— Что ж, — ответил Селби, — лично я не думаю, что вам удастся таким образом что-нибудь доказать, но если вы хотите попробовать, то ради Бога, я не возражаю.

— Кроме того, я хочу выступить на следствии в качестве свидетеля и хочу, чтобы вы подтвердили, что я действительно просидел с включенной печкой полчаса.

— Это можно устроить, — с улыбкой произнес Селби.

— И еще, — продолжал Грейс, повернувшись к Сильвии Мартин, — я хотел бы, чтобы информация о том, что я сделаю, появилась в газетах.

— Не беспокойтесь, — заверила она. — Я буду там, и вы сможете прочесть в ближайшем выпуске самый подробный отчет.

Грейс кивнул, поднялся и, развернувшись на каблуках, направился к выходу. На пороге он обернулся.

— Знаете, Селби, мы с Отто Ларкиным близкие друзья, поэтому, поскольку на прошлых выборах он был за Роупера, я тоже голосовал за него. Но, поверьте, я ничего не имел против вас лично. Вы так вы. Так что, кто старое помянет, тому глаз вон.

— Согласен, — усмехнулся Селби.

— Ну, тогда все в порядке.

— Одну минутку, мистер Грейс, — нацелив в журналистский блокнот кончик карандаша, обратилась к нему Сильвия Мартин. — Я не могу отпустить вас, не поживившись информацией для своей колонки прибытий и отъездов. Какого из сыновей вы встречали в Лос-Анджелесе? Тэлбота?

— Да, Тэлбота.

— Чем он сейчас занимается?

— Он торговый агент. Работает в чикагском концерне.

— Вы давно не виделись?

— Лет пять… Или почти шесть. Хотя нет, может, и больше. Не помню. Мы тогда сильно поссорились, и он ушел из дома, но все это дело прошлое, и не стоит о нем вспоминать. Просто напишите, что Джимми Грейс ездил в Лос-Анджелес встречать своего сына, который в настоящее время занимает пост в крупной компании на востоке, и достаточно… Нет, постойте, можете еще добавить, что он прилетел самолетом. Это даст понять, какая у него важная работа.

— Когда он возвращается назад? — спросил Селби.

— Он уже в пути. Вылетел девятичасовым рейсом. Отсюда в Сан-Франциско, пробудет там до понедельника, затем в Сиэтл, а уж из Сиэтла обратно в Чикаго. Верьте моему слову, Мэдисон-Сити должен гордиться Тэлботом Грейсом. Там, на востоке, он делает себе имя и столько, сколько получает он, в этом городе зарабатывают очень немногие… Всего хорошего, Селби. Жду вас в половине четвертого.

Он подошел к двери, распахнул ее и, переступив порог, захлопнул за собой. Сильвия с улыбкой посмотрела на окружного прокурора.

— Извини, что пришлось задержать тебя выяснением собственных дел. Но в моем ремесле и такими крохами брезговать не приходится.

Селби в раздумье прикрыл веки.

— Пожалуй, — произнес он, — если нам удастся узнать, в котором точно часу Эмил Уоткинс вошел в коттедж, это поможет многое прояснить.

Она кивнула, сложила блокнот и убрала его в сумочку.

— Хорошо, Дуг. Значит, встречаемся в половине четвертого в мотеле «Кистоун» — там ты мне все и расскажешь об этом мертвом человеке.

— Что значит «все»? — спросил прокурор.

— Не притворяйся, Дуг Селби, — улыбнулась она. — Я знаю твой метод работы. Ты будешь копаться в его прошлом с микроскопом. Ты отправишь на экспертизу его отпечатки пальцев, разошлешь его фотографии и даже, наверное, попросишь лос-анджелесскую полицию проверить всех плотников по фамилии Уоткинс.

— Честно говоря, нечто подобное я уже предпринимаю, — усмехнулся Селби. — Лос-анджелесская полиция обещала связаться с профсоюзом плотников.

— А что слышно насчет отпечатков на стаканах из-под виски?

— Отпечатки есть, но они слишком размазаны, чтобы представлять какой-либо интерес. По счастью, на бутылке сохранился приклеенный в магазине ценник, и я хочу опросить всех, какие только есть в графстве, торговцев спиртным, не из их ли запасов была продана эта бутылка. Сегодня днем фотокопия ценника уже будет в моем распоряжении. Между прочим, Сильвия, параллельно я веду тщательнейшую проверку тех девушек. Если выяснится, что с ними все чисто, я буду их защищать. Если же в их прошлом обнаружатся темные пятна, мне придется принять это к сведению.

