«Если вспомнить, что они мне говорили про виды на урожай, становится абсолютно непонятно, какого… гм, толстого овоща ко мне зачастили собиратели дани на прокорм всевозможных голодающих. Ведь помню же, что и из Рязанской губернии приезжали, а вот поди-ка ты!»

Передразнивая говорок одного из старост, князь повторил:

– Даст-то бог, так сам-десять[40] соберем, барин!

«Интересно, а сколько у них обычный урожай? Наверное, вполовину от прошлогоднего?»

Молодой аристократ (пока еще не знающий, что уже год как вошел в первую десятку крупнейших землевладельцев империи) задумался так глубоко, что даже и не заметил, как дошагал до тетушкиного розария. Да и на само поместье он особого внимания не обратил, поскольку вдруг выяснил, что до обидного мало разбирается в столь жизненно важных для себя вопросах.

«Зато знаком с тем, кто присоветует знающего человечка. Ну, или нужную статистику раздобудет – господин Улитин и не то достать может, если его хорошенько воодушевить. Бескорыстный любитель кредитных билетов, блин… Но полезный, этого не отнять».

Обогнув компаньонку тети, пытающуюся что-то там ему сказать, Агренев добрался до «дежурного» блокнота в своей комнате и быстро исписал пару страниц.

– Уф!

– Александр Яковлевич, только вас и ждем!

Племянник Татьяны Львовны мученически вздохнул и кротко поинтересовался, вызвав тем самым понимающий смешок Пелагеи:

– И кто же к нам пожаловал на сей раз?

– Никто. Просто мы без вас обедать не садились.

– Мы?

– Я, Татьяна Львовна и пулярка под соусом велютэ. А еще ветчинные рулетики с хренком, гусиный паштет, караси в сметане, расстегайчики…

Такую почтенную публику никак нельзя было проигнорировать, а посему уже через пять минут его сиятельство князь Агренев отточенным движением заложил салфетку за воротник и придвинулся к столу. Глядя на то, как он ест, никто бы не сказал, что на сегодняшний обед Александр пришел изрядно голодным (спасибо охотникам, лишившим его своим дурным энтузиазмом хоть какого-нибудь завтрака), – ленивые движения и отсутствие видимого интереса к шедеврам кулинарии выглядели вполне привычно. Разве что неумолимо исчезающие с тарелки пулярка и рулетики о чем-то да говорили. Тетушка одобрительно посматривала на своего мальчика, демонстрирующего одновременно и безукоризненные манеры, и отличный аппетит, – и первое, и второе ее безмерно радовало. Вообще, за последние дни горделивая улыбка была частым гостем на ее лице: зависть одних подруг-соседок, внимание других, жадное любопытство третьих давали ей немало поводов для хорошего настроения. А что еще надо скромной пожилой помещице? Ничего. Ну, разве что еще и с внуками понянчиться?.. Вот только молодежь все не торопится ее радовать – ни дочь, ни сын (а никем другим она его и не считала, причем давно). Правда, от себя кандидатуры на роль княгини Агреневой она предлагать уже и не пыталась – в тех кругах, где ныне вращается ее Сашенька, выбор несравненно лучше, нежели в небольшом уезде не самой обширной Рязанской губернии. Но это ведь не означало, что можно было тянуть с таким важным вопросом?! Мужчина слагается из мужа и чина, и если второе Александру явно было без надобности, то первого так же явно и не хватало.

Татьяна Львовна едва удержала умиленный вздох при виде того, как ее мальчик аккуратно промокнул губы салфеткой и отодвинулся от стола, начисто проигнорировав как бокал с неплохим вином, так и графинчик с водкой. Одна кровь и лицо со своим отцом, вот только старый князь и не подумал бы вставать из-за стола, пока на нем была хоть капля спиртного. Царствие небесное покойничку, ибо сын взял от него только самые лучшие черты!

Поймав на себе удивленные взгляды компаньонки и племянника, хозяйка имения обнаружила, что, погруженная в мысли, совершенно машинально наложила на себя крест.

– Не обращайте внимания, вспомнила кое-кого. Дела, так сказать, минувших дней…

Тем более что нашлись дела и дней нынешних, причем Татьяна Львовна вспомнила о них очень даже кстати: Саша сыт, в столовой комнате все свои – самое время прояснить одну непонятную ситуацию.

– Александр, скажи-ка мне как на духу – тебе не знаком купец первой гильдии Козьма Алексеевич Зворыкин?

