Я никогда не разделял восторгов высокообразованной публики по поводу «богемы андеграунда» и всегда считал, что моральное право заниматься высоким искусством, углубленно изучать философию и обустраивать мир имеет только тот, кто способен прокормить себя и обеспечить достойные условия существования своей семье. Чтобы высоко взлететь, надо вначале научиться прочно стоять на ногах. Вот и сейчас, поднимаясь по вонючей лестнице и обходя встречающийся на моем пути мусор, я лишний раз ворчал себе под нос «ласковые» слова тому господину, который произвел на свет формулу «бытие определяет сознание». Мне очень хотелось, чтобы его дух мог материализоваться сейчас здесь, увидеть всю эту грязь и ощутить все это зловоние. Интересно, как он начал бы выкручиваться, если бы узнал, что люди, гадящие у порога собственного дома, вполне могут позволить себе совсем иную жизнь.

Я остановился у нужной мне двери и нажал кнопку звонка, однако никаких звуков не услышал. Очевидно, звонок был неисправен. Внезапно дверь с грохотом отворилась, из нее выскочил молодой парнишка в «косухе», потертых рваных джинсах и армейских ботинках и опрометью бросился вниз по лестнице. Дверь при этом осталась открытой. Я прошел в коридор, и мне бросились в глаза старая обшарпанная мебель и ободранные обои. Из дальней комнаты слышались голоса. Войдя туда, я увидел шестерых молодых людей, с виду похожих на того, который выскочил из квартиры. Все они сидели за столом и изумленно оглянулись на звук моих шагов. Я скользнул взглядом по стенам, на которых висели портреты Че Гевары, Ленина, Ди Гоюна, Гитлера и Карла Маркса, и обратился к собравшимся:

– Здравствуйте, господа. Я ищу Андрея Изотова.

Из-за стола поднялся здоровенный детина – тот самый, который напал на меня у «Максима».

– Вы же князь Юсупов, – выдавил он.

– Совершенно верно. А вы, если не ошибаюсь, и есть господин Изотов? Вы так упорно не отвечаете на мои приглашения, что мне самому пришлось приехать к вам. Господи, как у вас здесь воняет! Надо заметить, что это место значительно менее презентабельно, чем ваша квартира. Там у вас хоть какой-то порядок.

– Да как вы сюда попали?! – взорвался Андрей. – Это же...

– Тайная явочная квартира боевой группы, – закончил я его фразу. – Вы такие замечательные конспираторы, господа, что данные о вашей явке я получил в справочном городского управления ИКГБ. Просто не было времени дожидаться вас в квартире, Андрей.

– Да он же нас видел! – взвизгнул паренек, сидевший ко мне ближе всех.

Он вскочил на ноги, в его руке появился нож. Я холодно посмотрел ему в глаза, и он отшатнулся, спотнулся о собственный стул и с грохотом повалился на пол.

Все присутствующие вскочили. Я подошел к столу вплотную и обвел их спокойным взглядом. Они подались назад. Через минуту все участники «боевой группы», кроме Андрея, опасливо жались к стенам. Я перевел взгляд на их предводителя:

– Послушайте, Андрей, у нас с вами две возможности. Либо ваши ребята сейчас пойдут прогуляться по улицам, либо гулять пойдем мы с вами. Так или иначе, я хочу поговорить с вами наедине.

– А если я не захочу говорить с вами? – неуверенно спросил Изотов.

– Это будет глупо. Во-первых, я хочу сделать вам заманчивое предложение. Во-вторых, вы уже имели возможность убедиться, что я добиваюсь того, чего хочу.

Андрей судорожно сглотнул, потом махнул своим товарищам:

– Выйдите пока. И без глупостей. Трупа нам здесь еще не хватало.

Когда они вышли, Андрей выжидающе уставился на меня. Я сел на стул.

– Скажите, Андрей, зачем вы напали на меня у «Максима»?

– Не знаю, – тот заметно смутился. – Бес попутал. Мгновенное помутнение разума.

– Вот как? А писать заявления о том, что я напал на вас, тоже бес попутал, или разум так надолго помутился?

– Вы сюда мстить пришли? – спросил Андрей после продолжительной паузы.

– Если бы я хотел вам отомстить, этим бы занялись мои адвокаты или служба безопасности. Вы не та фигура, чтобы я боролся с вами лично. Я просто хочу понять, почему вы меня ненавидите. Ведь ненавидите?

– Да, – ответ снова последовал не сразу. – Вы кровопийца и эксплуататор.

– А это, стало быть, подвижники и страдальцы за простой народ? – я указал на висевшие на стене портреты.

– Они хотели изменить мир, – пробурчал Андрей, мельком бросив взгляд на портреты.

– Что же, с этим не поспоришь. Впрочем, почему «хотели»? Господин Гарри Гоюн, положим, здравствует поныне и весьма активен. Вы, кажется, его последователь?

– Это мое личное дело, – глаза Андрея забегали.

– Жаль, а я хотел поговорить с вами как раз о Гоюне.

– Вы?! Зачем вам?

– А вы считаете, что я не мог заинтересоваться его учением? Кроме того, недавно я получил приглашение от господина Гоюна посетить его поместье в Калифорнии. Естественно, я решил изучить его учение поближе.

– Мастер пригласил вас к себе?! – удивлению Андрея не было предела.

– А почему нет? Ведь мы оба учились у Ма Ханьцина. Вам известен этот факт биографии вашего кумира?

– Да, но я не знал...

– Теперь знаете. Я хочу узнать побольше об учении «Небесного предела» и выбрал для этой цели вас.

– Почему меня? Ведь в Петербурге действует представительство...

– Достаточно заглянуть на их сайт, чтобы понять: то, что они рассказывают, это для толпы. Но мы-то с вами понимаем, что все совсем не так, как кажется. Тем более что вы допущены на более высокий уровень в иерархии школы, чем обычные последователи.

– Это Юля вам сказала? – взглянул на меня исподлобья Андрей.

– Какая разница?

– Юля предала нас.

– Но ведь она не входила в число избранных.

– Это правда.

– Тогда какой может быть спрос с существа, блуждающего в темноте?

– Вы это тоже понимаете?! – воскликнул Андрей.

– Я же говорил вам, у нас был один учитель.

– Но если так, то зачем вам нужен я?

– Учение Ма Ханьцина – это не учение «Небесного предела». Школа Гоюна – это школа Гоюна. Я хочу понять именно то, что понял и проповедует сам Гоюн. Давайте перейдем к делу. Времени у нас мало. Через неделю я должен быть у господина Гоюна. Мое предложение следующее. Сейчас вы едете со мной. Неделю вы живете в моем доме, и мы с вами вместе постигаем учение «Небесного предела». Через неделю, в качестве награды, я беру вас с собой в Калифорнию и представляю мастеру Гоюну в качестве своего секретаря.