзя.

— Но ты рассказываешь.

— Я же девочка. Я не могу не рассказывать.

— Скажи. А сможет нам Смертник помочь?

— Не знаю.

— А что знаешь? Ну хоть что-нибудь?

— Опасность.

— Где, какая? На границе?

— Южнее.

— Где, на карьерах?

— Да, там озеро такое большое.

— Знаю, большой карьер. Кто там? Внешники, муры?

— Я не вижу.

— Ничего, на месте выясним. Глыба!

Пинк до этого слушавшая разговор не выдержала и встала. Ничего говорить она не стала, только швырнула полотенце в раковину и вышла. На пороге появился огромный широкоплечий боец. Он с трудом протиснулся в дверь и улыбнулся Раде. Девочка в это время играла косой и осторожно подталкивала тарелку мизинчиком, украшенным колечком с розовым бриллиантом к краю стола.

— Бери ребят и быстро на карьер — скомандовал ментат. — Большое озеро знаешь? Чего улыбаешься? Лучше перестраховаться.

Глыба ещё раз устало кивнул, потёр сонные глаза и вышел. Тут же громогласный бас ударил по перепонкам.

— Рота, подъем.

Через десять секунд полтора десятка сонных мужчин и женщин уже выбегали из бункера. Во время всей этой сцены Рада, удачно угадав момент громкой команды папы, доставила таки тарелку до края и каша была безвозвратно утрачена. Рада ойкнула и посмотрела на Компаса. Тот поднёс палец к губам и вышел из кухни.

Осматривая вновь вырытые и восстановленные подземные коридоры на границе, Компас наконец получил донесение о проверке на южных карьерах. Его доставила молоденькая аккуратная белокурая девушка с короткой стрижкой.

— Нет там никого, товарищ ментат, — бодро отрапортовала она.

— Что, совсем? — Рада конечно ошибалась, но не так же часто.

— Змея лягушку съела на наших глазах, — весело продолжила девушка.

— Понял, спасибо Вероника. Отдыхай.

Вероника прищурила покрасневшие от недосыпа глаза и убежала.

— Лучше ложный вызов чем настоящий — сказал ментат ожидающему его Камышу. — Что там у наших копателей? Успеют к завтрашнему вечеру два дальних тоннеля закончить?

— Обещают — уверенно сказал худой верзила, и Компас не много успокоился.

— Ещё один коридор в минных полях Сапер закончил. Техники у нас в этот раз не мало. С фугасами только беда. Ничего. Ребят сначала отправлю к обозу за фугасами. Когда вернутся — тогда и начнём.

— Успеть бы их до утра на север отодвинуть. Чтоб не как в прошлый раз.

— Нам такого больше не нужно, Камыш. Надо их разгромить, а не просто оттеснить. И не такой ценой.

— Тогда без проклятого никуда. Что там Рада говорит? Как все пройдёт?

— Она сегодня папу сонного лягушку спасать послала. В карьерах южных ей опасность почудилась.

— Глыбе тяжело. Он с контрольной точки почти не уходит. Я тоже с ног валюсь, наверное, часик по сплю.

— Три часа можешь спать. Давай не спорь. Это приказ.

— За три часа я хорошо высплюсь — сказал начальник гарнизона и отправился в ближайшую землянку.

Через минуту он уже громко храпел.

Вечером Смертник лучше себя не почувствовал. Боль уходить не собиралась. Она в нем поселилась. Разбросала тапочки, носки и поставила зубную щётку на самое видное место. Берет как заботливая мамочка поил его живчиком. Вонючего лекарства тем не менее для снятия боли не хватало. Спек же можно было колоть только два раза в сутки. Лекарство должно было лечить, а не разрушать и так слабое тело и психику.

Нервишки у проклятого начали пошаливать. Все таки он не был такой же твёрдый как Берет. Смертник с ужасом думал о том что ему возможно придётся умирать ещё раз. И эта мысль сводила его с ума. В момент смерти боль была слишком сильной…

Компаса разбудили в полночь. Он только что вроде уснул и планировал отдохнуть как следует. Во время штурма поспать не удастся. А если не дай бог он затянется на несколько дней и ночей… А тут кто-то бесцеремонно колотит в дверь. Это слишком плохой знак. Слишком плохой.