Спрашивая, помещица буквально впилась глазами в лицо племянника. И увидела легкое удивление, перешедшее в задумчивость.

– Вот так сразу не скажу, тетя. С московским, да и прочим купечеством в основном работает господин Сонин – вы же помните, я представлял его? Сам же я лично знаком только с дюжиной самых крупных, среди которых поименованной вами личности нет. А что у вас за интерес?

– У меня-то к нему нет, а вот у него – очень даже. Помнишь, я рассказывала про наглого приказчика, осмелившегося намекать мне на какие-то там неприятности?

– Ну как же, как же! Я еще тогда решил, что ежели подобное только повторится, принять самые решительные меры, даже и вплоть до судебной части.

Подозрительности во взгляде тетушки заметно поубавилось, но все же не до конца.

– Когда я вернулась от тебя, так примерно через месяц ко мне пожаловал сам Козьма Алексеевич. Вполне приятный господин, как оказалось. Сильно извинялся за получившееся недоразумение. Еще сказал, что человека своего рассчитал в тот же день, как только ему стало известно о его недостойном поведении, ну и все такое прочее. А еще поведал, что какие-то люди сильно поколотили как невежу-приказчика, так и его самого, да вдобавок спалили один из его лабазов с зерном. Ты ничего об этом не знаешь?

– Тетя! Ну где я, а где этот ваш Зворыкин? На меня в столице целая контора первоклассных стряпчих трудится, мне только пожелать – они его по судам затаскают. Сгорело у него зерно, так поделом – поди, не вы одна, кому его приказчики хамили да намекали о всяком разном.

Подумав, что племяш при желании мог и вовсе разорить неудачливого зерноторговца (уж денег на это у него хватило бы с лихвой), помещица полностью забыла про все свои неясные подозрения – в самом-то деле, так думать на родную кровь! Только одна мелочь не давала полностью успокоиться.

– Странно. Тогда почему он несколько раз повторил, что все понял и полностью раскаивается?

– А вот с этим уж точно не ко мне, никогда не увлекался всеми этими психологическими штучками. Чувство вины, желание искупить свои реальные и мнимые грехи, постоянные жалобы и поиск утешения… Со всем этим прямиком в храм идти надо. Ему же, как зерноторговцу, надо особенно, его занятие от святости далеко. Н-да. Кстати! Я вчера ездил поклониться могилам матушки и отца и вернулся в некотором недоумении. Что это за новый батюшка у вас в приходе? Где отец Власий?

Вместо ответа две женщины синхронно перекрестились, скорбно поджав губы.

– Жаль…

Провожая взглядом племянника, у которого явно испортилось настроение, Татьяна Львовна почувствовала легкий укол вины. Ну ничего, сегодня на званом вечере у него еще будет возможность развеяться, тем более что общество соберется самое что ни на есть достойнейшее. Послушает пару романсов в исполнении милой Варечки Елагиной, немного пофлиртует и сам не заметит, как начнет улыбаться. А то ведь с его вечной серьезностью да постоянными размышлениями и до мигрени недалеко.

Увы, надеждам помещицы Лыковой не суждено было сбыться. Нет, Александр был вполне приветлив и отменно вежлив, вот только его общение с прекрасным полом свелось к коротким приветствиям, остальное же время и внимание заняли почтеннейшие отцы семейств. Буквально оккупировавшие собой все пространство рядом с князем Агреневым. Пускай охотой всерьез увлекались лишь некоторые из них, но разбирались в этой забаве благородных людей (причем на вполне приличном уровне) все без исключения. Жить в своем поместье и ни разу не побродить по полям и лугам с ружьецом? Пфе! Вы шутите, господа!.. Так вот – оружейной новинкой из Сестрорецка заинтересовались сразу и всерьез, вполне профессионально дискутируя на тему недостатков и многочисленных достоинств «Авто-пять». К первым относились высокая стоимость ружья (аж триста рублей!) и способность автоматической перезарядки. Всем известно, охота торопливости не любит – выстрелил, перезарядился, изготовился… А если целей нет, так будь любезен переломи ствол, да на плечо. Во избежание нечаянного отстрела своего же брата-охотника. Что ни говори, а некоторые правила не на пустом месте родились, будучи написаны и в самом деле кровью. А как переломить пятизарядку? Что же касательно ее цены, так всего за полсотни можно приобрести вполне приличную курковку под дымный порох – отцы-деды «дымарем» пользовались, и мы уж как-нибудь.