— Дай мне, пожалуйста, знать, если ты все же решишь затеять дело против Триггса, — попросила она. — Очень уж хочется посмотреть, что имеет сказать Чарльз де Витт Стэплтон по поводу своего непослушного сынули.

— Как только он вернется из Нью-Йорка, ты, видимо, будешь брать у него интервью? — спросил Селби.

— О, конечно! Эта маленькая формальность является данью местному этикету. Он будет ждать этого. Естественно, мы расспросим его обо всем, что касается экономической ситуации в восточных штатах, — поинтересуемся его мыслями о событиях на военных театрах в разных частях света, узнаем его мнение о положении на фондовой бирже и полюбопытствуем, как он оценивает политические перспективы на 1940 год. Он будет держаться очень мрачным и серьезным и ответит на все наши вопросы. Во время дачи интервью мы непременно его несколько раз сфотографируем… И ты просто не представляешь, с какой жадностью наши читатели все это проглотят. Господи, ну почему они думают, что их же земляк только потому, что он вернулся из Нью-Йорка, может с непогрешимой точностью предсказать, каков будет следующий шаг Муссолини?

Селби пожал плечами.

— Почему?

— Я и сама не прочь это узнать, — ответила она. — Кстати, а почему бы тебе тоже не отправиться в Нью-Йорк и не дать нам потом интервью?

— Возможно, я воспользуюсь этой идеей, Сильвия. Тебе интересно, что произойдет на ближайших выборах?

— Откровенно говоря, Дуг, мне куда более интересно узнать, что произойдет, когда придет черед переизбираться тебе.

— Мне тоже, — признался он.

— Пожалуй, я пойду, Дуг. Значит, встречаемся в половине четвертого.

— В половине четвертого, — повторил он. — Или, может быть, мы перед этим еще успеем вместе пообедать.

Не прошло и десяти минут после ухода Сильвии Мартин, как окружному прокурору позвонила Инее Стэплтон.

— Как насчет партии в теннис, Дуг? Ты не забыл?

— В такую погоду? — переспросил Селби.

— На территории гольф-клуба есть крытый корт. Я уже обо всем договорилась.

Селби сделал нерешительную паузу.

— Очень сожалею, Инее, но у меня сейчас много работы.

— Работы? — повторила она, постаравшись придать голосу интонацию легкого недоверия.

— Не знаю, слышала ли ты, но сегодня ночью в мотеле «Кистоун» был обнаружен труп мужчины. Его смерть окружена некоторыми довольно таинственными обстоятельствами.

— Насколько я помню, — заговорила она тоном, от которого Селби внутренне напрягся, — договариваясь со мной на сегодня, ты пообещал, что одно лишь убийство будет способно заставить тебя нарушить данное мне слово.

— Сейчас я как раз занят тем, что выясняю, имело место убийство или нет, — ответил Селби.

— Но мне сказали, что человек умер ненасильственной смертью.

— Это так. Но не исключено, что, прежде чем умереть, он все же успел убить того, за кем охотился.

— Насчет таких подробностей я не в курсе, — призналась она. — Джордж еще сказал, что ты возил двух его приятелей в морг на опознание.

— Когда ты с ним разговаривала?

— Сегодня утром.

Селби слегка прищурил глаза.

— Не могла бы ты ответить точнее, в котором часу?

— А разве это имеет какое-то значение, Дуг?

— Для меня — да. Это было сразу после того, как он вернулся домой?

— Да, — подтвердила она. — Он так при этом шумел, что я проснулась. Я, естественно, высказала ему, что, на мой взгляд, он заявился несколько поздновато. Было около половины шестого утра.

— Послушай, Инее, я хотел бы задать тебе один вопрос.

— Какой? — спросила она, и Селби понял, что она насторожилась.

— Скажи мне, Инее, сегодня утром, около шести, тебя не было в центре города?

— Боже мой! С какой стати меня бы туда понесло?

— И ты не звонила из автомата, находящегося в дежурной аптеке?

— Да ты с ума сошел! Зачем?