— Чего тебе, Штукатур?

— Просили срочно в лазарет. Срочно!

— Кто там?

— Жемчуг. Быстрее, товарищ ментат.

И солдат побежал по коридору увлекая за собой Компаса. В лазарете на кушетке лежал окровавленный боец с перевязанной головой. Как только ментат вошёл Жемчуг повернул голову и произнес: «южные группировки сюда идут».

— Где идут, далеко? — ментат приблизился к стронгу вплотную. — Сколько их?

— Прошли город Смертника. Идут сюда. Танки, БТРы, бронемашины, артиллерия. Вообще до хрена. У них сенс.

— Сколько их?

— Точно не знаю. Очень много. Видели две колонны. На горизонте ещё огни маячили.

— Почему не разведали?

— У них хороший сенс. Попали в засаду. Пеленг этот слабым оказался, не то что Телескоп.

— Где остальные? — спросил Компас и у него внутри все похолодело.

— Клинок убит. Пеленг с Нодачи под завалами остались. Они двухэтажку шлакоблочную, где мы прятались в руины превратили. Я чудом успел уйти.

— Остальные где?

— Они на себя внимание внешников отвлекали.

— Как отвлекали если у них сенс?

— Так мы на несколько групп разделились. Мы вчетвером на север пошли. Багира на восток. Молот с Беркутом и Кубань на запад. Боцман с…

— Подожди. Ты можешь хоть примерно сказать сколько их всего?

— Если и поменьше чем у северных в овале, то не намного.

— Что за черт. Как не вовремя. Может, конечно они с северными передерутся…

— Спек ему нужно вколоть, товарищ ментат — Санитар стоял возле раненого со шприцем в руке.

Компас кивнул и тяжело раненый Жемчуг наконец получил облегчение.

Смертник коротал ночь мучительным ожиданием укола. Берет поил его живчиком и сам с нетерпением ждал когда можно будет помочь другу.

— Давай сейчас поставлю, — сказал он наконец проклятому. — На три часа раньше может и не страшно.

В дверь постучали и Берет вспылил.

— Живой он! Сколько можно ходить.

На пороге появился Компас. В этот раз он не улыбался.

— Поговорить нужно, — объяснил ментат. — Армия южных внешников подошла. В лесу и на карьерах стоят. Шесть танков уже доставили, четырнадцать БТРов подъехали. Бронемашины, артиллерия. Триста солдат, может больше. И колонны продолжают прибывать.

Смертник молчал.

— Клинка убили. Нодачи с Пелёнок под завалов остались. Жемчуг сообщение доставил. Что с остальными, неизвестно.

Смертник молчал. Компас посмотрел на серое лицо проклятого, встал и вышел.

— Не могу я больше, Берет — сказал Смертник другу. — Просто не могу.

Через четверть часа здоровяк стучался в дверь штаба.

— Он готов, — хмуро произнёс Берет осматривая собрание стронгов. — Что нужно делать?

— Северных нужно атаковать пока не поздно, — продолжил дискуссию Шварц.

— Подождать пока северные с южными подерутся — не согласился Самара.

— Что Рада говорит? — спросил Никифор и все закивали.

— Не знает она — ответил Компас.

— Тогда пусть Смертник решает — сказал перевязанный Кубань на правах нового командира группы.

Он вернулся только что с Беркутом и Молотом, и почти одновременно с Багирой. Судьба Боцмана, Пеленга и Кобры оставалась пока неизвестной. Про Нодачи информацию сообщила Рада. Он сейчас лежал в стронговской землянке в лесу возле карьеров в очень тяжёлом состоянии. Добраться до базы ему не хватило сил. Не очень далеко от его убежища солдаты в масках сейчас активно копали схроны под свой многочисленный боеприпас.

— Он из-за боли плохо соображает, — Компас говорил неуверенно. — Я его глубоко правда не смотрел…